Брет Гарт. Том 4 - Фрэнсис Гарт

— Почему же? — невинно спросил Брант.

— Слишком много вокруг вестпойнтовских индюков, — значительно заметил Хукер, — и слишком много развелось шпионов!

— Шпионов? — рассеянно отозвался Брант, мгновенно вспомнив о мисс Фолкнер.

— Да, шпионов, — упрямо и загадочно продолжал Хукер. — Одна половина Вашингтона следит за другой. А женщины, начиная с жены президента, по большей части союзницы конфедератов!

Брант пытливо поглядел на гостя, но тут же сообразил, что это обычная болтовня Джима Хукера, которой нельзя придавать значения. Он опять улыбнулся и спросил уже мягче:

— А как поживает миссис Хукер?

Мистер Хукер устремил глаза в потолок, встал и сделал вид, что смотрит в окно; потом опять сел у стола, словно перед воображаемой публикой, и, играя перчаткой, как делают на сцене, когда изображают беспечность и хладнокровие, изрек:

— Таковой больше не имеется!

— Боже мой! — воскликнул Брант с искренним волнением. — Прошу прощения. Право же, я…

— Мы развелись, — продолжал Хукер, переменив позу и тяжело опираясь на саблю; глаза его были по-прежнему устремлены на воображаемую публику. — Наблюдалось, понимаешь ли, несходство характеров, и… — он слегка подбросил перчатку, — …мы расстались! Ха-ха!

Он засмеялся негромким, горьким, презрительным смехом, однако Брант почувствовал, что до сих пор Хукер относился к этому с полнейшим равнодушием.

— А мне казалось, что у вас такие хорошие отношения! — нерешительно пробормотал Кларенс.

— Казалось! — с горечью повторил Хукер, насмешливо озирая некий воображаемый второй ряд кресел в партере. — Да, казалось! Были у нас и другие разногласия, социальные и политические. Ты должен меня понять, ведь и ты тоже страдал. — И он порывисто пожал Бранту руку. — Но мы, — продолжал он высокомерно, снова играя перчаткой, — мы ведь светские люди, мы этим пренебрегаем, и баста.

Напряженность торжественной позы, вероятно, показалась ему утомительной; он уселся поудобнее.

— Однако, — сказал Брант с любопытством, — я всегда думал, что миссис Хукер целиком за Союз и за северян?

— Показное! — возразил Хукер своим обычным тоном.

— А помнишь случай с флагом? — настаивал Брант.

— Миссис Хукер всегда была актрисой, — многозначительно заметил Хукер. — А теперь, — добавил он бодро, — миссис Хукер — жена сенатора Бумпойнтера, одного из самых богатых и влиятельных республиканцев в Вашингтоне. Все должности на Западе у него, можно сказать, в жилетном кармане.

— Но если она не республиканка, как же она… — начал было Брант.

— С особой целью, — загадочно отозвался Хукер. — Она, — добавил он еще веселее, — принадлежит к сливкам вашингтонского общества. Бывает на балах у всех иностранных послов, в Белом доме с ней очень считаются. Ее портреты бывают во всех шикарных иллюстрированных газетах.

Странный, но несомненный факт: разведенный муж гордился тем, что его бывшая жена, к которой он равнодушен, пользуется влиянием. Эта гордость могла бы задеть Бранта или по крайней мере рассмешить его, если бы он не был глубоко уязвлен намеком Хукера в отношении его собственной жены и унизительного сходства в положении их обоих. Впрочем, он готов был объяснить похвальбу Хукера его непобедимым мальчишеским чудачеством, а намек — самомнением. А может быть, Кларенс сознавал, что, хотя они уже давным-давно расстались и все забыто, он не заслуживает особенной чуткости со стороны мужа Сюзи. Так или иначе, он боялся, что Хукер опять заговорит о его жене, и страх его оправдался.

— Она знает, что ты здесь?

— Кто? — отрывисто спросил Брант.

— Твоя жена. Ведь она еще тебе жена?

— Да, но я не осведомлен о том, что она знает, а что — нет, — спокойно ответил Брант. Он уже успел овладеть собой.

— Сюзи… то есть миссис Бумпойнтер, — сказал Хукер с явным уважением к новому званию своей бывшей жены, — предполагает, что она послана за границу с секретным поручением от южной конфедерации к неким коронованным особам. Она, знаешь ли, здорово умела обрабатывать людей. Прежде чем выйти замуж за Бумпойнтера, Сюзи изо всех сил старалась выяснить, где твоя жена, но так и не смогла. Вот уже год, как она совсем исчезла из виду. Одни говорят о ней одно, другие — другое. Но можешь держать пари на свой последний доллар: теперь, когда супруга сенатора Бумпойнтера знает все тайные пружины в Вашингтоне, она-то уж все выведает.

— А миссис Бумпойнтер действительно переменила убеждения и сочувствует южанам, — спросил Брант, — или это просто каприз или мода?

Говоря это, он встал, с рассеянным видом подошел к двери веранды и прислушался. Затем открыл ее и вышел.

Хукер в недоумении пошел за ним. Два офицера уже вышли из своих комнат и стояли на веранде; третий замешкался на дорожке сада. Вдруг один из офицеров вернулся в дом, снова появился, но уже в фуражке и со шпагой в руке, и побежал по направлению к караульному помещению. Откуда-то из-за ограды сада донесся слабый треск.

— Что там такое? — воскликнул Хукер, вытаращив глаза.

— Пикет открыл огонь!

Треск перешел в громкий стрекот выстрелов. Брант вернулся в комнату и надел фуражку.

— Извини меня, я сейчас…

Раздался мягкий, приглушенный звук, точно лопнул пузырь, и дом, казалось, подскочил на месте, как резиновый мяч.

— А это что? — еле выговорил Хукер.

— Пушечный выстрел, но далеко!

ГЛАВА V

Через минуту в лагере заиграли сигнал тревоги, послышались стук копыт офицерских коней и мерный шаг строящихся солдат. Дом почти опустел. Хотя пушечный выстрел и свидетельствовал о том, что тут не простая перестрелка караульных, Брант все еще не верил, что противник предпринял серьезную атаку. Как и в прошлом бою, его участок не имел для южан стратегического значения. Без сомнения, это только ложный маневр, предпринятый с целью скрыть наступление на центр армии северян, расположенный в двух милях от бригады Бранта. Зная, что расстояние до штаба дивизии позволяет рассчитывать на поддержку, Брант растянул линию своей бригады вдоль гряды холмов, готовый отступить в этом направлении, сдерживая в то же время натиск противника и прикрывая позицию своего командира. Он отдал необходимые приказания на случай, если придется оставить дом, и затем вернулся к себе. На соседнее поле уже падали пули и осколки снарядов. Тоненькая полоска сизого дыма стелилась над линией огня. Над лугом, окаймленным ивами, повисло коническое белое облачко, точно лопнувшая коробочка хлопчатника, — видно было, что там расположилась батарея. Но буколическая тишина в доме не нарушалась. Солнце мягко светило на просторные веранды; воздух был напоен ароматом осыпающихся лепестков роз.