"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Хорватова Елена Викторовна

Левенгук кивнул, но распалившийся Рагар все равно расшифровал:

– Общество Распространения Мужененавистничества Как Основного Двигателя Прогресса. Они, мудопры, все в нем состоят. Их тут двенадцать… дам, и на такую компанию всего-то навсего пять обществ, веришь? Не, Антон, дамская натура, она и есть дамская, хоть посудомойкой в столовке, хоть целым миром руководи!..

Радагар Пукковиц шмыгнул носом, выдвинул ящик стола и извлек еще одну банку.

– Правда не хочешь? – уточнил он. Левенгук покачал головой и спросил:

– Ты закончил?

– Да, извини, разошелся я, но тут просто поговорить совсем не с кем – с тобой вот только душу и отвел.

– А остальные? – поинтересовался фокусник, имея в виду мужей жриц.

Пук вновь махнул рукой:

– По Кабуке расползлись. Двое в мужском монастыре… нам, говорят, там покойнее, чем у Шангухи на глазах… Еще двое в Архипелужке приткнулись, кто в разбойники подался, кто в Недотычках, а Вуланс – тот вообще по южной пустыне бродит, кем-то вроде факира заделался. Один я никуда вовремя не сбежал, теперь вот не пускают… Ясное дело, надо же кому-то мышей гонять и другую мужскую работу выполнять.

– Что ж, они сюда и не показываются?

– Где там! С год уже никого не видал… Слушай, Антон, ты, случайно, мне чего-нибудь не привез? Пива пол-упаковки осталось, а сигар – всего одна коробка…

– Извини, – сказал Левенгук. – Сейчас нет. Я очень спешно прибыл, заранее не готовился. Но у меня к тебе дело, Рагар. Геликоптер на ходу?

Толстяк засмеялся.

– Был на ходу. Теперь – нет! – заявил он, давясь пивом. – Надо было, понимаешь, слетать в Асьгард, узнать, как у Лагерлефши дела с подготовкой к празднику Свечи да сколько Ушастых жертв наловили. Я ж говорил: давайте я слетаю, нет, не пустили… Боятся – улечу и не вернусь. Олька Плова, мудопра, полетела… Не знаю, чего там стряслось, но только возвращается она под утро, волос всклокочен, глаз подбит, а машина даже до земли не дотянула, ухнула вниз с пяти метров… вся копьями-стрелами истыкана, винт погнут, из дверцы топор торчит… В общем, на ремонт месяц понадобится, не меньше.

– Ясно, – сказал Левенгук. – Почти все женщины отправились в Эхоловные пещеры. Один молодой человек из реальности, где я последнее время жил, попал туда. Что-то подсказывает мне, они не справятся… В общем, ты знаешь, где и что лежит в ангаре?

– Не приведи Конгломерат мне это знать! – всполошился Радагар Пукковиц. – Я к ангару и подойти-то боюсь, там же настоящая черная дыра!

Фокусник произнес, поднимаясь:

– Есть там одна вещица… Вернее, набор… В общем, тебе придется пойти со мной, помочь с поисками.

Де Фей вылез из бассейна, вытерся, надел свою старую одежду и перекусил фруктами из вазы. Судя по всему, дело близилось к вечеру.

Сидя на пуфике, он задумчиво рассматривал нечто воздушное, принесенное Яя, и как раз пришел к выводу, что ни за какие коврижки не напялит на себя подобное, когда из глубины скальной породы в гарем проник некий звук. Тихий, мощный и очень проникновенный. Юноши испуганно встрепенулись, прислушиваясь, вода в бассейне покрылась рябью. Отвернув край ковра и приложив ладонь к полу, Белаван ощутил, что камень мелко вибрирует. Бел замер, пытаясь сообразить, что это может быть, и, догадавшись, покачал головой.

– Раз-раз, еще раз, – пробормотал он. – Значит, уже три… Интересно, кто теперь?

И тут появилась Яя.

– Посему же ты не переоделся, пупсик? – воскликнула она. – Но пойдем, пойдем, теперь уже нет времени. Настал твой звездный час!

Она увлекла де Фея в глубину зала и, откинув очередную бусиничную штору, провела по короткому коридорчику.

– Звездный час? – переспросил Белаван.

– То есть – лебединая песня. Вершина жизненного пути. Э-э… – они вошли в новое помещение, – пик карьеры.

