ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА - Юрий Губин

В принципе никто не виноват в том, что по своей сути из-за просто выдающихся адаптационных способностей наших тех далеких предков, по своему характеру современные люди так и остались охотниками – собирателями. Мы не изменились в течение этого колоссального периода времени, добавив только культурные наработки земледельцев. Как человеческий зародыш в своем развитии проходит через все стадии других позвоночных, так и психологически человек так же проходит через все этапы своего становления, в существующем информационном поле, начиная от самых его примитивных форм. Так, что мы до сих пор следуем тому основному блоку культурных констант, которые по своей сути являются бессознательными комплексами. Именно через них проходит человек во все этапы эволюции и взаимодействует с окружающим миром, и которые являются основным механизмом адаптации человека к окружающей среде. Данный блок функциональных возможностей начал формироваться и наполняться содержанием на заре человечества - у поздних хабилисов, который в настоящее время составляет лишь формальную часть этого фундамента.

Таким образом, у поздних хабилисов и первых людей существовали, выработанные групповым и индивидуальным отборами, генетически оформленные понятия о том, что определенные действия ведут к негативным последствиям. Они в большинстве случаях не помнили за давностью лет конкретную причину этого запрета но, твердо знали, что за ним как за феноменом скрыты отрицательные силы, проявляющиеся через компоненты окружающей среды. Их обязательно нужно бояться, но бояться ведь и животные, хотя у них страх существует как проявление инстинкта самосохранения, а у наших предков он становится осознанным психическим актом. С Т Р А Х! С Т Р А Х руководил поступками и полностью жизнью этих наших предков, воспитывая их характер и создавая систему защиты от окружающей действительности. Хабилисов, и архантропов с самого начала их формирования как видов, затем палеоантропов и современного первобытного человека всегда и везде страшил контакт с неизвестными существами, которые могли нанести какие-то повреждения, а значит принести беду. Те же самые реакции были на незнакомые предметы и явления. У наших предков существовала постоянная тенденция к удержанию на расстоянии всего, что даже предположительно опасно. В последствии страх постоянно преследовал архантропов ушедших из экологической ниши в связи обстоятельствами, а не по доброй волей. Его они передали палеоантропам и, наконец, Homo Sapiens.

Страх породил и усовершенствовал культуру древних людей в конце одев все окружающее в мистические одежды не для его нейтрализации, а только в качестве психологической защиты. У современных народностей отсталого типа они приняли законченные формы, где в коллективном мышлении эмоции всегда преобладают над здравым смыслом таким, как понимаем его мы. И, конечно, современный человек так же воспринял эти страхи, загнав их в подсознание логикой нашего мышления. В связи с этим просто необходимо вписать в наше повествование отрывок из книги Леви-Брюля «Сверхъестественное в первобытном мышлении». Это нужно сделать потому, что это мышление является производным от мышления архантропов.

В книге описано откровение эскимосского шамана Ауа исследователю Кнуду Расмуссену(195). «Для выражения преобладания эмоциональных элементов в представлениях о невидимых силах он нашел откровенную формулу: «Мы не верим, мы боимся». И далее вот, что он сказал: « Все наши обычаи исходят от жизни и направлены к ней (они отвечают потребностям практики). Мы не объясняем ничего, мы не верим ни во что (нет представлений вытекающих из подробности знать или понимать). …Мы страшимся духа земли, который вызывает непогоду и заставляет нас с боем вырывать нашу пищу у моря и земли. Мы боимся Сила (бога луны). Мы боимся, нужды и голода в холодных жилищах из снега… Мы боимся Таканагапсалук, великой женщины, пребывающей на дне моря и повелевающей морскими животными. Мы боимся болезни, которую встречаем вокруг себя. Не смерти боимся мы, а страдания. Мы боимся коварных духов жизни, воздуха, моря, земли, которые могут помочь злым шаманам причинить вред людям. Мы боимся духов мертвых, как и духов убитых, нами животных. Вот почему и для чего унаследовали мы от отцов все древние правила жизни, основанных на опыте и мудрости поколений. Мы не знаем, как что происходит, мы не можем сказать, почему это происходит, но мы соблюдаем правила, чтобы уберечь себя от несчастья. И мы пребываем в таком неведении не смотря на шаманов наших, что все необычное вызывает у нас страх. Мы боимся всего, что видим вокруг себя. Мы боимся всех невидимых вещей, которые нас окружают. Мы боимся всего, о чем говорится в преданиях и мифах наших предков».

