Сны роботов - Айзек Азимов

Мультивак сам выступал судьей на этом процессе - судьей настолько беспристрастным, непредвзятым и справедливым, что не нужно было ни защитника, ни обвинителя. Присутствовали только обвиняемый, Саймон Хайнс, да свидетели, и в их числе Рональд Бакст.

Бакст, разумеется, наблюдал за процессом. Как свидетель, он обязан был сидеть у экрана, хотя его это утомляло. Видно, возраст давал себя знать: Бакст разменял уже десятый десяток, и в копне волос уже отчетливо виднелась седина.

Норин не хотела смотреть на процесс. В дверях она сказала:

- Если бы у нас остался хоть один друг... - Она сделала паузу и добавила: - В чем я очень сомневаюсь. И ушла.

Бакст не мог сказать с уверенностью, вернется ли она вообще, но в данный момент это не имело значения.

Хайнс, как последний идиот, совершил нападение на Мультивак. Это ж надо додуматься - подойти к терминалу и попытаться его раздолбать! Как будто он не знал, что вездесущий компьютер - всемогущий Компьютер (с большой буквы, пожалуйста!), управляющий

миллионами роботов, сумеет себя защитить. И даже если бы нападение удалось - ну, разбил бы он этот терминал, а толку-то?

Так ему еще, видите ли, приспичило сделать эту глупость в физическом присутствии Бакста!

Его вызвали точно по расписанию:

- А сейчас свидетельские показания даст Рональд Бакст.

Голос у Мультивака был чарующий, и обаяние его не приедалось, сколько ни слушай. Тембр не мужской, но и не женский. А язык - любой, на каком удобнее разговаривать собеседнику.

- Я готов дать показания, - откликнулся Бакст.

Ничего другого ему не оставалось. Хайнсу все равно не избежать наказания. И, кстати, если бы его судили люди, суд был бы более скорым на расправу и менее справедливым.

Прошло пятнадцать дней, которые Бакст провел в полном одиночестве. Впрочем, физическое одиночество не было редкостью в мире Мультивака. В эпоху великих катастроф вымерло почти все население Земли, и не кто иной, как компьютеры, спасли уцелевших и руководили возрождением цивилизации, совершенствуя заодно самих себя, пока не слились в Мультивак. Зато нынешние жители Земли - пять миллионов человек - жили припеваючи и не знали никаких забот.

Но эти пять миллионов были разбросаны по планете, и шансы встретиться с кем-то случайно, непреднамеренно, были невелики. А намеренно Бакста никто не навещал, даже по видео.

Бакст стойко переносил изоляцию. Он с головой ушел в свое любимое занятие, которому предавался вот уже двадцать три года: он придумывал математические игры. Каждый житель Земли мог заниматься чем душе угодно, если только Мультивак, тщательно и искусно взвешивавший все виды людской деятельности, не приходил к заключению, что выбранный род занятий может стать помехой человеческому счастью.

Но кому могли помешать математические игры? Занятие это чисто абстрактное, Баксту оно нравилось, а вреда не приносило никому.

Бакст надеялся, что одиночество не будет слишком долгим. Конгресс не мог приговорить его к длительной изоляции без суда - правда, совсем иного суда, чем над Хайнсом. Суд Конгресса был лишен тирании абсолютной справедливости, присущей Мультиваку.

И все же Бакст вздохнул с облегчением, когда изоляция кончилась; особенно приятно было то, что конец ей положило возвращение Норин. Она устало взобралась на вершину холма, и Бакст с улыбкой поспешил ей навстречу. Они прожили вместе пять лет. Это были славные годы. Даже редкие встречи с двумя ее детьми и двумя внуками не были Баксту в тягость.

- Спасибо, что вернулась, - сказал он.

- Я не вернулась, - ответила Норин.

Она выглядела усталой. Каштановые волосы разметало ветром, высокие загорелые скулы заострились.

Бакст набрал код для легкого обеда и кофе. Он знал ее вкусы. Она не прервала его, и, поколебавшись минуту, все же поела.

- Я пришла поговорить с тобой, - сказала она. - Меня прислал Конгресс.

- Конгресс! - воскликнул он. - Пятнадцать человек, считая вместе со мной. Беспомощные самозванцы.

- Ты так не думал, пока был его членом.

- Я стал старше. И немного умнее.

- Настолько, что у тебя хватило ума предать своих друзей?

- Я никого не предавал. Хайнс пытался разрушить Мультивак - это и глупо, и невозможно.

- Ты выдвинул против него обвинение.

- я был вынужден. Мультивак знал все и без меня, а не выдвини я обвинение, я стал бы соучастником. Хайнс ничего бы от этого не выиграл, а я бы многое потерял.

- Без свидетеля Мультивак не вынес бы приговор.

- Только не в случае нападения на Мультивак. Это тебе не дело о незаконном рождении ребенка или работе без разрешения. Я не мог рисковать.

- И поэтому позволил на два года лишить Саймона разрешения на любой вид деятельности.

- Он получил по заслугам.

- Утешительная мысль. Ты потерял доверие Конгресса, зато завоевал доверие Мультивака.

- Доверие Мультивака в нашем мире дорогого стоит, - серьезно проговорил Бакст. Он вдруг обнаружил, что Норин выше его ростом.

Она выглядела такой разъяренной - того и гляди ударит. Губы побелели и крепко сжались. Но ей, как-никак, было уже за восемьдесят - молодость прошла, - и привычка к ненасилию укоренилась слишком глубоко. Как, впрочем, и у всех землян, за исключением недоумков типа Хайнса.

- Значит, тебе нечего больше сказать? - спросила она.

- Я многое мог бы сказать. Неужели ты забыла? Неужели все вы забыли? Ты помнишь, что творилось на Земле когда-то? Помнишь двадцатый век? Теперь мы живем долго; мы живем в безопасности; мы счастливо живем.

- Мы живем бессмысленно.

- Ты хотела бы вернуться в тот мир, что был здесь прежде? Норин энергично помотала головой.

- Вечный жупел для устрашения, да? Хватит, мы усвоили урок. С помощью Мультива-ка мы уцелели - но теперь нам его помощь не нужна. Она размягчит нас до смерти. Без Мультивака мы сами будем управлять роботами, сами будем вести хозяйство на фермах, в шахтах и на заводах.

- Мы не умеем.

- Научимся. Умение приходит с практикой. Нам необходим жизненный стимул, иначе мы все вымрем.

- У нас есть работа, Норин, - сказал Бакст. - Любая, какая душе угодна.

- Любая, лишь бы не важная. И даже ту могут отнять в мгновение ока, как у Хайнса. А чем занимаешься ты, Рональд? Математическими играми? Рисуешь линии на бумажке? Подбираешь цифровые комбинации?

Бакст протянул к ней руки, почти умоляюще:

- Моя работа - не пустяк! Ты недооцениваешь... - Он замялся, снедаемый жаждой объяснить, но боясь сказать слишком много. - Я работаю над серьезной проблемой комбинаторного анализа, основанного на генных структурах, которые можно использовать для того, чтобы...