Курсовая и дипломная работа по обитателям болота. Дилогия - Александра Черчень

— И что будет? — неподдельно заинтересовался синеглазый паяц, а потом картинно откинул со лба волосы и укоризненно посмотрел на меня. — Юлия, вот как ты можешь быть такой черствой и совершенно не прислушиваться к призывам своего… — он так развратно ухмыльнулся, что у меня не осталось ни малейших сомнений: сейчас последует очередная двусмысленная шуточка, — своего подсознания.

— И к чему же оно должно меня призывать? — ехидно осведомилась я, уже сдерживая улыбку. Все-таки невозможно быть к нему равнодушной.

— Ну, сама посуди. — Лельер взмахнул рукой, скосил на меня блудливые синие глазищи и интимным полушепотом, с легкой хрипотцой в голосе продолжил: — Ночь… — Видимо, на этом этапе я уже должна была настроиться на что-то… соответствующее. — Ты и я… вдвоем… — Проникновенный взгляд мужчины и попытки не ржать с моей стороны. А на этом — начать внутренне трепетать. — Соответствующая обстановка…

— Это какая же? Летающее непотребство?

— Это не непотребство! — возмутился бард и для наглядности поймал за ножку пролетающую мимо рыжую. — Это эротика!

Изрядно потрепанную «эротику» снова отпустили, и я, проследив за ее неровным полетом, прокомментировала:

— Женщин от тебя бросает в дрожь…

— О да! — самодовольно согласился фаворит его величества.

— И, говоришь, ЭТО — эротика?! — хмыкнула я. — Для тебя — может быть, а вот я своим полом не интересуюсь!

— Без проблем, — с готовностью кивнул Хинсар и хлопнул в ладоши, отчего фигурки парящих красоток подернулись туманом, а когда он развеялся…

— Лель!!! — Я залилась краской и отвела глаза. Да, там были все те же рыжие, светлые и темненькие… мужики. Не более одетые, чем девушки ранее!

— Что такое? — с притворной заботой осведомился наш замечательный псих.

— Убери, — почти попросила я. — Хоть девок верни, но убери этот разврат.

— Девок могу дополнительно сотворить, — задумчиво оглядел комнату этот любитель эротики. — Ты как раз позами интересовалась…

— Лельер!

— Ладно, ладно. — Щелчок пальцами — и недоуменно машущие крылышками создания ощупывают вновь обретенные женские формы. А откинувшийся на спинку дивана шут продолжает: — Так вот… ты и я! Диван! — Он для наглядности еще и подпрыгнул, а потом обвел помещение широким жестом. — Соответствующая обстановка! И — ни-и-икакой реакции!

— Боюсь, если она и будет, то явно не тобой ожидаемая! — уже открыто хохотала я. — Близка к решению стрррастно удавить тебя подушкой.

— Главное — стррррастно, а про «удавить», может, и передумаешь. — Он улыбнулся в ответ и текучим движением поднялся, подавая мне руку и помогая встать. — Рад, что ты пришла в себя, кудряшка. Так что давай не теряй настроя и задора, он нам понадобится!

Я только улыбнулась и крепче сжала его пальцы.

— Спасибо тебе, Лель.

За то, что пришел, а ведь ты живешь не близко. За то, что позаботился, когда увидел меня в таком состоянии. За то, что пытаешься отвлечь… так, как умеешь и на что умеешь.

За то, что вообще вспомнил и… подумал, что мне тяжело.

Глава 18

Когда мы вышли на улицу, то от недавних туч не осталось и следа, а в небе царила большая светлая луна, заливая все вокруг призрачным серебристым сиянием. Красиво… Очень красиво.

Лель обнял меня за плечи, прижимая к себе, и я не возражала, с улыбкой смотря на шута.

Он протянул руку, коснувшись мокрых-листьев высокого кустарника, растер влагу меж пальцев и задумчиво проговорил:

— Дождь и буря прошли, дали начало новой жизни… и разуму.

Мы пошли по тропинке к задней калитке, и я, мягко высвободившись из-под его руки, спросила:

— Жизнь — оно понятно… вода. А почему ты сказал «разум»?

— Это сложно, — задумался мой полуночный спутник, запрокидывая голову к полной луне и закрывая глаза.

Сейчас его лицо казалось непривычно серьезным и спокойным, кожа алебастровой, а черты очень резкими и… кого-то напоминающими. Светлые волосы, которые ночная странница превратила почти в серебряные, только усиливали чувство дежавю.

Лель снова посмотрел на меня и продолжил:

— Что могу сказать… Самый очевидный и напрашивающийся ответ — прохлада. В жару жители Малахита немного не в себе.

— А ты? — тихо спросила, пристально глядя на него. — Что это для тебя?

— А для меня время после дождя совершенно особенное. — Лельер пожал плечами. — Не знаю, как объяснить. Но только тогда я ощущаю… покой. — Он замолчал, и я опустила взгляд вниз, считая, что это уже все, поэтому почти неслышный шепот заставил вздрогнуть. — В остальное время меня почти раздирает на части.

— Что?

— Все, Юля… — очень грустно улыбнулся шут. — Все.

А дальше был город. Ночной город, с редкими фонарями, но прекрасно освещающей улицы луной. Заливающей светом крыши, которые влажно искрились, а шпили ратуши и соборов казались отлитыми из чистого серебра, даже деревья выглядели драгоценными.

Да… Изумрудный город превратился в Серебряный.

Дальше был воздух и ветер.

Насыщенный озоном, сладкий настолько, что я жадно дышала, но все равно не могла им насытиться. Ветер невесомо ласкал лицо, осторожно касался щек, игриво перебирал выбившийся из-под платка завиток.

Ночь… какое невероятно прекрасное время…

— Забавно, — тихо проговорил Лель, снова рассматривая плывущую в небесах ночную странницу, которая так преобразила столицу. — Несмотря ни на что, я люблю серебряный цвет…

— А есть за что не любить?

— О да… — Какая-то непонятная усмешка исказила губы шута. — Несомненно, есть.

Я решила не расспрашивать, раз воспоминания настолько очевидно неприятные, и сменить тему, но не успела даже задуматься об альтернативе. Мужчина резко остановился, задумчиво посмотрел на меня и неожиданно предложил:

— Пошли просто погуляем?

— А как же твоя авантюра? — улыбнулась в ответ я.

— Настроения нет, — спокойно признался Хинсар. — А если настроения нет… ничего хорошего или хотя бы веселого не получится. Поэтому… давай просто побегаем по крышам для начала?

Я удивленно посмотрела на серьезного шута:

— Лель… А разве так можно? И вообще, громко же, народ перебудим…

— Нельзя, конечно, — согласился Лельер. — Но это не так противозаконно, как ограбление музея… и сейчас мне этого хочется больше. — Он поднял глаза на невероятно большую и красивую луну, а я…

Я представила залитые лунным светом влажные крыши, вид города с высоты… и тоже очень захотела побегать!