Страхи породили у поздних хабилисов, а затем и архантропов запреты на некоторые действия как индивидуальные, так и групповые в соответствии с негативным жизненным опытом которые впоследствии переросли в мононормы и закрепились в традициях.

Конечно, это слишком мрачно для определения психики хабилисов и первых людей. У них были выработаны определенные нормы поведения, которые в какой-то мере гасили боязнь в этих существах. Кроме СТРАХОВ у них уже появились осознанные и не подтверждаемые биологически активными веществами объекты и явления воздействия и взаимодействия, на которые, и через которые уже осознано на эмоциональном уровне проявлялись положительные моменты жизни. Например, хорошая погода, обилие пищи, те или иные животные, на добычу которых уже конкретно начали специализироваться разные популяции и праобщины и к которым, вполне возможно, они относились с определенным почтением как к объектам своего благополучного существования. Все это было как причинами, так и формированием предпосылок к началу тотемизма как верования в далеком будущем и предпосылок к религиям вообще, хотя до них было еще очень и очень далеко. Только неандертальцы очень близко подошли к ним на своем жизненном пути, сформировав свое специфическое, мистическое мышление и достаточно развитую систему коммуникаций. Они вырабатывались параллельно мистической культуре предшественников Homo sapiens, только реализованное несколько раньше из-за экстремальных условий, в которых им пришлось жить и выживать.

В результате начавшейся активизации развития коммуникационной системы, и благодаря ей, стали выявляться новые структуры мозга, которые закреплялись генетически как данный физиологический критерий вида. Так, что эти специализированные гены являлись результатом взаимодействия нервной системы и окружающей среды, где постепенно и постоянно увеличивалась их сложность. Впервые в эволюции человека коммуникационная система поздних хабилисов и архантропов и ее кинетическая составляющая (жестовая речь), стала первой формой настоящего умственного действия, что привело и орудийную деятельность на новом уровне. В разгар миндельского оледенения ответом на отрицательные параметры пришла самая продолжительная по времени - ашельская культура изготовления орудий труда через проявление второго уровня абстракции. Она ознаменовалась появлением чувства формы орудий, а их создание стало предполагать направленное волевое действие. В Южной и Восточной Африке ранний ашель развивался параллельно с развитым олдуваем. В этом можно предположить преемственность культур. Не конфронтацию и уничтожение популяций хабилисов, а замещение. Скорее всего, не было на данном этапе эволюции отдельных праобщин гоминид и гоминин. Все эволюционные процессы происходили в одних и тех же коллективных образованиях где-то медленнее, где-то быстрее, а основное распространение данной культуры на Евразийский континент началось в миндаль-рисском межледниковье.

Переход от первого уровня абстракции ко второму, Борд определил появлением настоящих ручных рубил, время данного процесса примерно 1,7 миллиона лет назад. Данный период был ознаменован разнообразием переходных форм от хабилисов к питекантропам потому, что отдельных видов хабилисов и архантропов, как мы отмечаем, не существовало. В связи с изменением образа жизни, был плавный переход от одной формы к другой. Переход же от второго уровня абстракции к третьему был связан с появлением технологии леваллуа(196), но это будет в будущем у палеоантропов.

При проведении экспериментов с найденными орудиями была выявлена их функциональная предназначенность. Чопперы(197) – эффективны для заострения палок – копалок, те из них, которые можно было использовать, как пилу годились для резки. Отщепы – эти древнейшие ножи, пригодны для свежевания убитых животных, резки мяса и веток, необходимых для строительства примитивных убежищ. Монупорты могли применяться для дробления костей, разбивания орехов, размягчения стеблей растений пригодных в пищу.