Восьмое правило волшебника, или Голая империя - Терри Гудкайнд

Там на подушке, скрестив ноги и набожно положив руки на колени, сидел мальчик в белой одежде. На вид ему было лет восемь, от силы десять. Черный шарф, повязанный вокруг головы, закрывал глаза.

— Он же еще ребенок, — изумился Ричард.

Раздраженный неуместным высказыванием, один из Говорящих бросил на Ричарда убийственный взгляд.

— Только ребенок достаточно незапятнан разложением жизни, чтобы почувствовать прикосновение истинной мудрости. Становясь старше, мы принимаем на себя наслоения опыта и теряем связь с врожденной интуицией. Но тем не менее мы помним эту присущую детям связь, а потому решили, что только ребенок сможет проявить истинную мудрость.

Головы в комнате почтительно склонились.

Ричард бросил косой взгляд на Кэлен.

Один из Говорящих преклонил колени перед платформой и склонил лысую голову.

— О мудрейший, мы должны просить твоего всезнающего руководства. Некоторые из наших людей желают начать войну.

— Войной ничего не решить, — ответил Мудрый благостным голосом.

— Возможно, ты хочешь выслушать их доводы?

— Не может быть веских причин, чтобы начинать войну. Война никогда не бывает решением. Война обречена на неудачу.

Люди в комнате отшатнулись, выглядя разозленными тем, с какой легкостью подобное недостойное предложение прозвучало перед Мудрейшим. Потом они испытали привычное облегчение: он без проблем нашел ответ на сложный вопрос, с простой мудростью распутав сложный узел противоречий.

— Очень мудро. Ты показал свою мудрость на деле, просто и наглядно. Все люди будут следовать словам правды. — Мужчина снова склонил голову. — Мы пытались сказать…

— Почему ты носишь повязку? — спросил Ричард, проходя сквозь стоящих на коленях Говорящих.

— В твоем голосе я слышу гнев, — проговорил Мудрый. — Если ты не избавишься от своей ненависти, ничего не получится. Если ты заглянешь в свое сердце, то увидишь, что хорошее можно найти везде.

Ричард положил руку на спину Оуэна, подталкивая его вперед. Он пробрался сквозь толпу мужчин и ущипнул Энсона за рубашку, побуждая идти следом. Трое мужчин двинулись к возвышению. Опираясь на ноги, Ричард с силой оттолкнул коленопреклоненного жреца.

— Я спросил, почему ты носишь повязку, — повторил Ричард.

— Знание нужно отринуть, оставив место вере. Только через веру можно достичь настоящей истины, — ответил Мудрый. — Ты должен верить прежде, чем видеть.

— Если ты и без зрения понимаешь, что есть истина, то становишься просто упрямым слепцом, а не мудрецом, — покачал головой Ричард, — Чтобы понять и научиться, нужно сперва увидеть.

Люди вокруг Кэлен с неудовольствием смотрели на то, как Ричард обращался с их Мудрым.

— Прекрати сеять ненависть или пожнешь ее сам, — произнес мальчик.

— Мы беседовали о знании. Я не спрашивал тебя о ненависти, — спокойно возразил Ричард.

Мудрый набожно сложил руки вместе перед собой и чуть наклонил голову.

— Мудрость окружает нас, но наши глаза ослепляют нас, уши — оглушают, наши мозги думают, делая нас невежественными. Наши чувства только обманывают нас, слово не может ничего рассказать нам о природе реальности. Только будучи высшим существом, ты можешь познать истину, но сначала ты должен ослепнуть, чтобы найти истину внутри себя.

— У меня есть глаза, но я не вижу, — сказал Ричард, скрестив руки на груди. — У меня есть уши, но я не слышу. У меня есть разум, но я не могу ничего знать.

— Первый шаг к мудрости — принять свою неспособность что-либо знать о природе реальности. Второй — признать, что ничто из известного нам не может быть реальным.

— Мы должны есть, чтобы жить. Как человек будет преследовать оленя, если согласится с тобой и примет твои слова? Что ему, по-твоему, надо сделать? Ослепить себя? Залепить уши воском? Охотиться, пока он спит, и мозг не может помешать руке?

— Мы не едим мяса. Неправильно убивать животных, только потому, что нам надо есть. У нас не больше права на жизнь, чем у животного, — заученно произнес Мудрый.

— Значит вы едите растения, яйца, сыр — всякие подобные вещи? — уточнил Ричард.

— Конечно.

— Как ты приготовишь сыр?

В гнетущей тишине слышно было, как в дальнем конце комнаты кто-то кашлянул.

— Я — Мудрый. Меня не просят выполнять такую работу. Другие готовят для нас сыр, — ответил мальчик.

— Понятно. Ты не знаешь, как готовить сыр, потому что тебя этому не научили. Превосходно. Так вот, ты слеп, и твой чистый мозг не замутнен излишними знаниями о сути предметов. Скажи, как ты будешь готовить сыр? Это знание придет к тебе? Способ приготовления сыра будет послан тебе через данное слепотой божественное прозрение?

— Реальность нельзя испытать… — снова затянул Мудрый.

— Скажи мне, как — если ты носишь повязку на глазах, чтобы не видеть, воск в ушах, чтобы не слышать, и плотные перчатки, чтобы не чувствовать, — как ты сможешь сделать даже самую простую вещь? Например, отыскать редиску на завтрак. Даже так. Можешь вынуть воск из ушей и не надевать перчаток. Оставь только повязку и покажи мне, как собрать редиску для еды. Она растет на огороде возле дома. Я даже помогу тебе найти дверь, но потом будешь действовать сам. Пойдем. Ну же.

Мудрый облизал губы.

— Ну, я…

— Если ты лишаешь себя зрения, слуха, ощущения… как ты будешь выращивать еду, чтобы поддержать жизнь, или даже собирать ягоды и орехи? Если ничто не реально, много ли пройдет времени до того, как ты умрешь от голода, ожидая пока внутренний голос «истины» накормит тебя? — гремел лорд Рал.

Один из Говорящих бросился к Ричарду, стараясь отпихнуть его. Он толкнул мужчину так, что тот осел на пол. Говорящие столпились в нескольких шагах от возвышения. Ричард поставил одну ногу на платформу, положил руку поперек колена и наклонился к Мудрому.

— Ответь на мои вопросы, Мудрый. Расскажи, как слепой, но так далеко видящий внутри себя, получит божественное откровение насчет способа приготовления сыра. Ну же, дай нам услышать!

— Но… это нечестный вопрос.

— Ой ли? Вопрос, касающийся пропитания — нечестный? Жизнь требует быть успешным в нахождении пропитания, если хочешь выжить. Птица умрет, если не поймает червяка. Это основа бытия. Для людей все обстоит так же.

— Останови ненависть, — продолжал талдычить Мудрый.

— Ты всегда носишь повязку? Почему бы тебе не замазать уши и не жужжать себе под нос, чтобы перестать думать, — Ричард наклонился, опасно понизив голос. — Ведь тогда ты придешь в состояние высшей внутренней мудрости, правда, Мудрый? Попробуй-ка догадаться, что я с тобой сделаю.