"Фантастика 2023-176". Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Хорватова Елена Викторовна

– Но двуколка с тремя пассажирами едет быстрее, чем мы…

– Что с того? На границе Хаоса они все равно будут вынуждены остановиться, к тому же время, когда Путь откроется, еще не настало… Хотя… – Гладия, стараясь не стукнуться лбом о раму, выглянула из раскачивавшейся кареты и увидела, что небо над вершиной Стены… Нет, еще не светлеет, но как бы дает понять своим видом, что оно, небо, вполне уже созрело, чтобы посветлеть. – Хотя до этого осталось всего ничего, – заключила она.

– Вот почему этот мир казался мне таким маленьким! – говорил Бел. – Конечно, это ведь даже не остров – всего лишь середина острова! Но я все-таки не понимаю, что такое Безумный Фун… Почему – Фун и отчего – Безумный?

– Он появился сразу же после Стопы Санчи, – объяснила Дебора. – Мне кажется – возможно, только лишь мне так кажется, – что Посвященная создала его для удобства перемещений своих жриц… Потому что лишь четверых может поднять в своих жабрах Стрекозный Дракон… Но Фун обезумел, и теперь они предпочитают опускаться и подниматься какими-то другими способами. А вот ученики или те, кто обращается к Шанго за помощью, должны преодолеть Путь. Это как испытание…

– Но в чем именно заключается испытание? Дебора развела руками:

– Я не… о, смотри, по-моему, светает!

– Ты был там, наверху, – говорила Хахмурка. – А я нет (тут она слегка кривила душой). В чем заключается безумие Фуна?

Матхун хохотнул в бороду:

– Вообще-то, Глади, мне запрещено рассказывать, чтобы каждый, вступающий на Путь, оставался неподготовленным. Я могу, конечно, намекнуть. Фун вставляет такие фитили… То есть он задает задачки… О, гляди, мне кажется или действительно светает?

Выпустив из пасти хлыст, Гунь Ситцен повернул к ним плоскую голову, и тут лошадь, копыта которой уже несколько секунд грохотали по чему-то более неровному, чем мостовая, резко остановилась. Двуколка пошла юзом, левое колесо зацепилось, и легкий экипаж перевернулся.

Белаван, очень удачно упав на Ситцена, вскочил почти сразу и помог подняться Деборе. По его штанине, а затем по ребрам и предплечью пробежали лапки с острыми коготками, и крыс вновь уселся на плече. Гунь, ругаясь на чем свет стоит, выбрался из-под ног де Фея. Придерживая одной рукой талию Деби, а другой поправляя очки, Белаван огляделся. Рядом лежала перевернутая двуколка, лошадь стояла в стороне, понуро опустив голову.

Небо над вершиной Стены, которая находилась теперь рядом, быстро светлело. Этот свет выхватывал из темноты обломки строений, завалы земли и камней, вырванные с корнями кусты и древесные стволы, загромождающие пространство между путешественниками и подножием Круглой Стены…

Один участок ее слегка серебрился и, казалось, неустанно двигался сверху вниз. И еще от этого участка доносился ровный гул.

– Это что такое? – спросил Бел, принюхиваясь к посвежевшему воздуху.

Тем временем стало еще светлее, и Белаван увидел…

– Водопад, – произнесла Деби. – Вода просачивается из Внешнего Океана в Цилиндр. От него берет начало Бута. Все это время мы ехали вдоль нее, только не видели…. Но Фун находится по другую сторону реки! Мы должны перейти, мне говорили, там есть что-то вроде моста… Слышишь?

Белаван прислушался.

Сквозь шум Водопада доносился стук копыт.

Чань с Хванем по приказу ничего не упускающей из виду Хахмурки поднялись в воздух и прощупали своими биологическими радарами впередилежащее пространство. Вернувшись, они свесились с крыши кареты, просунули перевернутые морды в окошко и поведали:

– Те тлоя быстло-быстло идут, командил и ко-мандилка. Идут к мосту челез Буту, к Фунтику, да!

Матхун, который был горазд махать кулачищами и цитировать позабытых бардов, в критических ситуациях предпочитал перекладывать бремя ответственности на костлявые плечи помощницы, вопросительно глянул на Гладию.

– Так! – сказала она. – Мост! Они пойдут через мост. Вы двое сможете поднять хотя бы по одному хамелеону?

Морды переглянулись.

– Мозем, – подтвердили они. – Чаня, Хваня – сильные каратеки!

– И сметливые, однако, – добавил Чань, подумав.

