Противостояние - Афанасьев (Маркьянов) Александр

- А Зардад? - Дженна решила попытать успеха

- Знаете уже… Лейла напрасно вам сказала, не трогайте его. Он единственный из всего рода, оставшийся в живых - а ведь это был знатный род, род воинов и мужчин. Его предки сражались против англичан… и за англичан тоже, но никто и подумать не мог, что всех их убьют как чумных крыс, убьют как трусы, не дав даже возможности защититься.

- Что вы имеете в виду?

Шейх не успел ответить - в темноте тягучим, негромким гулом загудел транспортник. Транспортный самолет… он летел в опасной зоне, недалеко - граница Афганистана. Звук появился так же быстро, как и пропал - горы экранировали его.

- Опять…

- Что-то происходит?

Шейх долго молчал перед тем как ответить.

- Эти самолеты… С таких тогда бомбили нас, но дело не в этом. Они все летят в ту сторону… и не возвращаются обратно. Там что-то происходит. Что-то, что обернется бедой для всех нас, да помилует нас Аллах…

Шейх не стал больше говорить. А Дженна не стала ни о чем спрашивать. Решила, что разузнает потом. Да и холодно уже было.

- Время спать - шейх кивнул на полумесяц, серебряной саблей разрезавший черное небо, большой и яркий - Аллах с нами. Не выходите никуда по ночам, по ночам здесь похищают людей шайтаны. Давайте, я вас провожу до женских комнат…

Постелили ей и в самом деле рядом с Лейлой, прямо на полу. Тюфяк, теплый набитый шерстью, одеяло. Никаких подушек - хотя подушки в доме были. Освещения тоже не было - Лейла уж6е погасила керосиновую лампу.

- Лейла… - тихонько позвала Дженна, угнездившись на тюфяке, оказавшемся неожиданно удобным

- А?

- Ты спишь?

- Нет. Я не привыкла так рано ложиться, в Равалпинди мы развлекаемся по ночам.

- Скажи… А что случилось с родными Зардада?

Лейла помолчала

- Это грустная история…

- Расскажи. Мне интересно.

- Интересно… Они были из племени шинвари, дружественного нам племени. Не желая терпеть притеснения со стороны властей они подняли мятеж. Генерал опасался бросать крупные армейские части на подавление этого мятежа, он опасался что они взбунтуются и сбросят его. В армии немало людей, которые ненавидят его и ждут своего часа. Тогда генерал попросил и вас самолеты, и вы дали их ему. В эти самолеты он погрузил большие баллоны, а в них был хлор. И эти самолеты летали над горами и ущельями и выпускали этот хлор, чтобы никого из восставших не осталось в живых. Только так он смог победить.

Господи… Американские самолеты применяются для того, чтобы с их помощь какой-то диктатор устраивал карательные акции против собственного народа с использованием химического оружия. Рассказать кому - не поверят!

- Лейла, а ты уверена, что это было так?

- А как же? Так и было. Только рассказать об этом мало кто может. Если кто и вышел оттуда живым - он не мог дышать как раньше и умер.

Отравление хлором… сожженные легкие.

- А американцы?

- Здесь были американцы. Они потом приезжали… туда где это все происходило. Это были военные, они смотрели… много фотографировали.

- А как же Зардад?

- Он был на переднем краю. Там это не делали, они опасались задеть своих. Генерал не любит воевать с воинами… он воюет с теми, кто не может ему ответить. Завтра ты посмотришь… многое поймешь. Давай спать.

Говорят, что рев осла к худому. Если крик петуха - к счастью, то рев осла - наоборот, ибо в шариате сказано: если услышите крик петуха, то просите Аллаха о милости Его, ибо, поистине, петух увидел ангела, если же вы услышите рёв осла, то обращайтесь к Аллаху за защитой от шайтана, ибо, поистине, осёл увидел шайтана… Наверное это и в самом деле так, потому что в тот день Дженна Вард проснулась от поистине жутких звуков, раздававшихся на дворе. В окно - мелкое, зарешеченное, просачивался мутный рассвет…

Она лежала, боясь пошевелиться… пока эта тварь не умолкла. Но даже когда умолкла - она все равно лежала, и только когда Лейла сонно потянулась - закашлялась - осмелилась заговорить.

- Ты… спишь?

- Уже нет… - Лейла перевернулась на спину

- Что это…

- Где…

- Там какое-то животное… Оно так страшно кричало… просто ужасно, это тигр?

Лейла рассмеялась

- Какой тигр… Как оно ревело?

- Вот так… - журналистка попыталась издать горлом эти ужасные звуки и закашлялась

- Это осел… простой осел. Он так ревет.

- Осел?!

