Пути неисповедимых - Алёна Реброва

Сложно сказать, как я себя почувствовала, когда увидела инквизитора. Разом проснулся рассудок и я вдруг поняла, что устроила и как это все выглядит.

— Я… — беспомощно начала я, не зная, чем оправдаться, глядя в глаза Арланду.

— Пойдем, — равнодушно велел мне он и осторожно повел меня прочь из зала, где уже не осталось ни одного посетителя. Видимо, они все сбежали, испугавшись драки, потому что прислуга и вышибалы не сумели остановить нас.

Весь путь по улицам непонятно куда был похож на ад. Запал ушел и теперь я с каждым шагом чувствовала боль в разы сильнее и шла, чуть не теряя сознание. Возможно, пару раз я в самом деле окунулась в забытье, но меня тут же приводили в себя и каторга продолжалась.

Когда мы вошли в знакомую гостиницу и очутились в комнате, где над кроватью висел крест, я почувствовала, что все кончилось, и упала на кровать, желая только забыться во сне, избавиться от мыслей о произошедшем и от боли.

Но долго пролежать мне не дали, и минуты, наверное, не прошло, как Арланд усадил меня на кровать и принялся снимать мантию, раздражая при этом раны. Видимо, он собирался заняться лечением.

Чтобы не выть и не стонать, я вжалась в плечо инквизитора и закусила зубами мягкий воротки белой накидки. Приятный запах, шедший от кожи и одежды Арланда хоть немного отвлекал от боли, которая усилилась в десятки раз, когда ее коснулись инородные силы целителя.

Раны покрывали почти все мое тело, кроме особо уязвимых живота, груди и шеи, потому что я бросалась на обезумевшую оборотниху, давая иной раз неопасно ранить себя, чтобы иметь возможность добраться до ее слабых мест. Хотя из нас двоих обезумевшей была скорее я… Анук получила гораздо меньше ран, потому что была осторожнее и не бросалась на мое оружие… я же точно обезумела, впала в бред после первой же раны… Видимо, меня опять довели до того, что я начала проклинать, а когда до этого доходит, я всегда творю что-нибудь грандиозное… из этого можно сделать вывод, что что бы я не сделала с Анук, оно куда хуже моих ран.

Только эти мысли как-то успокаивал меня и помогали перетерпеть лечение.

Когда открытых ран не осталось, Арланд подал мне рубашку из сумки и велел подождать на кровати, пока он сделает успокаивающий отвар в умывальной. Не дождавшись инквизитора, я улеглась спать, но он вновь меня разбудил и заставил пить все, что он приготовил.

Все это время Арланд не говорил ни слова. Раньше я не стремилась понять, что он думает по поводу драки, но сейчас, когда слабость ушла из головы и я стала как-то поживее, выражение лица инквизитора заставило меня задуматься о его дальнейших намерениях.

— Отправишь меня в Орден? — усмехнулась я, но в следующий миг в глазах потемнело и я чуть не отключилась. С трудом взяв себя в руки, я все же сохранила сознание.

— Хуже. Усилю свой надзор и займусь твоим характером, — сурово ответил Арланд. — Ты бы видела, что творила!

— Черт его знает, что на меня нашло… я почти ничего не помню.

— Ложись уж, ты едва сидишь, — велел инквизитор.

Уговаривать меня не нужно было, я тут же повалилась на подушку.

— Насчет Ордена беспокоиться не стоит. Кровь на лице залила твой платок и он присох к ране вместе с кровью, твое лицо так и не открылось, а меня никто не видел, я был в капюшоне.

Едва продержавшись до конца его слов, я позволила себе окунуться в долгожданный сон.

15. Стая

Я проснулась уже ночью, когда из окна в комнату не проникало ни одного луча солнца.

Прислушавшись к своим ощущениям, я не без радости отметила, что чувствую себя вполне сносно, ран нет, хотя синяков на теле предостаточно.

Сев на кровати, я попыталась осмотреться в темноте, но ничего не смогла разглядеть. Когда же я зажгла небольшой светлячок, испускающий тусклый белый свет, увидела инквизитора, спящего в кресле рядом с моей кроватью.

Выглядел Арланд хуже, чем несвежий мертвец. Землистый цвет лица, черные мешки под глазами, появившаяся на подбородке и щеках серая щетина, растрепанные волосы, и все вкупе с неестественной позой (кресло было для него слишком маленькое, и он едва в него помещался).

Самой мне спать совсем не хотелось, наоборот, я чувствовала себя полной сил, потому я выбралась из кровати и попыталась перетащить туда Арланда, предварительно сняв с него тяжелую белую накидку и сапоги.

От моих неуклюжих попыток стянуть с ног сапоги инквизитор проснулся и с минуту наблюдал за моими действиями, никак не понимая, что я такое вытворяю. Только когда я стала расстегивать рубашку он очнулся и запротестовал.

— Стой, что ты творишь?… — возмутился он слабым голосом, отстраняя от себя мои руки.

— Я выспалась, теперь твоя очередь почивать на перинке. Выглядишь ужасно, ты третьи сутки не спишь!

— Мне тут хорошо, оставь меня, — проворчал он, складывая руки на груди, выжимаясь в жесткую спинку кресла и закрывая глаза.

— Вот упрямец… я не отстану, пока ты не ляжешь на кровать, так и знай!

— Чокнутая ведьма, — проворчал он, раздраженно отводя от себя мои руки и принимаясь раздеваться самостоятельно. — Мне нельзя снимать рубашку и нижние штаны, не дайте боги кому-нибудь случайно увидеть, что у меня на коже, а ты пытаешься меня раздеть, полоумная!

— Нужны мне твои нижние штаны… Да и сам ты полоумный! Когда ты последний раз стирал эту свою рубашку?

— Когда была возможность, отстань от меня!

Разозлившись сквозь сон, Арланд попытался нахмуриться, но вместо этого получилось какое-то совсем уж нелепое выражение лица. В итоге инквизитор вздохнул и, поднявшись с кресла, упал на кровать, тут же крепко уснув.

Укрыв упрямца одеялом, я стала думать, чем бы мне заняться темной ночкой в одинокой старой гостинице, в грязной комнатушке, если спать мне больше не хочется.

Одевшись для начала в свою обычную походную одежду, я решила заняться своей изорванной и испачканной мантией. В общем-то ткань у нее была очень хорошая и при желании я могла бы отлично все подлатать, да так, что не будет заметно всех этих дыр. Если делать мне все равно нечего, то почему бы не заняться починкой такой замечательной мантии? Жалко ведь выкидывать.

Закрывшись в умывальной и нагрев воды в большом тазу, откопав небольшой кусок мыла, я принялась за работу. Выстирав и заштопав мантию, я повесила ее сушиться на веревке под потолком умывальной. Создав с помощью одного непростого заклинания курсирующий поток теплого воздуха вокруг вещи, я ускорила ее сушку.

Когда мантия была в безопасности, я решила, что ночь долгая и я вполне могу попробовать перестирать всю свою одежду, не дожидаясь, пока мы дойдем до ближайшей речки. Работа нехитрая, но привычная, отличный способ скоротать время…