Операция «Одиночество» - Дмитрий Воронин

Геллер на минуту задумался. В принципе, не так уж и плохо — ему все равно требуется лететь, по крайней мере для поддержания имиджа, а Бен Броди в качестве заказчика подходил даже лучше, чем кто-либо иной. Он скорее удавится, чем скажет кому-либо, сколько он заплатил пилоту за то или иное задание. И платит он наличными. А в налоговой декларации можно указать куда более крупную сумму. С другой стороны ему смертельно не хотелось иметь дело с Бенни — заказы того всегда были несколько сомнительного плана, особенно, когда дело было связано с крупной оплатой.

— Ладно, Бенни, это надо обсудить. Но мои принципы ты знаешь…

— Конечно, конечно! — всплеснул руками Броди и заржал — Ты же у нас чистенький, никаких наркотиков или других приятных мелочей, запрещенных к ввозу и вывозу. Будь спокоен, мальчик, все в ажуре. Это несколько ящиков старых французских вин. Поверь, милый, каждая бутылочка стоит больше, чем я намерен заплатить тебе за рейс.

— А сколько ты намерен мне заплатить? — поинтересовался Геллер. Броди обычно не имел привычки врать. Если он сказал, что доставить надо всего лишь вино, значит так оно и есть.

— Получишь шестьсот баксов. Устроит?

— Плюс оплата расходов. И, надеюсь, никакого подвоха. Все должно быть совершенно легально, прятаться от патрулей я не собираюсь.

— Годится. Я же уже сказал, что за груз ты можешь быть спокоен, неужели у тебя плохо со слухом — заключив контракт, Броди мог теперь позволить себе малость поизгаляться. — Вылет послезавтра в десять утра.

— Почему так долго? — забеспокоился Рональд. — Что, так долго ящики упаковать?

— Не доверяешь… Ладно, если захочешь, при упаковке и погрузке можешь присутствовать. Хоть это и не твое собачье дело, но я скажу — вина очень редкие, и чтобы достать требуемое я должен кое-кого подмазать, кое кого… склонить к сотрудничеству. В общем, это дело долгое. Еще вопросы есть?

Ронни пожал плечами — вопросов не было. Разумеется, пойти проверять ящики было бы последним делом, Броди оскорбится, а с его влиянием Рональд мог впоследствии начать испытывать трудности с клиентурой. Впрочем, он еще раз сказал себе, что словам дельца можно верить, унижаться до обмана какого-то там пилота он не станет, просто из боязни повредить своей репутации бизнесмена. Порядочного по крайней мере в некоторых областях бизнеса. Если, конечно, в большом бизнесе вообще можно быть порядочным.

— О'кей, Бенни. К указанному сроку буду готов.

— Укладывать товар будут…

— Да брось, Бенни, я же тебе верю. Все знают твою честность. Прости, если обидел. Честно, спросил без задней мысли…

— Добро — коммерсант отключился.

Ронни довольно усмехнулся — что ж, на ловца и зверь бежит. По крайней мере теперь не надо искать работу в порту. Тут он вспомнил свой недавний фрахт, когда он подрядился доставить мерзавца Брыля, его дебильную семейку и кретинов — охранников на Гардарику… да, по сравнению с тем мудаком Броди производил прямо-таки ангельское впечатление.

Ну ладушки, теперь все дела сделаны, а его ждет камин, кресло и сигара. И, разумеется, телевизор. Новости кончились, ну и черт с ними, все равно ничего интересного не скажут.

С утра Геллер встал поздно, выспаться авансом, разумеется, невозможно, но так хочется потешить себя подобной иллюзией. Завтра придется подняться чуть свет — пока доберешься до порта, пока прогреются двигатели «Амазонки» — глядишь и время старта подойдет. А если Броди сказал «в десять», значит именно в десять и ни минутой позже. Кодекс давал право нанимателю уменьшать гонорар пилота в случае нарушения сроков прямо-таки сверхсветовыми темпами. Хотя далеко не все заказчики пользовались подобной привилегией, Геллер знавал парочку фритов, которым из-за задержки пришлось не только доставить товар бесплатно, но и со своего кармана оплатить накладные расходы.

Потягивая утренний (а точнее, уже дневной) кофе, он лениво щелкал пультом, переключая каналы телевизора. Внезапно он напрягся и весь превратился во внимание.

… Лаудер. К тому же авианосец, как нам стало известно, получил серьезные повреждения. Как вы можете прокомментировать этот факт, господин полковник?

