Дело чести - Максим Шторм

и неприкасаемыми. И поэтому они и ведут себя соответствующе. Ну, а если начистоту, то куда она и в самом деле скроется, вздумай ей в голову обокрасть хозяев? Её же из-под земли достанут. Благо у Гиллроев хватало и денег, и связей. И почему ей приходят в голову подобные нелепые мысли? Не потому ли, что оставаясь одна, она начинала чувствовать себя залезшей в чужой дом воровкой? Наверно, всё дело в привычке, усмехнулась Элен. Точнее, в её отсутствии. У неё просто нет опыта. Проработай она в таких домах не один год и подобные думы не посещали бы её глупую голову.

А ещё за всё время работы в особняке Элен ни разу не заходила в спальню Стефана. Насколько ей было известно, комната, которую занимал старший отпрыск четы Гиллрой, находилась на самом верху, на третьем этаже. Словно бедного умственно отсталого юношу специально сослали на самые задворки особняка. Чтобы он меньше показывался на глаза. Элен почти не поднималась на третий этаж, сфера её деятельности ограничилась вторым. Ей попросту нечего было делать наверху. Но сейчас ей почему-то пришло в голову, что, пользуясь отсутствием хозяев и вездесущего чопорного дворецкого, можно попытаться разыскать спальню Стефана. А почему бы и нет? Он же, в конец концов, бывал у неё. Так будет справедливо. И что в этом плохого, навестить друга? Поинтересоваться, не надо ли ему чего… Зайти проведать его? Элен, невольно покраснев, поняла, что пытается неуклюже оправдать себя. Причины, побудившие её на этот поступок, были намного прозаичнее и лежали на поверхности. Просто ей захотелось увидеть Стефана. Увидеть, как он живёт. Вот и всё.

Собравшись с духом, Элен вышла из комнаты двойнят и решительно направилась в конец крыла, к широкой, окаймлённой вырезанными из слоновой кости перилами лестнице. Она поднимется наверх и отыщет спальню Стефана. У неё есть время. Шатнер вернётся с детьми ориентировочно через пол часа. Правда, может нагрянуть с затянувшегося чаепития хозяйка, но Элен надеялась, что успеет найти достойную причину, если её застукают, чтобы оправдать своё появление на третьем этаже особняка.

Поднявшись по сокровенно молчавшим ступенькам на третий этаж, девушка в нерешительности замерла. Простиравшийся перед ней полутёмный коридор внезапно показался бесконечной дорогой в один конец, теряющейся во мраке. Может, есть смысл просто позвать Стефана и тем самым избежать долгих блужданий по коридорам? Если она будет проверять каждую комнату, дёргать за каждую дверную ручку, то наверняка не успеет найти спальню Стефана до приезда Шатнера с детьми. А ей бы очень сильно не хотелось, чтобы именно дворецкий застал её праздно шатающейся и делающей вид, что она всего-навсего заблудилась. Почему-то немногословного холодного дворецкого Элен боялась больше строгой и высокомерной Катрин. Шатнер внушал ей безотчётный страх, природу которого она не могла объяснить. А после случая на званом ужине она просто старалась лишний раз не оставаться с ним наедине и не задавать первой вопросы. Наверно, она ненавидела его. Но как найти определение охватывающему её при виде дворецкого чувству, если раньше она ни с чем подобным не сталкивалась? Наверно, это и есть ненависть… Во всяком случае невзлюбила она его всей душой.

— Стефан! Стефан, ты где? — Элен невольно поморщилась от звука собственного голоса, до того громко и одинокого прозвучавшего на просторах огромного особняка. Голос девушки взмыл к высокому, украшенному лепниной потолку и растворился исчезающими обрывками угасающего эха…

— Стефан, я пришла к тебе в гости! Если слышишь, то дай знать! Я не хочу натереть мозоли на пятках, разыскивая твою комнату. Слышишь?!

Элен замерла, словно на распутье, не зная в какое крыло ей пойти в первую очередь. Перспектива одинокого блуждания по всем подряд комнатам приводила её в уныние. Не таким уж и солидным запасом дозволенного здесь находиться времени она располагает. Следовало быстрее шевелить либо мозгами, либо задницей.

Хм, начнёт, она, пожалуй, с восточного крыла. Почему? Да потому что альтернатива была всего одна — западное крыло, в чём они были оба равнозначны. Так почему бы не начать с восточного? Разницы то всё равно никакой нет… Стоило бы зажечь люстры, но Элен решила, что вполне обойдётся и проникающим с улицы через боковое огромное вытянутое окно неверным дневным светом.

Элен против воли осторожно кралась по туннелю протянувшегося на несколько десятков футов коридора, по обе стороны которого располагались двери. Иногда встречались и просто дверные проёмы, ведущие в обширные, прекрасно обставленные комнаты, тем не менее не имевшие никакого отношения к искомому. Заглядывая в открытые комнаты и поочерёдно стуча в каждую запертую дверь на пути, Элен напряжённо прислушивалась: не донесётся ли с улицы гул подъезжающего паромобиля. К сожалению, эти легковые моторизированные повозки передвигались довольно тихо, и нет никакой гарантии, что она услышит что-либо, пока прибывшие не войдут в холл.

— Стефа-а-а-н!.. Ау! Ты где прячешься, несносный мальчишка? — Элен сама себе улыбнулась. Ну да, мальчишка. Называть его взрослым язык как-то не поворачивался.

Она прошла мимо арочного проёма, за которым скрывался просторный зал, заставленный причудливыми невысокими статуями, изображающими какие-то абстрактные изломанные фигуры. Не иначе как дань самому передовому и современному направлению в скульптурном искусстве, подумала Элен, поняв, что статуи внушают ей исключительно отвращение, и она не в состоянии отличить одну гротескную безликую фигуру, выполненную в белом мраморе, от другой. Следом шли две подряд запертые двери. Девушка безрезультатно подёргала за ручки, с таким же успехом постучалась и, огорчённо поковав головой, пошла дальше.

На стенах, прячась в царящем в коридоре полумраке, висели картины. Большие, ярко и живо нарисованные полотна в тяжёлых золочённых, а может и из чистого золота рамах. Все они изображали важных и представительных людей. То были портреты. Изображённые на них мужчины и женщины, старики и старухи с одинаковым ледяным превосходством взирали на проходившую мимо них стройную темноволосую девушку в форменном платье и туфельках на низком каблучке.

Что-то во всех этих лицах показалось Элен удивительно схожим и знакомым. Все они несли на себе отпечаток высокомерия и нерушимой уверенности в собственной правоте. Наверно именно так выглядят настоящие потомственные аристократы, подумала Элен, старясь меньше обращать на портреты внимания. Не иначе, именно так, с подобным апломбом они и в жизни смотрели на таких людей, как она. Что это? Семейная портретная галерея? Но почему в таком удалённом и запылённом месте, как третий этаж? Странно… Странно и непонятно. Интересно, а есть ли на этих холстах портреты родителей хозяев, или их собственные? Ну, в том случае, если её теория о вероятном родстве верна…

Так,