Приключения 1972—1973 - Ульмас Умарбеков

Антон, ошеломленный внезапным появлением змеи, отпрянул от мешка, вскинув перед собой автомат.

Бегичев стрелял в упор. Короткая очередь буквально срезала голову змеи. Черной лентой скользнула она к ногам Антона.

Узоров появился из-за бархана. Он хрипло дышал, бег по песку утомил его.

— Расчет на пограничную бдительность, — процедил сержант, увидев мертвую змею и раскрытый курджум.

Узоров снял со спины ранец и развернул рацию.

— Я радирую в отряд — пусть высылают «тревожную» в наш квадрат. И привезут воду. Мы теперь…

Он не договорил. Длинная автоматная очередь разорвала тишину пустыни. Пули с железным шорохом взбили песок у самых ног сержанта, жалобно звякнули о металл радиостанции.

— Ложись! — крикнул Узоров и скатился по склону к кустам саксаула.

Бегичев бросился следом. Новая очередь веером взбила песок впереди пограничников. Антон упал.

— Жив? — окликнул товарища Узоров.

— Живой…

— Стреляют слева, с гребня… Не давай пристреляться, открывай огонь. Я поддержу… Им важно расстрелять рацию…

Бегичев ударил из автомата по гребню. Узоров резанул короткой очередью на звук вражеского автомата и быстро пополз вверх по склону навстречу выстрелам.

— Прикрывай огнем! — успел крикнуть и замер, ткнувшись головой в песок. Пуля ударила в приклад автомата, рикошетом обожгла щеку.

Снова застучал автомат Бегичева. С гребня ответили длинной очередью. Узоров не шевелился.

— Петя, живой? — крикнул Бегичев.

Сержант молчал.

— Убили, сволочи…

Бегичев рванул к себе брезентовые ремни рации и вдруг увидел на металлической коробке два пулевых отверстия.

— Все, — прошептал солдат, — отработала.

Пограничник посмотрел на то место, где лежал Узоров. Сержант медленно полз вперед.

— Живой… живой же… — пробормотал Бегичев.

Он упер диск в коробку теперь уже бесполезной рации и прицельно ударил по самому гребню.

Узоров по-прежнему ползком достиг середины склона, взмахнул правой рукой. За гребнем вырос черный султан взрыва.

На песке лежали автоматные гильзы. От них. тянулась цепочка следов, испятнанных чем-то темным.

— Он был один, — сказал Узоров, рассматривая углубление в песке.

— Теперь не уйдет, — не отрываясь от бинокля, отозвался Бегичев, — жаль рацию попортил. Сейчас в самый раз вертолет нужен.

— Он в радиостанцию и метил, — сказал Узоров, — в нас уже потом…

— Он ранен! — вскрикнул Бегичев, склонившись над следом.

— Вперед, — свистящим шепотом выдохнул Узоров, — я бегом. Если опять застрекочет — прикроешь огнем…

Они увидели его в лощине. Человек сидел, прислонившись спиной к стволу одинокого саксаула, руки его сжимали автомат, голова безвольно свесилась на плечо. Узоров узнал Сайфулу. Большое темное пятно расплылось на знакомом рваном халате. Старик был мертв.

— Теперь назад, — угрюмо приказал сержант, — к следу, что ведет от солончака…

Бегичев покачнулся и тяжело опустился на песок. Кружилась голова, во всем теле ощущалась слабость.

Сержант достал флягу с неприкосновенным запасом, отвинтил пробку, протянул товарищу.

— Пей, пока не напьешься, — сказал он, — и умойся.

— А ты? — пробормотал Антон.

— И я тоже. Сейчас глупо беречь воду… Мы должны его достать… Понимаешь… достать. Он недалеко… три тысячи метров… не больше. Пей, Антон, и вставай… Скоро день…

Они шли на восток, навстречу солнцу. У них уже не было воды. Им нужно было сделать четыре тысячи шагов, чтобы настигнуть нарушителя. Связи с отрядом не существовало — сержант оставил ненужную рацию и теперь шел налегке.

На двоих три автоматных диска и одна граната. А след то исчезал, то появлялся в стороне от заданного направления. Нарушитель двигался зигзагами, делал скоростные рывки там, где попадался такыр, и снова петлял, выигрывая время. Казалось, ему зачем-то нужен яркий солнечный свет дня.

Узорова раздражала такая «неразумность» неизвестного. Именно ночью он должен был идти по прямой, сокращая путь к цели. Днем же обзор местности в бинокль увеличивается втрое, и им легче увидеть его. Здесь крылась какая-то загадка.

Небо смутно розовело. И вдруг яркий жгучий свет залил горизонт от края до края. Ночь была отброшена стремительным, резким ударом солнечных лучей.

Пустыня преобразилась Почти мгновенно из серо- голубой она стала желтой и далеко на востоке проступали на ставшем шафрановым горизонте плоские и резко очерченные, точно приклеенные к небу, холмы.

— Мираж, что ли? — пробормотал Бегичев.

— Там, за холмами, горы, — тихо произнес Узоров, — «он» идет туда, Антон. И хорошо знает дорогу.

Сержант вскинул к глазам бинокль. В окулярах поплыл знакомый пейзаж — гряды бесчисленных песчаных холмов.

Узоров вздрогнул и опустил бинокль. Потом снова поднес его к глазам. По дальнему бархану передвигалась длинная угловатая тень.

— Посмотри, Антон, — протянул сержант бинокль товарищу, — что-то у меня с глазами. Вижу тень, а от чего она, не вижу.

Бегичев взял бинокль.

— Тень… Я тоже вижу тень… Она передвигается! — вскрикнул пограничник.

— Может, облака… — неуверенно произнес Узоров.

Оба посмотрели на небо. Оно было чистым до самого горизонта.

— Теперь бегом, — приказал сержант, — на месте разберемся и с этим фокусом. Я по следу, ты — в обход. Маскируйся и действуй по обстановке. Сигнал — взрыв гранаты.

Узоров согнулся и быстро скользнул вперед. Ноги его сразу обрели легкость. Таким он был всегда в минуту напряженной погони или опасности.

Остановила его длинная автоматная очередь. Пули пропели высоко над головой, и Узоров догадался, что стреляют издалека.

«Хорошо, что «он» заметил мое движение. Это заставит его сконцентрировать внимание только на мне. Антон должен успеть. Только бы он успел», — думал сержант, продолжая бежать по самой кромке бархана.