Змей подколодный - Елена Никольская

— Какую?

— Да небольшую, солнце моё. Так, на крайний случай. Меня всё-таки сроки смущают. Расплывчато очень — в первую ночь, во вторую… Перестраховаться надо. Поэтому я вот что придумал: как только ты пропадаешь из гимназии, я сразу же сообщаю Олегу Витальевичу, где тебя искать. То есть, у кого. Словом, всё, что знаю.

Ольга вскочила, отшвырнув одеяло, и одеяло слетело с Андрея тоже, но накрываться он не стал. Заложил руки за голову, любуясь своей женщиной — голой, прекрасной и оскаленной. Ведьма, твою дивизию мать! Как есть — ведьма!..

— Ты опять! — сказала она очень тихо. — Ты же знаешь — он сразу узнает, если ты скажешь. Он Лёшку убьёт. Сразу убьёт!

— Побоится, — сказал Андрей.

— Он сумасшедший на всю голову, я же тебе говорила!

— Наши преподы — не сумасшедшие. Успеют.

— А если не успеют?!

— Всё это домыслы, звезда моя.

— Это не домыслы!

— Не будем торговаться, — сказал Андрей. — Пусть не домыслы. Но я сделаю так, как решил. Я хлопец не рисковый.

— Ты всё врёшь, — сказала Ольга. — Ты меня просто шантажируешь. Чтобы я испугалась и сидела в гимназии как пришитая. Вы меня достали все! Как вы достали!

— А ты хочешь, чтобы я тебя отпустил? В натуре — кино и немцы!.. Проводить не нужно? Платочком помахать, а?

— Можешь не провожать, — сказала Ольга. — Я всё равно уйду, ясно тебе? А ты будешь молчать в свой платочек — иначе Лёшка умрёт, и ты это знаешь.

— Пусть умрёт, — сказал Андрей, и барышня уставилась на него как на привидение, но он не отвёл глаз.

— Классно, — сказала она, наконец. — Я рада, что ты меня так любишь. Спасибо тебе большое.

— Всегда пожалуйста. И нечего так на меня смотреть! Двоих мне не спасти — силёнок не хватит. Так что я тебя выбираю. Как папа дяди Фёдора.

— Кто-кто?.. — опешила Ольга.

— В мультике про Простоквашино, — объяснил Андрей. — Ему там мама ультиматум выставила: я или кот, помнишь?

— А-а, — сказала Ольга. — Так он же маму и выбрал, потому что с котом был мало знаком. Ты тогда неправильно выбираешь.

— Да по фигу мне.

— Угу… Только ты, Андрюш, обломаешься. Мне очень жаль, но это факт.

— Ты о чём?

Барышня неожиданно улыбнулась и села, и джедай улыбнулся тоже. "Нам бы обоим в разведчики податься, — подумал он. — Цены бы ведь не было. Немыслимое хладнокровие и безупречное самообладание. Настоящие шпионы. Высокий класс!"

— Я о Лёшке. Об Алексее Николаевиче Гаранине, — сказала барышня.

— И что же о нём? — спросил Андрей, продолжая улыбаться.

— Он мой отец, — сказала барышня и наклонилась за свитером, давая джедаю возможность удержать лицо.

— Я знаю, — сказал джедай, и она выронила свитер.

— Откуда ты знаешь?!

"Пушистый визитёр надоумил, ваше высочество! Впечатать иск по поводу условий контракта (а также подать заявление на розыск, а также настрочить жалобу о незаконном аресте — и так далее по тому же месту) могут только ближайшие родственники. Для жены и матери ты у нас мелковата, а сестёр у змея не было. Значит — дочь. Наследница мифических королевств. Виват тебе, принцесса! Капитан гвардейцев готов подтвердить присягу верности… И ведь похожа, шайтан меня, слеподыра, задери! Ноздри эти…"

— Белке понятно, — сказал он вслух.

— А белке не понятно, что из этого следует? — спросила барышня, и Андрей пожал плечами.