Дженна вспомнила, как выглядит это милое животное… небольшое, на нем до сих пор возят грузы и оно может везти одного человека. Просто удивительно, что такое небольшое животное может так страшно орать.

Лейла встала - грациозно, не помогая себе руками, видимо для нее было привычно так спать.

- Убила бы за чашку кофе - призналась американка

Дочь шейха с сожалением посмотрела на нее

- Я тоже. Но здесь его не добыть. Зато есть чай и очень хороший, здесь он хорошо растет. Пошли, скоро утренняя трапеза.

Перед завтраком они омыли руки и лицо - для этого здесь был примитивный кран, в котором была только холодная вода. Как объяснила Лейла это было роскошью, в других домах были просто рукомойники, а здесь - на крыше стояло несколько боек из-под бензина и туда наливали воду - что-то типа водопровода получалось. Душа естественно не было - а для американки отсутствие душа равноценно отсутствию крыши над головой. Но и то что руки помыли - уже хорошо, в Африке не всегда удается сделать и это, а едят там порой прямо с земли.

Завтракали они прямо там же, в женском доме, отделенном от мужского - у них была единая стена, но в женский дом нельзя было войти из мужского, для этого надо было выйти на улицу и войти через входную дверь. Женщин было шестеро - Лейла объяснила, что одна из них вторая жена - ее мать, а есть так же еще три жена, в том числе одна старшая. Больше четырех жен не разрешает брать Коран - да он и вообще не разрешает брать женщин больше, чем ты сумеешь прокормить и ублажить, причем не только их самих, но и их детей. Остальные женщины - ее сводные сестры, одна совсем маленькая - откровенно дичилась, зато вторая, подросток - просто засыпала американскую журналистку вопросами, с детской непосредственностью интересуясь всем, пока одна из женщин не одернула ее. Молодые женщины были красивы - видимо все же давало знать смешение кровей, более старшие - иссохшиеся лица, потрескавшиеся руки. Это в доме шейха - что же тогда в остальных? Одной из жен шейха было не больше двадцати, она была не старшей Лейлы и все время молчала.

После трапезы Дженна Вард решила пройтись по кишлаку, Лейла сказала что лучше если она будет ее сопровождать, тем более что язык она не знает и обычаи тоже. Парандже она конечно же не надела - но накинула на волосы легкий платок, частично соблюдя тем самым требования Корана и оставив открытым лицо. Лейла сказала, что именно так - с открытым лицом - здесь испокон века ходили женщины, требования носить глухую паранджу появились только тогда, когда здесь появились гости с арабского Востока.

В кишлаке, несмотря на ранний час все были заняты какими-то делами, в своем дворе, открыв настежь ворота лепил горшки на старинном, вращающемся при помощи ременного привода гончар, в своей кузне, отмеченной столбом поднимающегося к небу серого дыма делал свою нехитрую работу кузнец, по улица, покрикивая, сновали водоносы. Все выглядело до невозможности мирно… и все же про эти племена говорили, что они воинственны и жестоки.

- Лейла…

- Да.

- Здесь так тихо…

Словно опровергая ее слова - снова послышался тот же самый шум, надрывный, воющий. Она едва спела схватить фотоаппарат и добить пленку, у нее было всего несколько кадров, и она не знала, сумела она запечатлеть этот самолет или нет.

- Опять…

- Отец говорит это не к добру. Пошли, спросим.

- У кого?

- Здесь есть… ты знаешь, кто такой дивана?

- Что-то слышала.

- В нашем народе это что-то вроде святого. Дервиш. Он живет в мечети… но иногда уходит, и мы не знаем куда он уходит и вернется ли вообще. Старики говорят, что когда дивана уйдет совсем и его долго не будет - снова будет беда. У тебя остались те конфеты?

- Да… есть сколько то.

- Надо будет ему подарить.

- Конфеты?!

- Он как ребенок. Душа его чиста и он разговаривает с Аллахом.

Дивана был около мечети - он сидел чуть в сторонке, в тени и что-то делал со своей одеждой, грязной и залатанной. Он зарос бородой… Дженна даже не знала сколько ему дать лет, ему могло быть и сорок и восемьдесят.

- Его можно… сфотографировать?

- Не знаю. Лучше не надо, он боится всего непривычного.

Лейла заговорила с диваной на своем языке, тот сначала молчал, но потом что-то стал визгливо отвечать, постоянно тыкая в Дженну черным от грязи ногтем.

- Я ему не нравлюсь?

- Он боится тебя. Он ни разу не видел женщин со светлыми волосами. Дай ему конфет и скажи что-нибудь.

- Но я не знаю вашего языка.

- Это неважно. Скажи на своем, дивана поймет тебя. Считается, что он может понять любую тварь на земле, даже осла - благодаря своей близости с Аллахом.