Мир-кольцо. Летающие колдуны. Реликт империи - Ларри Найвен

— Да, Лэнт, иногда у нас бывают неприятности из-за говорящих устройств.

— Я тоже так подумал, — согласился я, — иногда приходилось сомневаться, правильно ли оно работает. Порой оно говорило очень глупые вещи…

— И что же оно говорило?

— Говорило о пылевых облаках, других солнцах…

— Я имею ввиду мое имя.

— О, оно сказало, что твое имя — как цвет — оттенок пурпурно-серого. Мы подумали, что это очень странно.

Пурпурный казался сконфуженным. Он смахнул остатки дыни с подбородка.

— Как цвет оттенка пурпурно-серого. Не вижу каким образом…

Но тут его глаза вспыхнули. На лице появилось восхищенное выражение.

— Так то же игра слов! Игра слов! Конечно! Конечно! Попался же переводчик, который конструирует двуязычный каламбур. Как цвет оттенка пурпурно-серого. Как розоватого либо лиловый. Нет, как интересно!

Я с недоумением глядел на него.

Пурпурный объяснил:

— Он, должно быть, попытался перевести отдельные слоги моего имени на ваш язык.

— Тогда имя Пурпурный — не настоящее твое имя?

— Нет, конечно, нет. Это просто плохой перевод. Мое же настоящее имя…

Он произнес свое имя на демонском языке. Я почувствовал, как холодный озноб прошел у меня по позвоночнику. Ничего удивительного, что первое проклятие Шуги не получилось — он использовал неправильное имя!

Храп Шуги позади нас прекратился. Он лежал на спине, вместо глаз узенькие щелочки.

Интересно, слышал ли он наш разговор?

Глава 36

Ветер прекратился совершенно. Пурпурный дал сигнал Вилвилу и Орбуру отдохнуть, пока он снова не замерит в этот раз точное положение солнц.

— Это очень трудно, — признался он, — здесь нет Полярной звезды, и даже магнитный компас мало помогает. Я должен, в основном, полагаться на солнце, чтобы узнать где мы находимся.

Ребята снова перебрались в лодку, жадно глотали пиво и жевали сухари.

— Отдохните, — говорил им Пурпурный, — раз мы попали в штиль, то нечего беспокоиться, что мы отклонимся от курса.

Мальчишки прилегли вздремнуть. Шуга оставался на носу лодки, решив помолиться Макс-Вотцу и попытаться выпросить у него ветер.

А Пурпурный полез на снасти, чтобы проверить свои баллоны. Я тоже прошел на нос. Путешествие начинало становиться скучным. Делать здесь было совершенно нечего, только сидеть и смотреть вокруг и вниз. Шуга покончил со своей молитвой и опустился на скамью. Он принялся распаковывать свое волшебное оборудование.

— Вонючие подонки, — поминал он своих подмастерий.

— Забыли положить мою флейту.

— Ты должен радоваться, что у тебя вообще есть подмастерья, — сказал я. С недавних пор мало кого на это тянет. Большая часть молодежи деревни желает стать либо ткачами, либо производителями электричества. Не многие стремятся следовать старым обычаям.

— Хм! — фыркнул Шуга. Он поглядел на меня. — И что они будут делать теперь, когда воздушная лодка закончена, а? Спроса на воздушную ткань больше нет, генераторы крутить ни к чему. Вот и получается, что работы у них тоже нет.

— Ну, не знаю. — Недавно я слышал, как Леста и Гортин обсуждали возможность постройки еще одной летающей машины. Больше этой. Чтобы доставлять из деревни товары на материк и обратно.

— Это вполне вероятно, — пробурчал Шуга. — Но у меня пока что есть дураки-помощники. И они забыли положить в мой мешок саранчу и мои трубы…

— Значит ты плохо учил их, — сказал я. — Со своими у меня неприятностей не было.

— Хм, не так это легко, как ты думаешь, Лэнт, научить стать волшебником. Как вспомню свою учебу…

И он замолчал.

— В чем дело? — спросил я.

— Лэнт, ты прав. Я мало их бил.

— Не понимаю.

— Конечно. Учить волшебника это совсем не то, что учить резчика или ткача. Ученика надо бить три раза в день, чтобы он не стал самодовольным. Затем ты должен бить его еще три раза, чтобы он захотел слушать, и еще три, чтобы внушить к себе страх — пусть они будут недовольны своей жизнью, пусть даже восстанут разок против тебя.

— Что-то слишком много битья, — заметил я.

Шуга кивнул.

— Это необходимо. Вечное величие волшебника прямо пропорционально количеству побоев, которое он перенес.

— Твои годы учебы, должно быть, были ужасными…

— Так и было. Мне повезло остаться в живых. Старик Алгер не шел отдыхать, пока не выбивал из меня все недовольство. Мы смастерили на него около сотни различных волшебных ловушек. И ни одна не сработала — он все их разгадал.

— Ты хочешь сказать, что ученик волшебника должен стараться убить своего учителя?

Шуга кивнул.

— Конечно. А как же ты узнаешь, что ты лучше, чем он. Это необходимо, ученики всегда стараются так поступать, потому, что это самый короткий путь к величию. И это проще, чем ждать формального посвящения.

— Но Шуга, — забормотал я. — Значит, твои ученики тоже постараются убить тебя.

— Конечно. И я этого жду. Но я умнее и искуснее, чем любой из них, чем оба вместе взятые. Насчет их я не беспокоюсь. Они до сих пор даже не выучили, как проклясть родных. Каждый раз, когда покушение у них срывается, я их сурово наказываю. Таким образом, они получают очередную порцию вдохновения. И в следующий раз все стараются сделать лучше. А значит, учатся планировать более тщательно. Но, конечно, у них опять не получается. Они очень стараются, и вот такое состязание приносит много радости волшебнику. Кто кого перехитрит.

Я покачал головой. Я много не мог понять в том числе и этого.

Я пошел на корму немного вздремнуть. Лодка, подвешенная на раздувающихся баллонах, мягко покачивалась, и через мгновение все заботы волшебников уплыли прочь.

Глава 37

Мы провели час темноты в дрейфе, собравшись все пятеро на дне лодки. Вести наблюдение смысла не было — почти ничего не было видно, кроме черной воды. Немного погодя, Пурпурный поднялся и завернулся в одеяло. Мы слышали, как он бродит взад-вперед по корме, ощущали сквозь тонкие доски палубы его шаги.

— Он беспокоен и нетерпелив, — прошептал Орбур.

— Будем надеяться, что ветер повременит немного, — сказал Вилвил. — Слишком холодно, чтобы влезать и крутить педали.

Я высунулся из-под одеяла. Пурпурный глядел вверх, на баллоны. Они были пугающе высвечены и ярко сверкали в темноте. Пурпурный что-то бормотал об утечке водорода. Орбур и Вилвил переглянулись.

— Он не хочет приземляться, — сказал один.

— Придется, — ответил другой. — Если надо будет подкачать баллоны, то без этого не обойтись.