ЖИЗНЕОПИСАНИЯ НАИБОЛЕЕ ЗНАМЕНИТЫХ ЖИВОПИСЦЕВ, ВАЯТЕЛЕЙ И ЗОДЧИХ - ДЖОРДЖО ВАЗАРИ

Возвратимся, однако, к аббату, который был монахом хорошим и добронравным, учеником же его в живописи остался после него Маттео Лапполи, аретинец, который был живописцем способным и опытным, о чем свидетельствуют работы, выполненные им собственноручно в церкви Сант Агостино, в капелле св. Себастьяна, где в нише святой этот выполнен им рельефом, кругом же написаны св. Власий, св. Рох, св. Антоний Падуанский и св. Бернардин, а в арке капеллы – Благовещение, на своде же фреской чисто написаны четыре евангелиста. Его же работы, в другой капелле, по левую руку, как войдешь в боковые двери названной церкви, фреска с Рождеством и Богоматерью, благовествуемой ангелом, в образе которого он изобразил Джулиано Баччи, в то время еще юношу очень красивой наружности, а над названными дверями снаружи он написал Благовещение со святыми Петром и Павлом по сторонам, придав лицу Богоматери черты лица матери знаменитейшего поэта мессера Пьетро Аретино. В Сан Франческо для капеллы Св. Бернардина он написал этого святого на доске так, что тот кажется живым, и так он прекрасен, что фигура эта – лучшая из всех когда-либо им написанных. В Епископстве в капелле рода Пьетрамалески он написал в раме темперой прекраснейшего св. Игнатия, а в приходской церкви, при входе в верхние двери, выходящие на площадь, – св. Андрея и св. Себастьяна; в сообществе же Троицы он с прекрасной выдумкой создал для Буонинсеньи, аретинца, произведение, которое можно причислить к лучшим, когда-либо им созданным: это Распятие над алтарем между св. Мартином и св. Рохом и с двумя коленопреклоненными фигурами внизу, одна из которых была изображена в виде бедняка, высохшего, изможденного и очень плохо одетого, от которого исходили лучи, тянувшиеся прямо к ранам Спасителя, в то время как сам святой смотрел на него весьма пристально, другая же – в виде богача, одетого в пурпур и с лицом румяным и веселым, у которого лучи, молитвенно устремленные ко Христу хоть и исходили из сердца, как у бедняка, однако явно шли не прямо к ранам Распятого, а блуждали и растекались по разным деревням и селам с многочисленными нивами, пастбищами, стадами, садами и тому подобными вещами, иные же распространялись до самого моря, указуя на суда, нагруженные товарами, иные же, наконец, доходили до неких банков, где менялись деньги. Все это было выполнено Маттео со вкусом, с хорошими приемами и с большой тщательностью, но вскоре, однако, было уничтожено при постройке одной из капелл. В приходской церкви под кафедрой он же написал для мессера Леонардо Альберготти Христа, несущего крест.

Учеником аббата Сан Клементе был равным образом один брат-сервит, аретинец, расписавший в цвете фасад дома семьи Беликини в Ареццо, а в церкви Сан Пьеро фреской две капеллы одну рядом с другой.

Учеником дон Бартоломео был также Доменико Пекори, аретинец, написавший в Сарджано на дереве темперой три фигуры, а маслом для сообщества св. Марии Магдалины хоругвь, предносимую во время процессий, отменно прекрасную, для мессера же Презентино Бисдомини в приходской церкви, в капелле св. Андрея, – образ св. Аполлонии, сходный с вышеупомянутым, но написанный на холсте. Он дописал также много вещей, остававшихся не завершенными его учителем, как, например, в церкви Сан Пьеро на дереве образ со святыми Себастьяном и Фабианом, предстоящими Мадонне, для семейства Бенуччи, а в церкви Сант Антонио он написал на дереве образ главного алтаря с весьма благостной Богоматерью и несколькими святыми; а так как названная Богоматерь, сложив руки, молится младенцу, которого она держит на коленях, он придумал изобразить коленопреклоненного ангелочка, поддерживающего сзади Господа нашего подушкой, ибо Мадонна, молясь со сложенными руками, держать его не может. В церкви Сан Джустино он расписал фреской для мессера Антонио Ротелли капеллу Волхвов, а для сообщества Богоматери в приходской церкви на огромнейшей доске изобразил Богоматерь в небесах с аретинским народом у ее ног, внизу, где многих он написал с натуры; в работе этой ему помогал один испанский живописец, который хорошо писал маслом, а помогал он ему потому, что Доменико в живописи маслом не имел такого опыта, как в темпере. С его же помощью он закончил для общества Троицы образ на дереве, с Обрезанием Господним, почитавшийся вещью очень хорошей, а в саду при церкви Санта Фьоре фреску с изображением «Не тронь меня». В конце концов он написал в соборе для мессера Донато Маринелли, примицерия, картину на дереве со многими фигурами с хорошей выдумкой и хорошим рисунком, а также большой рельефностью, которая создала ему тогда и навеки величайшую славу. Для работы этой, будучи уже глубоким стариком, Доменико пригласил сиенского живописца Капанну, мастера дельного, расписавшего в Сиене много фасадов светотенью и много досок, и, если бы жизнь его продлилась, он многого достиг бы в искусстве, судя по тому немногому, что было им создано. Для аретинского братства он сделал балдахин, расписанный маслом, – вещь богатую и дорогую. Немного лет тому назад, когда в церкви Сан Франческо устраивалось представление о св. Иоанне и св. Павле, балдахин этот был временно предоставлен для украшения рая, сооруженного под самой крышей церкви, однако от большого количества свечей вспыхнуло пламя, и балдахин сгорел вместе со всеми украшениями и с человеком, изображавшим Бога Отца, ибо он был привязан и не мог убежать, как это успели сделать «ангелы»; но пострадали от этого и зрители, которые, испугавшись пожара и в исступлении бросившись к выходу, причем каждый хотел быть первым, растоптали в давке около восьмидесяти человек. Событие это было поистине весьма прискорбным. Балдахин же впоследствии был с еще большим богатством восстановлен и расписан Джорджо Вазари.