Де Фей огляделся.

Комната была с низким потолком, безо всяких проемов и порталов, освещена множеством горящих свечей. Пол, потолок и стены покрывали ковры. Под дальней стеной громоздилась гора из пуфиков, подушек и одеял вишневых, желтых и розовых расцветок.

– Переоденься! – приказала Яя, всовывая Белавану в руки квадратный метр вышитого серебряной филигранью тюля. – Скоро все начнется.

– Что – начнется? – спросил Бел, разглядывая ковры.

Ему никто не ответил, и он обернулся.

Когда они вошли, де Фей не обратил внимания на то, что сюда вел не обычный завешенный бусинами проем… То есть проем, конечно, был, но в нем находилась деревянная рама с раскрытыми внутрь массивными дверями. И вот теперь эти двери закрылись, и замок в них тихо щелкнул.

Здесь было очень душно, над двумя стоящими по углам плошками курился дымок. Заглянув в одну из них, Белаван увидел чуть тлеющий пепел. Медленно извивающаяся спираль дыма, взвихренная его движением, попала де Фею в нос, став причиной головокружения и внезапной слабости. Покачнувшись, Белаван отступил и тяжело опустился на груду подушек. В ушах тошнотворно зазвенело, он зажмурился и вытер рукавом вспотевший лоб.

Бел открыл глаза и выпучил их, пытаясь этим усилием прогнать окутывающий сознание полубредовый туман… Потом осторожно встал и на дрожащих ногах принялся расхаживать по комнате от стены к стене, держась подальше от плошек.

За этим занятием прошло около получаса. Запах курящегося фимиама пропитывал ковры, постельные принадлежности, одежду и рассудок Бела, насыщая воздух комнаты удушающими ароматами, а сознание де Фея – фантасмагорическими образами.

Он вновь сел, положив локти на колени и свесив руки.

Стояла тишина, огни свечей застыли осязаемыми желтыми пятнышками с алыми сердцевинами. Тени от свечей колебались, выползали из-под ковров и из углов, клубились вокруг Бела, принимая странные, сатироподобные, нимфообразные очертания…

– Афродизиаки, – пробормотал Белаван, с трудом выуживая из памяти когда-то услышанное слово. – Летучие афродизиаки…

От невидимого ему миниатюрного отверстия в одном из ковров что-то отодвинулось. Слабый ток воздуха взвихрил струйки фимиамов. Затем раздался щелчок, и дверь медленно раскрылась.

Возникшая в спальне фигура настолько напоминала сумеречные видения, появляющиеся сейчас из полумрака в сознании Бела, что поначалу он даже принял гостью за одно из них.

Очень высокая женщина вступила в комнату, глубоко утопая острыми каблуками кожаных сапог в ворсе ковра. Цвет пышных длинных волос был огненно-рыжим, почти красным, и что-то в оттенке его говорило, что этот цвет – натуральный. На голове сидела круглая шапочка с пропущенной под подбородком кожаной лентой и двумя торчащими вверх крылышками, как их обычно рисуют на стилизованных изображениях Пегаса.

Кроме этой шапочки и сапог на Слиссе Фалангисте – естественно, это была она собственной видной персоной – также было надето, скорее, не надето какое-то количество черных кожаных ремней, а еще – перчатки с раструбами, громадные и черные, словно у полисмена из преисподней. Что касается ремешков, то, в общем, из двух, вертикального и горизонтального, состояла нижняя часть ее белья, и лишь из одного, горизонтального, имевшего на себе также пару кругляшков диаметром с пятак – верхняя часть.

Эти два элемента соединяло друг с другом несколько ремней, заботливо расположенных так, чтобы являть собою некий узор вокруг пупка. И еще в пупок было вдето черное колечко, от которого к бедру свисала тонкая цепочка, – если учесть общие размеры остальных предметов туалета, то это колечко и цепочка в процентном соотношении также прикрывали немалую площадь тела.

На лице горянки, скуластом и лобастом, особо выделялся поразительно горбатый нос, по сравнению с которым все другие виданные де Феем в Эхоловных пещерах носы казались просто незначительными кнопками.

Картину завершала пара сувенирных кандалов, зажатых в одной руке, и очень короткая нитяная плеточка, зажатая в другой.

– Я пришла! – поведала рыжая фурия драматическим театральным шепотом и окинула медленно поднявшегося с подушек Бела критическим взглядом.