Чем больше Геллер слушал вопросы журналиста, тем больше портилось его настроение. Похоже, что дело пахнет керосином — вряд ли для СБ будет слишком сложно проследить контакты Клай… если даже предположить, что она попалась случайно. Но вот как раз в случайности-то Геллер и не верил. Вернее, он допускал игру случая, однако не применительно к себе, благодаря чему и находился до сих пор на свободе и в добром здравии. Поэтому, выслушав интервью до конца, он серьезно задумался над своим будущим.

Девчонку, конечно, жаль. Можно сказать, что ее смерть отрицательно скажется его благополучии. «И прежде всего — с изрядной ноткой цинизма отметил он про себя — на моем финансовом состоянии. Вот же непруха то, черт подери эту идиотку и ее передатчик.». Это было очевидно, до сих пор, откровенно говоря, именно Клай поставляла ту информацию, за которую он получал наиболее крупные вознаграждения.

Вообще говоря, Сергеев ни словом не обмолвился об обнаруженном передатчике и вообще об истинных причинах бегства Лаудер, однако в данном случае сложить два и два было проще простого, особенно для человека, подобно Геллеру владеющего необходимой для правильных выводов информацией. Разумеется, она попалась — что же еще могло ее заставить все бросить, и сломя голову удирать с авианосца, да еще и открыть огонь по преследователям. Значит, у нее не было другого выхода. Возможно, конечно, она залетела на чем-то другом, однако в этом Ронни сомневался. Его не слишком удивил тот факт, что Сергеев пытался списать происшествие на эмоциональную неуравновешенность и психическое расстройство — это стандартный подход в тех случаях, когда требуется списать собственные погрешности. Но его насторожило другое — и Сергеев, и принимавший участие в интервью Алмейда как-то слишком настойчиво старались замять инцидент, представляя журналистам сложившуюся ситуацию как не стоящий особого внимания несчастный случай на производстве. Для отягощенного начинающимся приступом паранойи разума Геллера было совершенно очевидно — Сергееву и иже с ним смертельно не хочется выносить сор из избы, а значит, тому были более чем весомые причины. И Геллер вдруг ясно понял, что одной из этих причин был он сам.

В бешенстве он схватил тяжелую хрустальную пепельницу и швырнул ее в экран телевизора. Немного полегчало — экран красиво разлетелся стеклянными брызгами, усыпавшими роскошный ковер, устилавший пол комнаты.

— Дерьмо! — Выругался он, метко выбрасывая окурок в открытое окно, поскольку пепельница в настоящее время занимала не подходящее ей место в недрах телевизора. — Вот же гадство, так все хорошо шло и на тебе. И эта кретинка… Сколько раз говорил ей, будь осторожнее…

Подойдя к останкам телевизора, стараясь не наступать на стеклянное крошево, Геллер поднял было ящик, намереваясь отправить его в мусоросборник и вдруг замер на месте, как громом пораженный. В первый момент он даже не понял, что именно его так насторожило, но уже через секунду догадался — аппарат был не в порядке. Разумеется, имелся в виду не разбитый вдребезги экран и не торчавшая среди обломков пепельница, по воле судьбы оставшаяся целой и невредимой. Дело было совсем в другом…

Аккуратно поставив ящик на стол, Рональд стал внимательно изучать внутренности аппарата. Это была исключительно дорогая модель, дававшая изумительное по качеству трехмерное изображение, однако в свое время она дважды ломалась и Геллеру, от нечего делать, пришла тогда в голову мысль заняться ремонтом. Будучи в меру талантлив и имея в своем распоряжении достаточное количество справочной литературы, он сумел справиться с поломкой, однако при этом ему пришлось разобрать агрегат чуть ли не до самого последнего винтика. И одной детали, которая теперь бросилась ему в глаза, в тот раз в аппарате не было. Он мог дать голову на отсечение, что крошечная, размером всего в половину сигареты фиговина, которую теперь он держал в руках, имеет к телевизору такое же отношение, как и плотно засевший в переплетении проводов тяжелый граненый хрусталь.

Следующий час ушел на тщательное изучение миниатюрного приборчика и, разобрав его со всеми мыслимыми мерами предосторожности, Геллер понял, в какой огромной куче дерьма он в настоящий момент сидит. Это была камера, изощренное творение — в этом он не сомневался — экспертов СБ. Миниатюрная камера уже неизвестно сколько дней подряд снимала все, что происходит в этой комнате. Изучив систему подключения устройства, он понял также, что трансляция звука и изображения происходила и тогда, когда телевизор был выключен. Значит, за ним следят… и следят профессионально, с применением такой техники, о которой он даже и не слышал. Внезапно ему в голову пришла паническая мысль, и он почти бегом бросился в кабинет, где стоял видеофон. Не раздумывая, он с размаху грохнул экран об угол стола, и почти не удивился, обнаружив среди обломков точно такой же крошечный карандашик видеокамеры.