Огни Небес - Роберт Джордан

Дура, выругала себя Эгвейн. Надо же, сама так упорно вдалбливала Найнив о снах в Тел'аран'риоде и чуть не угодила в один из собственных снов. Едва сама себя в него не поймала! Впрочем, странно, почему Галад? Да, иногда он ей снился. Щеки Эгвейн стали пунцовыми — она его не любила, нельзя даже сказать, что он ей очень нравится, но он красив, и в тех грезах было много больше, чем она желала от него. Куда чаще Эгвейн грезила о его брате Гавине, но и эти сны так же глупы. Что бы ни твердила Илэйн, Гавин никогда не намекал Эгвейн о своих чувствах.

Все дело в той дурацкой книге, со всеми этими сказаниями о влюбленных парах. Эгвейн решила: утром, сразу как проснется, отдаст книгу Авиенде. И надо обязательно сказать подруге, что та читает ее вовсе не из-за приключений.

Но уходить Эгвейн не хотелось. Милый сердцу край. Эмондов Луг. Родной дом. Последнее место, где она чувствовала себя в безопасности. Минуло больше полутора лет с тех пор, как она видела Эмондов Луг в последний раз, однако все казалось таким же, как она помнила. Впрочем, не все. На Лужайке на высоких шестах развевались два больших знамени: одно — с красным орлом, другое — с такой же красной волчьей головой. Интересно, Перрин имеет какое-то отношение к флагам? Эгвейн не могла представить, при чем тут он. Однако, как сказал Ранд, Перрин отправился домой, и девушка не раз видела его во сне вместе с волками.

Ладно, хватит попусту стоять. Пора и…

Мигнуло.

Из гостиницы вышла ее мать, седеющая коса перекинута на плечо. Несмотря на годы, Марин ал'Вир оставалась по-прежнему привлекательной, стройной женщиной, и все Двуречье знало ее как непревзойденную мастерицу по части всяких вкусностей. Эгвейн слышала, как в общем зале смеется отец — там он заседал вместе с остальными членами Совета Деревни.

— Ты все еще тут, дитя мое? — обратилась к Эгвейн мать — добродушно ворча, но довольная. — Ты ведь уже не первый день замужем и должна понимать, что мужу ни к чему знать, как ты тоскуешь без него. — Качнув головой, она рассмеялась: — Ну вот, уже поздно. Вот и он!

Снедаемая нетерпением, Эгвейн повернулась, взор метнулся мимо играющих на Лужайке ребятишек. Под копытами скачущего галопом коня дробно простучали балки низкого Фургонного Моста, и перед Эгвейн спрыгнул с седла Гавин. Высокий и широкоплечий, он был в шитой золотом красной куртке. Такие же золотисто-рыжие локоны, как у сестры, и изумительные темно-голубые глаза. Конечно, Гавин не отличался чарующей красотой своего единокровного брата, но сердечко Эгвейн забилось куда чаще, чем при виде Галада — Галада? Что? — и она приложила ладони к животу в тщетной попытке утихомирить гигантских бабочек.

— Ты скучала по мне? — улыбаясь, спросил Гавин.

— Капельку. — Почему я подумала о Галаде? Как будто я видела его несколько секунд назад. — Так, изредка, когда ничего занятного на глаза не попадалось. А ты по мне скучал?

Вместо ответа Гавин подхватил ее, оторвал от земли и поцеловал. Эгвейн больше ни о чем и не думала, пока он не поставил ее обратно на ватные ноги. Знамена исчезли. Какие знамена?

— Вот он, — промолвила мать, подходя к ним с младенцем на руках. — Вот ваш сыночек. Хороший мальчик! Никогда не плачет.

Гавин со смехом взял ребенка, поднял его на вытянутых руках:

— Эгвейн, у него твои глаза. Ох и повздыхают же о нем девчонки!

Эгвейн попятилась, замотав головой. Были же знамена! Красный орел и красная волчья голова. И она в самом деле видела Галада! В Башне.

— НЕЕЕЕЕЕТ!

И Эгвейн бросилась прочь, выскочив вон из Тел'аран'риода в свое тело. Она еще успела подумать, какой же глупой оказалась, позволив собственным фантазиям едва не поймать себя в ловушку, прежде чем погрузилась в свой, ничем не угрожающий ей сон. Гавин галопом промчался по Фургонному Мосту, соскочил с седла…

Выйдя из-за крытого соломой домика, Могидин с ленцой принялась гадать, в какой же глухомани находится эта маленькая деревушка. Обычно в таком захолустье не ожидаешь увидеть развевающиеся знамена. Девушка оказалась сильнее, чем предполагала Могидин, и спаслась из сплетенной ею паутины Тел'аран'риода. А ведь даже Ланфир, сколь бы кичливо о том ни заявляла, не сумела бы здесь добиться большего. Тем не менее девчонка представляет интерес лишь постольку, поскольку разговаривала с Илэйн Траканд, которая может привести к Найнив ал'Мира. Единственная причина, почему Могидин захотела избавиться от девушки, поймав ее в ловушку, заключалась в том, что Отрекшаяся не желала, чтобы кто-то свободно разгуливал по Тел'аран'риоду. И без того плохо, что приходится вынужденно делить его с Ланфир, а тут еще эта приблуда…

Но Найнив ал'Мира… Эту женщину она заставит умолять о позволении служить себе. Ее Могидин намеревалась захватить во плоти. Может, даже попросит Великого Повелителя даровать мерзавке бессмертие, чтобы эта Найнив вечно терзалась и сожалела, что посмела перейти дорогу Могидин. И выходит, она вместе с Илэйн стакнулась с Бергитте? Вот и еще одна причина примерно наказать ее. Давным-давно, еще в Эпоху Легенд, Бергитте даже не ведала, кто такая Могидин, но сорвала столь превосходно задуманный Могидин план. А какой был великолепный замысел — захватить не кого-нибудь, а Льюса Тэрина! Но Могидин узнала ее. Да вот жалость, Бергитте — тогда ее звали Тиадра — умерла раньше, чем ее настигла месть Могидин. Не успела она тогда разобраться с дерзкой лучницей. Но смерть — не наказание и не конец, особенно если она означает жизнь тут.

Найнив ал'Мира, Илэйн Траканд и Бергитте. Этих трех она отыщет обязательно и непременно с ними разделается. И действовать будет из теней, так, что они ни о чем не догадаются, пока не окажется слишком поздно. Она покончит со всеми тремя, без исключения.

Могидин исчезла, а знамена все плескались под слабым ветерком Тел'аран'риода.

Глава 26

САЛЛИ ДАЭРА

Ореол величия, голубой с золотом, прерывисто мерцал вокруг Логайна, а тот мешком сидел в седле. Мин не понимала, почему этот ореол в последнее время появлялся все чаще. Логайн же безучастно смотрел вперед, поверх головы черного жеребца. А раньше он то и дело оглядывал низкие, поросшие лесом холмы, горбы которых окружали путников.

Две спутницы Мин ехали вместе чуть впереди — Суан так же неуклюже, как и раньше, сидела в седле косматой Белы, а Лиане ловко управляла своей мышастой кобылой, причем больше коленями, чем поводьями. Некогда через холмы проходила дорога, теперь на нее намекала лишь неестественно прямая полоса папоротников, пробивающихся сквозь усыпанный листьями лесной подстил. Кружевные узоры папоротников пожухли, и опавшая листва сухо похрустывала и шуршала под копытами лошадей. Плотные переплетения ветвей прикрывали от полуденного зноя, но прохлады не давали. По лицу Мин, хоть сзади изредка налетал слабый ветерок, катился пот.