– Значит, берете этого своего Вынь-Сунь… В общем, берете его, берете по хамелеону и вшестером отправляетесь на тот берег. – Она внимательно оглядела сосредоточенные ответственные морды. – На тот, другой берег, ясно? И возле моста поджидаете. Так?

– Так! – Морды исчезли из окошка; раздался шелест крыльев.

– В следующий раз, Зигрия, – сухо заметила Хахмурка, – ты доверишь мне подбор исполнителей.

Карета остановилась.

– А что делать с ними? – спросил Матхун, кивая в сторону притихших женщин.

– Пусть остаются здесь, они надежно связаны. Распахнув дверцу, Гладия выбралась из кареты и подала руку Матхуну. Зигрия грузно спрыгнул на землю.

Небо приобрело уже веселенький серо-голубой оттенок и продолжало светлеть. Между каретами и основанием Стены громоздились обломки деревьев и жилищ. Грохотал низвергавшийся с облачных высот Водопад.

Нелепые раскоряченные фигуры трех летунов неслись в его сторону, под каждой болталось по унылому хамелеону.

– Все сюда! – громко позвала Гладия. – За мной! А ты, – она пронзительно глянула на слезавшего с козел Каплуна Лхассу, – впереди меня.

Если что-то плохое может произойти – оно произойдет. Этот непреложный принцип мирового фатализма распространяется на все без исключения реальности, в чем Бел де Фей убедился, заметив, как идущая перед ним Дебора присела и схватилась за ногу.

– Что такое? – Бел подскочил к ней и нагнулся, в то время как ползущий впереди змей повернул голову.

– Здесь столько обломков и выбоин! – пожаловалась Деби, вставая и осторожно перенося вес тела на пострадавшую ногу. – Ай! Я, кажется, повредила ее, когда карета перевернулась. А теперь…

– Слушайте, братцы! – зашипел Ситцен. – Это ж никаких сил с вами нет! Вон же они, близко! Поспешайте!

Беглецы оглянулись. Позади них неровной цепью двигались хамелеоны и люди. Дебора сказала:

– Не могу. Если я скажу, чтобы ты уходил без меня, уйдешь?

Белаван еще раз взглянул на преследователей, на совсем близкую Стену, на Водопад, на зазмеившегося дальше Ситцена…

– Нет, – сказал он, сунул шпагу за ремень брюк, подхватил Деби на руки и зашагал вслед за змеем.

– Но это окончательно унизит мое женское достоинство! – запротестовала она.

– В моем мире, – наставительно произнес Белаван де Фей, перешагивая через обломки, то и дело спотыкаясь и понимая, что, в общем, двигается теперь значительно медленнее, чем раньше, – носить женщину на руках считается признаком хорошего тона.

Шум Водопада стал оглушительным, и неожиданно перед ними открылся исток Буты. В этом месте река была неширокой, но вода успела организовать для себя глубокую промоину. Пенясь и вспухая бурунами, она стремительно неслась у ног путешественников – преодолеть реку вплавь было невозможно.

Мост представлял собою всего-навсего толстый древесный ствол, положенный обоими концами на кучи камней. Бел опустил Дебору на землю, запрыгнул следом за Ситценом и помог забраться девушке.

– Это ненормально, нет! – причитала она, ковыляя позади и держась обеими руками за его поясницу. – Все это должна делать я!

В метре под стволом грозно бурлила вода. Было по-утреннему прохладно, ветер обдавал их мелкими брызгами. Медленно переставляя ноги, Бел и Деби двигались по стволу и успели достичь середины, когда сзади раздался свист. Они оглянулись.

– Ну вот, – простонала Дебора. – Если бы не нога, мы бы успели.

Впереди зашипел змей, и беглецы посмотрели туда.

– Нет, – возразил Бел. – Все равно не успели бы.

Из-за второй кучи торчало шесть разнообразных голов, три из которых увенчивались широкими черными лентами.

Тут в сознании Белавана де Фея произошло просветление. Нет, он не придумал во внезапном наитии, как им выбраться из этой поистине безвыходной ситуации. Он лишь вдруг очень ясно осознал кристальную четкость, невыразимую трепетную явность окружающей реальности: нескладный человек в очках, с самодельной шпагой за ремнем и серым крысом на плече, толстый сиреневый змей с рыжим гребнем и кисточкой, девушка с белыми льняными волосами стоят на бревне, под ними бушует стремительный поток, а спереди и сзади их поджидают нелепые, комичные, опасные твари. Рядом возвышается, тесня вершиной облака, темная Стена. Бушует, низвергаясь с огромной высоты, Водопад – и вся эта картина озарена разгорающимся светом нового дня.