Я — ярость - Делайла Доусон

кто-то свистит, кто-то одобрительно вопит. Эти люди что-то чувствуют. К ней. Их сердца бьются в унисон, воздух полнится их криком. Им не все равно.

Для нее то, чем она занимается… глупо.

Но для них — реально.

Она уже не просто мамаша в боевой раскраске, напялившая узкие джинсовые шорты и катающаяся по резиновым матам.

Она Девица из Флориды.

И неважно, любят они ее или ненавидят, но эти люди глубоко переживают ее взлеты и падения.

Это нечто вроде откровения.

Челси никогда не понимала, что люди находят в профессиональном реслинге. До этой минуты.

Понимание проникает ей под кожу, и она выпячивает бедро, кривит рот. Глаза загораются. Ею овладевает то самое безумие.

Неважно, чего там хочет Челси Мартин, — Девица из Флориды мечтает только повеселиться всласть и обагрить ринг кровью.

— И позвольте представить человека, который намерен сокрушить ее! Кубинский Убийца!

Прожекторы освещают пустое пространство прямо за дверью. Ти-Джей озорно подмигивает ей, несколько раз подпрыгивает на месте, шлепает себя по лицу — и вылетает в пятно ослепительного света, вскидывая руки и рыча через маску. Челси рада, что ей не нужно носить что-то подобное: все, что хоть отдаленно напоминает об удушье, вызывает у нее приступы паники.

Толпа воет, но уже слабее. Ти-Джей идет по проходу, делая выпады, рыча на фанатов и потрясая поднятыми кулаками. Он хороший актер, надо отдать должное, а Арлин и Крис великолепно умеют раскрывать людей. Ти-Джей достигает ринга и взбирается наверх, а потом делает сальто вперед, приземляясь рядом с Харланом.

— Итак, что ты думаешь о Девице из Флориды? — интересуется Харлан, протягивая ему микрофон.

Разумеется, Кубинский Убийца не разговаривает. Он лезет за пояс, достает глянцевое фото Челси — как странно! Где он его взял? — и рвет его пополам, а потом еще раз пополам, и снова, и выбрасывает обрывки в толпу, как конфетти. Они кидаются к летящим бумажкам, как собаки, дерущиеся за корм.

Этот матч… он во всех смыслах укладывает предыдущий на лопатки.

На мгновение Челси и сама верит, что этот человек в маске хочет разорвать ее пополам.

Но нет.

Это просто Ти-Джей.

Ти-Джей, мастер боевых искусств и гуру.

Он не причинит ей вреда.

И это его работа — выглядеть так, будто он делает ей больно, а у нее даже синяков не останется.

Полная противоположность ее прошлой жизни.

Харлан снова о чем-то спрашивает Ти-Джея, но тут Челси трогает за запястье сухая рука Арлин.

— Твоя дочь написала. Она будет здесь сегодня вечером. Ты хочешь, чтобы я…

Плевать на шоу, на театр, на бой. Все тело Челси ожило и дрожит.

— Просто проведи ее внутрь. И береги ее. Пожалуйста.

Арлин кивает, тепло улыбаясь, все еще сжимая запястье Челси.

— Будет сделано. Приведу ее сюда, и она будет тобой гордиться.

— Спасибо… — начинает Челси.

Но Харлан на ринге понятия не имеет о том, какая драма разворачивается за кулисами, так что он бессовестно вмешивается. Впрочем, он бы все равно не остановил шоу, она совершенно убеждена. Может, Харлан и заботится о ней, но БКЯ — его мечта, его жизнь, он не стал бы отодвигать ее в сторону из-за одного сообщения.

— А против Кубинского Убийцы выступит… поприветствуйте! Героиня из ваших краев! По меньшей мере наглядный экспонат! Девица из Флориды!

Арлин энергично кивает ей и убирает руку, и Челси выходит в дверной проем, под ослепительно горячий белый свет прожекторов. Ее тело — живая энергия, молния, провода под напряжением, она чувствует, как обжигающе горят мышцы и кости. Она застыла в звериной позе, руки покрыты кроваво-красным лаком, и она запрокидывает голову и воет.

Толпа впадает в экстаз. И неистовство несет ее, как волна, — крики, вопли, низкое улюлюканье. Любовь, ненависть — все одно и то же, и это намного лучше, чем безразличие.

Вот чего люди на самом деле хотят в эпоху Ярости, в постковидный период, когда они так долго держались на расстоянии от всего, что любят и ценят. Им нужно переживать, чувствовать, испытывать хоть какие-то эмоции, когда они уже готовы сдаться или так много потеряли. После стольких лет травм это — их путь к исцелению, возможность вернуться в темные пещеры, в те времена, когда люди еще не были людьми, когда они были просто стаей животных под луной.

Горло саднит, Челси опускает голову, и на ослепшие глаза спадает челка. Она… боже, как вообще можно назвать ее походку, непримиримо широкую, чванливую, первобытную, бесстрашную, злую и тяжелую? Она никогда в жизни так не ходила, никогда не стремилась занять так много места, никогда не позволяла себе выглядеть некрасиво или глупо.

Но есть что-то такое в образе Девицы из Флориды — одежда? вторая кожа? — что превращает все ее существо в нечто совершенно иное, в идею, вещь, архетип. Она как забытая богиня из второго пантеона, которой плевать на смертных, которая впитывает их вопли и принимает жертвенные подношения к кончикам своих ковбойских сапог. На ринг она проскальзывает почти под самым нижним канатом, сексуально извивается, ползет по полу, пока не оказывается на спине у ног Харлана и Ти-Джея, которые с любопытством наблюдают за ней, глядя сверху вниз. Челси делает перекат, приземляется на ноги в приседе и смотрит на Ти-Джея так, будто она — чистая энергия, будто ей нужно трахнуть его — или разорвать на части. Она ухмыляется, обнажая зубы и надеясь, что камеры это поймали.

Никогда еще она не чувствовала себя настолько… собой, притом, что это совсем не она.

Возможно, какая-то потерянная ее часть, которую Челси давно похоронила.

— Девица из Флориды, ты готова?

Харлан склоняется к ней с микрофоном, но не слишком близко, будто побаивается ее. Хорошо.

— Я взгрею его, как моего бывшего муженька, который расхаживал со своей шлюхой по «Уолмарту»! — рычит Челси.

Толпа заливается смехом, требует начать бой.

Харлан что-то еще добавляет, а потом уходит с ринга вместе со своим микрофоном. Ти-Джей поворачивается к ней, он тоже на низком старте: приподнялся на носки, руки у груди, глаза