Реквием по любви. Грехи отцов - Людмила Сладкова

уверена, что очень скоро смогу преодолеть все трудности. Смогу справиться. Мама поддерживает меня, как одержимая. Алексей тоже. Они придают мне сил. И вы с Андреем. Знаешь, я много думала над твоими словами. Ну… про то, что мой малыш пожертвовал собой, ради жизни отца… если это действительно так, то он спас… и меня!

Никак не комментируя ее слова, Лиза грустно улыбнулась.

А Соня тем временем продолжила:

- Самое большое утешение для меня – видеть, как поправляется Гордеев. А он стремительно идет на поправку, не взирая на прогнозы специалистов. Врачи удивляются. Говорят, это я так на него влияю. Что рядом со мной активируются все его внутренние резервы. Мне хочется в это верить. Хочется отдать ему все, что у меня есть, лишь бы он скорее встал на ноги. Этот мужчина и есть моя жизнь! Я люблю его. Но только там… на той проклятой поляне я поняла… как сильно. Немыслимо сильно! Я едва справляюсь с собой. Я не могу его потерять! Я сойду с ума!

Лиза покачала головой:

- Не думай о плохом. Все наладится. Вот увидишь.

Подруга улыбнулась, глядя ей прямо в глаза.

- Алексей официально попросил у мамы моей руки! – призналась, задыхаясь от восторга. – Она благословила нас, представляешь?

Заключив ее в объятия, Лиза прошелестела:

- Я и не сомневалась, что так будет. У тебя замечательные родители.

- Да…

Обнявшись, они просидели в тишине несколько минут, цепляясь друг за друга, словно за спасительный щит в самый разгар кровавой бойни.

- Сможем ли мы однажды забыть, Лиза? – тихо пробормотала Соня. – Сможем оправиться от потрясений? Перестанем видеть во снах ту расправу?

Тяжело вздохнув, девушка озвучила то, в чем была бесконечно уверена:

- Нет. Не забудем. И не перестанем. Мы просто… научимся с этим жить.

- Скорее бы уже!

- Угу, - протянула Лиза, вырисовывая узоры пальцем на простыни. – А ты случайно не в курсе, чем закончилась сходка? Где все? Надеюсь, никто больше не пострадал? Все живы-здоровы? Дима ничего Алексею не говорил?

- Нет, - Алмазова поджала губы. – По крайней мере, я не слышала.

- Жаль, - тревога вновь начала овладевать сознанием. – Знаешь, мне кажется…

- Что?

Она поморщилась, терзаемая сомнениями. И все же, произнесла:

- Что Шмеля и Пескаря больше нет в живых. Что они умерли.

- С чего ты взяла?

Лиза в подробностях поведала подруге свой недавний, и жутко реалистичный сон. К концу ее пересказа обе они рыдали в голос, будучи не в состоянии справиться с эмоциями. Вся боль, что копилась у них внутри, вырвалась наружу. В таком состоянии их и застал Андрей. Зареванных. Икающих.

С перепугу он выронил из рук два пластиковых стаканчика с кофе. Ароматный напиток расплескался по полу. А сам Гордеев ринулся к ним, требуя ответа на вопрос «что стряслось?». Однако и он малость прослезился, когда Лиза принялась рассказывать свои сновидения по второму кругу.

Когда все более-менее успокоились, Соня приступила к толкованию образов. Но разгадать их значение прямо сейчас им было не суждено. Дверь в палату с грохотом распахнулась, и… Лиза не поняла, как оказалась на ногах. Ее сердце сжалось в груди до размеров крохотной горошины, а после дико загрохотало за ребрами. Кровь воспламенилась в венах. Кожа вспыхнула огнем. На пороге, сверкая почти безумным взглядом, возвышался Дмитрий.

Тяжело дыша, и явно плохо себя контролируя, муж смотрел на нее так, будто собирается… не то растерзать на месте, не то сожрать прямо с потрохами.

В повисшей тишине громовыми раскатами прозвучал его зычный голос:

- Малой, тащи свой зад к Соколу. Он хочет с тобой поговорить.

Не задав ни единого вопроса, Андрей подчинился. Отчетливо понял, что перечить ему не стоит. Тогда Похомов выразительно посмотрел на Соню.

- А ты прогуляйся-ка до Гордеева! - велел тоном, не терпящим возражений.

Секунда. Вторая. И Алмазова тоже поспешила удалиться, полотно прикрыв за собой дверь. Но, судя по всему, Дмитрию этого показалось недостаточно.

Недолго думая, он передвинул диван для посетителей таким образом, чтобы тот полностью заблокировал эту самую дверь изнутри. А затем, всем своим видом напоминая крупного дикого зверя, угрожающе двинулся в ее сторону. Лиза часто-часто задышала, нервно кусая собственные губы.

Похоже, его состояние как-то передалось и ей. Пленило ее. Поработило.

Ощущая себя абсолютно безумной, девушка действовала интуитивно.

Уверенно выдержав ошалевший взгляд мужа, и буквально сражаясь за дыхание, она плавным отточенным движением стянула с себя больничную сорочку, швырнула ту на кровать, и предстала перед ним во всей красе.

Глава 82

И тотчас же пожалела о своем порыве. Бесстыдном, глупом, импульсивном.

«Что я творю? – ударило в голову запоздалое раскаяние. – Нам нельзя! Он ведь, ранен! Наверняка, ему сейчас очень больно. Тогда почему же, несмотря на это, он все равно… хочет? Прямо жаждет! Без слов требует. Я знаю. Чувствую это! Всегда чувствую. На уровне подсознания. Нутром. И… нет. Я не могу противиться. Боже! Меня сносит волной похоти, исходящей от него. Сбивает с ног. Обескураживает. Он хочет, и я… подчиняюсь. Снова!»

Притормозив в нескольких метрах от Лизы, Дмитрий задумчиво прищурился.

Не проронив ни звука, осмотрел ее с головы до пят. Медленно. Внимательно. Цепко и оценивающе. Снизу вверх, и обратно. Уделяя особое внимание ее губам. Налившейся груди. Животу. Бедрам, и… треугольнику, между ними.

Тому, что все еще оставался прикрыт тонким кружевом нижнего белья.

И от одного лишь его взгляда – голодного, насквозь пронизывающего, ей стало немыслимо жарко. Мышцы прошибла мелкая дрожь. Сердце гулко затарахтело где-то… в горле. Или, быть может, ушло в пятки? Она не понимала. Была слишком сосредоточена на мужчине, без которого не представляла теперь своего существования. На мужчине, который пьянил ее одним лишь своим присутствием, вынуждая трепетать от остроты момента. Выпрямив спину, и вскинув подбородок, дабы казаться хоть чуточку выше, Лиза невольно дернулась. И внимание Дмитрия мгновенно сосредоточилось на ее колыхнувшейся груди. Его утробный рокот резанул по ушам, вынуждая сплошь покрыться предательскими мурашками. От подобного каждый волосок на теле приподнялся. Не контролируя себя, девушка прошептала:

- Дима…

И мир вокруг перестал существовать. Растворился. Исчез. Распался на крохотные атомы. Мгновенно преодолев разделяющее их расстояние, Похомов стиснул Лизу в своих стальных объятиях. Обездвижил, фактически впечатывая спиной в ближайшую стену. По-хозяйски сминая сильными ручищами ее грудь, талию, бедра и ягодицы, обрушился на губы. Властно. Одержимо. Свирепо. Бормоча прямо ей в