Исландские саги. Ирландский эпос - Автор неизвестен - Европейская старинная литература

Лойг

Не знал ни разу ты сна спокойногоС того дня, как бьешься с вражеской ратью:Все войско наше — лишь ты один.Рано ж тебе вставать приходилось!

Принялся Кухулин стонать и оплакивать Фердиада. Говорил он:

— Горе тебе, о Фердиад, что не спросил ты никого из испытавших подвиги смелости и ловкости моей, прежде чем выйти против меня на бой-поединок!

Горе тебе, что Лойг, сын Риангабара, не напомнил в укор тебе годов обучения нашего в ловкости воинской, годов побратимства!

Горе тебе, что не внял ты увещаниям мудрого Фергуса!

Горе тебе, что Конал прекрасный, Победоносный, в боях непобедимый, не помог советом тебе, напомнив годы обучения нашего общего.

Ибо эти мужи отвели бы твой ум от посольств, пожеланий, свиданий, посулов обманных, хитроумных женщин из Коннахта!

Ибо ведают эти мужи, что не родился еще тот, кто был бы способен наносить такие удары великие, тяжкие коннахтам, какие я наношу им, — и никогда не родится!

Ибо нет мне равного в управлении щитами, мечами и копьями, в игре на доске боевой, в управлении конями иль колесницей!

Теперь не найдется руки бойца, разящей героев, как их разила рука Фердиада, подобного облаку!

Теперь не услышать дикого плача Бодб с губами красными, какой испускала она, когда Фердиад пролом совершал в рядах бойцов, над грудой щитов!

Теперь вовек не предложит другому Круахан договора такого, какой заключил он с тобой, о краснолицый сын Дамана!

Окончив плач свой, Кухулин оторвался от головы Фердиада и сказал:

— О Фердиад, предали и обрекли тебя на гибель мужи Ирландии, побудив на бой-поединок со мной; ибо нелегко вести бой-поединок со мной при угоне быка из Куалнге.

И еще он прибавил:

— О Фердиад, ты пал жертвой вероломства!Была горькой встреча наша последняя!Вот нынче ты мертв, я ж остался жив.Будет вечной тоска разлуки вечной!Когда мы были с тобою вместеТам, у Скатах, Уатах и Айфе,Казалось нам — во веки вековДружбе нашей конца не будет.Мила мне алость твоя благородная,Мил твой прекрасный, совершенный образ,Милы твои очи синие, ясные,Мила твоя мудрость и речь складная.Не ходил еще в бой, рассекая кожу,Не распалялся еще боевым пылом,Не носил щита на плечах широкихТебе подобный, о румяный сын Дамана!Никогда не встречал я на поле битвыС той поры, как пал единородный сын Айфе,Тебе подобного в подвигах ратных, —Не сыскал я такого, о Фердиад, доныне.Финдабайр, дочь королевы Медб,Со всею дивною красою своей,Была для тебя, о Фердиад, не больше,Чем ветка ивы на холме песчаном!

Кухулин устремил свой взор на тело Фердиада.

— Ну что ж, господин мой Лойг, — сказал он, — раздень Фердиада, сними с него боевой наряд и одежду, чтобы поглядеть нам на пряжку, ради которой он пошел на бой-поединок.

Подошел Лойг к телу Фердиада и раздел его. Он снял с него боевой наряд и одежду, и Кухулин увидел пряжку. Снова начал он стонать и оплакивать Фердиада, говоря такие слова:

— Горем стала золотая пряжка,О Фердиад, повелитель рати,Ты, наносивший удары тяжкиеБлагородной, победоносной дланью!Венец волос твоих светлых, курчавыхБыл так огромен и дивен красой!Словно лиственный гибкий поясОблекал твой стан до самой смерти.О, наше милое побратимство!О, зоркий взгляд благородного ока!Помню щит твой с бортами золотыми, —Драгоценную доску для шахматных ударов!Помню запястье из светлого серебраВокруг руки благородной твоей,Помню меч твой, столь превосходный,И твой пурпурный лик прекрасный!Что ты повержен рукою моею —Это было неладным делом.Не был прекрасен наш поединок,Горем стала золотая пряжка!

— А теперь, господин мой Лойг, — сказал Кухулин, — разрежь тело Фердиада и извлеки из него рогатое копье — ибо я не могу остаться без моего оружия.