Потом Доменико занялся изготовлением витражей, и в соборе было три его работы, но во время войн они были разбиты артиллерией.

Его же учеником был Анджело ди Лорентино, живописец, обладавший весьма отменным талантом. Он расписал арку над дверями церкви Сан Доменико и, если бы ему помогали, сделался бы отменнейшим мастером.

Умер аббат восьмидесяти трех лет и оставил незавершенным храм Ностра Донна делле Лакриме, модель которого он сделал, но который был впоследствии достроен разными другими мастерами.

Итак, он заслуживает восхваления как миниатюрист, архитектор, живописец и музыкант. Монахами его ему была воздвигнута гробница в церкви Сан Клементе, его аббатстве, и работы его в названном городе настолько всегда высоко ценились, что над гробницей его можно прочесть следующие стихи:

Pingebat docte Zeusis, condebat et aedes

Nicon: Pan capripes, fistula prima tua est.

Non tamen ex vobis mecum certaverit ullus:

Quae tres fecistis, unicus haec facio.

(Зевксис картины писал, созидались Никоном храмы.

Пан козлоногий в лесах на свирели первой играл.

Кто же, однако, из них со мною соперничать мог бы?

Всё, что они втроем, – делаю я один).

Умер он в 1461 году, внеся в искусство миниатюрной живописи ту красоту, которую мы видим во всех его вещах, о чем могут свидетельствовать несколько листов его работы, находящиеся в нашей книге. Позднее его приемам подражали Джироламо Падуанский в миниатюрах нескольких книг, находящихся в церкви Санта Мариа Нуова во Флоренции, Герардо, флорентийский миниатюрист, и Аттаванте, которого звали также Ванте и о работах которого и в особенности о тех, что находятся в Венеции, говорилось в другом месте, где мы дословно приводили сообщение, присланное нам из Венеции несколькими благородными господами, сделав это для их удовлетворения, ибо они положили много трудов, чтобы найти все то, о чем они пишут; мы же потому ограничились полным пересказом их записки, что не могли составить себе собственного суждения о том, чего не видели.

ЖИЗНЕОПИСАНИЕ ГЕРАРДО ФЛОРЕНТИЙСКОГО МИНИАТЮРИСТА

Из всех творений, создаваемых навечно при помощи красок, ничто поистине не сопротивляется натиску ветров и вод лучше мозаики. И это хорошо знал в свои времена во Флоренции Лоренцо Старший деи Медичи, который, будучи человеком умным и знатоком свидетельств древности, пытался снова ввести в употребление то, что многие годы оставалось погруженным во тьму, а так как он очень любил живопись и скульптуру, то не мог не любить и мозаику. И вот, видя, что Герардо, который был тогда миниатюристом и, обладая пытливым умом, исследовал трудности этого дела, Лоренцо, будучи человеком всегда готовым помочь тем, в ком он видел какие-либо семена и зачатки ума и таланта, оказал ему большое покровительство. И потому, соединив его с Доменико Гирландайо, он поручил попечителям собора Санта Марна дель Фьоре дать им заказ на капеллы с крестовыми сводами и перво-наперво на капеллу св. Даров, где покоятся мощи св. Зиновия. И Герардо, придав своему дарованию большую гибкость, создал бы совместно с Доменико чудеснейшие вещи, о чем можно судить по началу работы в названной капелле, оставшейся незавершенной, если бы только не помешала этому смерть.