Год крысы. Путница - Ольга Громыко

Как можно задуматься и пойти не туда, следуя за кем-то, Рыска тоже не понимала. Скорее наоборот — нужный поворот проскочишь, по рассеянности увязавшись за случайным прохожим.

Жар вернулся, поднес факел ближе.

— Ничего себе! — охнул он. — Ты бы хоть глаза открыл, что ли!

— Я все вижу, — тем же неживым голосом возразил саврянин. Веки у него оставались плотно сомкнуты.

— А зачем тогда свернул?!

— Там тоже есть выход.

— Откуда ты знаешь?

— И там, — показал Альк.

Рыска с отчаянием уставилась на Жара. Вор, тоже струхнув, потряс белокосого за плечо:

— Открывай глаза, живо! Хорош чушь нести!

— Я оттуда пришел, — уверенно, даже с легкой обидой возразил саврянин, но все-таки подчинился.

— Ну где твой выход?!

Альк недоуменно уставился на голую стену. Потом перевел глаза вниз — на небольшую, с ладонь шириной, трещину. В ней что-то мелькнуло, но, пока Жар нагибался, исчезло.

Вор замер в неудобной и глупой позе: факел ярко осветил не только трещину, но и пол на три шага вокруг.

Крысы шли следом. Ненавязчиво так, не угрожающе. Просто шли. А сейчас вежливо остановились, ожидая, когда люди наговорятся и двинутся дальше.

Жар медленно выпрямился. Крыс поглотил сумрак, но слух продолжал ловить негромкое шебуршание и попискивание, прежде заглушаемое шагами.

— Ты можешь их прогнать?! — шепотом взмолилась девушка.

Альк покачал головой. Кажется, он даже не попробовал. Веки снова поползли вниз — но не от усталости, а за ненадобностью. Зачем судорожно вглядываться в темноту слабыми человеческими глазами, если можно с легкостью прозревать ее тысячами крысиных?

— Надо скорей выводить его отсюда. — Вор ухватил саврянина за вторую руку. — Авось на свежем воздухе ему полегчает.

Рыска почувствовала, что сама вот-вот свихнется, но двух безумцев на Жара было как-то многовато. Оставалось только закусить губу и, спотыкаясь от спешки, на пару с другом тащить Алька дальше, надеясь, что выход покажется раньше.

Раньше чего, они старались не думать.

ГЛАВА 32

Крысы — превосходные пловцы, однако широкая река может оказаться им не по зубам.

Лодку отпихивали вместе — Цыка догнал Миха в последнюю щепку, вывалившись на него из камыша, как перепуганная утка. Чуть в лоб не огреб от неожиданности.

— Саврянин… Тот, что будто бы сено поджег и на лодке удрал… Не удрал он, — прерывисто выдохнул запыхавшийся батрак.

— А я-то голову ломал: на кой им, четверым, две лодки, — только и сказал чернобородый. — Придержи-ка борт, я заскочу…

Под немаленьким весом Миха лодка так осела, что уже не шаталась.

— Куда поплывем? — шепотом спросил Цыка, примеряясь к веслам — те были непривычно короткие, с широкими лопастями. На ринтарском берегу напротив Пупа цепочкой горели костры: часть тсецов охраняла обоз, переправу которого на остров отложили до утра. С саврянским тоже творилось что-то неладное: пограничный город (название которого Цыке не удавалось ни запомнить, ни даже выговорить), вместо того чтобы отходить ко сну, светился все ярче и ярче. Что-то там явно происходило, вот уже и за его пределы огни расползаться стали.

— Вниз по течению точно не стоит, — решил Мих. — Справа Йожыг, слева этот крысий помет, а мы между ними как орех в Щипцах будем. Давай вверх и к белокосым.

— А может, к нашим? — робко предложил Цыка.

— Не трусь. Я местечко надежное знаю, где можно пару деньков отсидеться, пока заваруха не утихнет. А наши небось сейчас вдоль всего берега пики выставили, изготовились.

— К чему?

— Да вон к этому. — Чернобородый придержал весло ногой и ткнул пальцем в огни на саврянском берегу, уже вытянувшиеся в ленту. Часть огненной крошки высыпалась в воду и тоже двигалась к острову.

— Надо наших предупредить! — Цыка вскочил, лодка зашаталась. Мих, ругнувшись, ухватился за края:

— Сядь, дурак! Они и так знают.

— Откуда? Когда я уходил, все спали!

— И тсецы?

В Йожыге тоже потихоньку начиналось какое-то копошение. Алые светляки слетались и к реке, и почему-то в противоположную сторону, куда более беспорядочно. Как будто жители с вечера сидели на узлах с добром и по сигналу бросились наутек.

Батрак медленно опустился обратно на лавку.

— Разбудят, не бойся, — ободрил его Мих. — А больше мы для них все равно ничего сделать не можем. Мужичье не поверит, а тсецы не послушают.

— Да ты глянь, на нас весь город поднялся! Перебьют же всех!

— Всех не всех, а половину как пить дать положат, — серьезно прикинул чернобородый. — Смотри, молодцы какие: некоторые наискось пошли, переправу захватить хотят. А это уже — нарушение границы, нападение на мирных честных ринтарских жителей… Небось и оружие многие прихватили. Умно.

— Да ты ими никак восхищаешься? — изумился Цыка. — Во наемничек, увидел врага — и сразу деру!

— Ими? Не-е-ет, нами! Но если я сегодня с кем-то и схлестнусь, — проворчал Мих, делая глубокий разгонный гребок, — то за что-то более стоящее, чем роль живца на тсарском крючке.

Путник все понял с первого взгляда на лицо бывшего ученика.

— Ты его убил, — с огромным разочарованием заключил он.

— Можно подумать, ты поступил бы с ним по-другому, — огрызнулся саврянин. Под чистым небом, при виде Крысолова он действительно слегка ожил, хотя до прежнего, аж звенящего обоюдоострого клинка, который способны вытерпеть только друзья-ножны, ему было далеко. Казалось, вместе с Райлезом Альк убил и часть себя.

Крысы прямо за ними не пошли. Но Жар видел, как они потихоньку выбираются из скрытых травой расселин и из соседних входов, снова окружая людей.

— Я давал тебе шанс вытребовать у него свою свободу! Альк неожиданно рассмеялся. Чистосердечно и оттого еще более страшно.

— Один к тысяче? Вы ведь нарочно подбираете пары из сильнее всего ненавидящих друг друга учеников. Чтобы не допустить подобного.

— Иногда мы ошибаемся.

— Как ошиблись с тобой?

Путник вздрогнул, и Жар с Рыской поняли, что Альк попал в точку.

— На самом деле ты пытаешься исправить не эту ошибку Ты хочешь исправить ту, — безжалостно продолжал саврянин. — Кем был для тебя он — или она? Кого ты не сумел отпустит, человеком, но и не смог использовать свечой? А потом обнаружил, что просто выпустить мало? Ты сам отправился за ним — или получил свое прозвище в насмешку?

Рыска вздрогнула — что-то легонько, щекочуще коснулось щиколотки. Крыса вытянула мордочку, выглядывая из-за ноги девушки, как из-за дерева. Стрельнула глазом на Рыску: я тут постою, ты ведь не против?