— Что он тебе очень дорог.

— Ага, — сказала барышня. — Это уж точно. Не то слово как дорог.

Она принялась одеваться, а джедай по-прежнему лежал, закинув руки за голову, и следил за процессом. Ночь шла к рассвету, рассвет обещал быть холодным, но на коже барышни блестел пот.

— Так вот, — сказала она, одевшись, и встала над джедаем, обхватив себя за плечи. — Твой друг и мой папашка — он мальчик, врубаешься? Мальчик Лёша. Ему нужно вырасти и встретить мою маму, а моя мама от него забеременеет и родит меня. А если мальчик Лёша умрёт, то она меня не родит. И даже если он не умрёт, а просто тут останется — то она меня всё равно не родит. И меня не будет. Я реально исчезну. Оп! — и нету. Две вероятности развития событий — слышал такое? Этот козёл его из прошлого выхватил — где-то там, где ты его потерял. А вообще-то я даже не знаю, как мой папочка выглядит. Даже взрослый — я его ни разу не видала. У меня даже отчество другое, не заметил? Я отчима папой зову. Врубился, умный бельчонок?

Холодно. Очень холодно. Кажется, никогда в жизни так холодно не было.

Ольга опустилась на коленки и заревела, уткнувшись джедаю в живот, а джедай продолжал лежать, не в силах пошевелиться. На лицо ему упала снежинка, скатилась каплей по щеке, и вторая упала, и третья, и это было правильно и уместно, потому что пришла зима.

Тюремщик ноябрь рвал на себе листья, ужасаясь бежавшему арестанту. Вчерашний скромник изменился в считанные секунды: метель, метель налетела на гимназийский сад! Метель-каторжанка, обезумевшая от свободы, танцевала брейк-данс на скатах крыш и мраморных скамейках, тормошила мальчишку, застывшего, оцепеневшего, как фонтанные статуи. "Ночью засыпало снегом твою печаль…" — прошептала она, желая утешить. "Это наше гаданье на коленках в снегу, — вспомнил мальчишка. — Мне — меха, а там я её сберегу…"

Но мехов, чтобы сберечь девочку, у него не было. Одеяло — да меч в изголовье…

Когда джедай добрался до интерната, ночь канула, сменившись рассветными сумерками: шесть часов. О сне и мечтать нечего — как, впрочем, и о тёплой постели.

Тёплую постель он скатал аккуратным валиком и оставил в рокарии: метели на радость. Метель радовалась, подвывала и мела вовсю. Снегу было уже по щиколотку, в кедах хлюпало. Зима. "Я замёрз, потому что зима, — думал по дороге джедай, стуча зубами и стараясь не думать ни о чём другом. — Это просто зима. Мне нужно в горячую ванну — согреться и доучить химию. А что до постельного скарба — перетаскаю тихонечко в обед и суну в шкаф. До вечера просохнет, а то и на чистое поменяется, очень удобно. Очень удобно здесь жить… Девчонка три месяца здесь прожила как на лезвии — и дальше будет на нём жить. Если будет жить… Но она будет жить! Это просто зима. Я убью его. Я не знаю, как, но я это сделаю! И тогда здесь будет очень удобно жить. Даже зимой…"

Смертельно хотелось водки. Завернуть на клубную терраску, отыскать в кустах запасы и напиться в хлам — до беспамятства, до жестокого похмелья. И в школу не ходить. Заняться поисками киллера для сучьего колдуна — только чтобы убить самолично, а киллер пусть подержит. Кинуться в ноги Демурову? Демурову нельзя. Никому нельзя…

Скользя подошвами по мокрому камню, он долез до своего этажа, толкнул прикрытую створку и встал коленом на подоконник. Какая ж, интересно, зараза озаботилась окном?! Спасибо, не на шпингалет!.. Тут он опомнился, поскользнулся снова и выпал бы, но зараза, закрывшая окно, оказалась начеку.