Подошел Лойг к телу Фердиада, разрезал его и извлек из него рогатое копье. Увидел Кухулин свое окровавленное, красное оружие рядом с телом Фердиада и сказал такие слова:

— О Фердиад, скорбно наше свиданье!Вот вижу тебя кровавым и бледным.Не смыть крови с моего оружья,Ты ж распростерт на смертном ложе!Если б были мы там, в стране восточной,Как прежде, у Скатах, Уатах и Айфе, —Не были б белы теперь твои губыПредо мною, среди оружья.Наша наставница нас связалаСлавною связью союза дружбы,Дабы не вставали чрез нас раздорыМеж племенами светлой Ирландии.Печально утро, это утро марта,Принесшее смерть сыну Дамана!Увы, вот пал мой любимый друг,Алою кровью напоил я его!Скорбное дело случилось с нами,Вместе у Скатах воспитанными.Я изранен весь, залит кровью алой,Ты ж не сядешь на колесницу вновь!Скорбное дело случилось с нами,Вместе у Скатах воспитанными.Я изранен весь, и кровь запеклась,Ты же мертв совсем, без возврата, навек.Скорбное дело случилось с нами,Вместе у Скатах воспитанными.Тебя смерть сразила, я же бодр и жив.Биться в яром бою — вот удел мужей.

— Ну что ж, Кухук, — сказал Лойг, — уйдем теперь от брода. Слишком долго мы здесь пробыли.

— Да, пойдем, — отвечал Кухулин. — Знай, что игрою, легкой забавой были для меня все бои и поединки, которые я выдержал здесь, по сравнению с боем-поединком с Фердиадом.

И еще сказал он — таковы его слова:

— Все было игрою, легкой забавой,Пока не пришел Фердиад к броду.У нас были с ним ученье общее,Общая мощь и общая щедрость,И он был ее избранником.Все было игрою, легкой забавой,Пока не пришел Фердиад к броду.Мы равный ужас вселяли в врагов.Было равным искусство наше в бою.Дала нам Скатах два равных щита:Один — Фердиаду, другой же — мне.Все было игрою, легкой забавой,Пока не пришел Фердиад к броду.О милый друг, о столп золотой,Поверженный мной в бою у брода!О вепрь народов, неистовый вепрь,Ты был смелее, чем все другие!Все было игрою, пустой забавой,Пока не пришел Фердиад к броду.Этот пламенный и свирепый лев,Буйная волна, грозная, как Страшный суд.Все было игрою, пустой забавой,Пока не пришел Фердиад к броду.Думалось мне, что милый ФердиадБудет другом мне на веки веков.Вчера он был, как гора, велик,Сегодня лишь тень осталась его.Трижды врагов несметные полчищаЯ сокрушил рукою своею.Сколько быков, коней и воиновЯ разметал здесь во все стороны!Хоть и бесчисленно было воинство,Что наслал на нас хищный Круахан,Больше третьей части, с половину ихУмертвил я здесь в игре жестокой.Не бывал в боях тот сын королевский,Ирландия грудью не вскормила того,Не являлся еще ни с суши, ни с моря,Кто бы славою мог превзойти меня!

Здесь кончается повесть о смерти Фердиада.

Болезнь Кухулина

Раз в год собирались все улады вместе в праздник Самайн, и длилось это собрание три дня перед Самайн, самый день Самайн и три дня после него. И пока длился праздник этот, что справлялся раз в году на равнине Муртемне, не бывало там ничего иного, как игра да гулянье, блеск да красота, пиры да угощение. Потому-то и славилось празднование Самайн во всей Ирландии.

Любимым же делом собравшихся воинов было похваляться своими победами и подвигами. Чтобы подтвердить свои рассказы, они приносили с собой в карманах отрезанные концы языков всех убитых ими врагов; многие же, чтобы увеличить число, еще прибавляли к ним языки четвероногих. И начиналась похвальба, причем каждый говорил по очереди. Но при этом бывало вот что. У каждого воина сбоку висел меч, и, если воин лгал, острие его меча обращалось против него. Так меч был порукою правдивости воина.

Раз собрались на такой праздник, на равнине Муртемне, на все улады; недоставало только двоих: Конала Победоносного и Фергуса, сына Ройга.

— Начнем празднество, — сказали улады

— Нельзя начинать его, — возразил Kyхулин, — пока не пришли Конал и Фергус.