Негодяи (сборник) - Гиллиан Флинн

Но были и очевидные минусы. То, что он побывал среди мертвых некоторое время и, самое худшее, что пропал его кафтан.

Сточный Народ ему не помог.

– Вы продали мой труп, – сказал маркиз. – Такое бывает. И продали мое имущество. Я хочу его назад. Я заплачу.

Данникин Сточный пожал плечами.

– Продали, – сказал он. – Как и тебя продали. Того, что продано, не вернешь. Так дела не делаются.

– Речь о моем кафтане, – сказал маркиз де Карабас. – Я твердо намерен получить его обратно.

Данникин пожал плечами.

– Кому вы его продали? – спросил маркиз.

Сточный вообще ничего не ответил. Так, будто и вопроса не услышал.

– Я могу достать вам духи, – сказал маркиз, изо всех сил скрывая раздражение. – Чудесные, великолепные, пахучие духи. Ты же их хочешь.

Данникин с каменным лицом смотрел на маркиза. А потом провел пальцем по горлу. Омерзительный жест, подумал маркиз. Но он возымел желаемый эффект. Маркиз перестал спрашивать. Спрашивать тут было больше не о чем.

Маркиз отправился в продуктовые ряды. Этой ночью Плавучий Рынок устроили в Галерее Татэ. Едой торговали в зале прерафаэлитов, и торговцы уже почти все убрали. Лотков осталось очень мало – невысокий мужчина печального вида продавал колбасу, а в углу, под картиной Берн-Джонса с леди в прозрачных платьях, спускающихся по лестнице, сидели Грибные Люди со столами, табуретками и грилем. Маркиз однажды уже ел колбасу, которой торговал мужчина печального вида, и твердо придерживался правила, что нельзя совершать одну и ту же ошибку дважды, по крайней мере, осознанно, так что пришлось идти к Грибным Людям.

У прилавка были трое Грибных Людей, два юноши и девушка. Они пахли сыростью. На них были старые байковые пальто и жилеты с распродажи военного имущества. Они глядели из-под всклокоченных волос так, будто их глазам было больно от света.

– Чем торгуете? – спросил он.

– Гриб. Гриб жареный. Гриб сырой.

– Я возьму немного Гриба жареного, – сказал он. Один из Грибных Людей, худая бледная девушка с лицом цвета вчерашней овсянки, отрезала ломоть от дождевика размером с пень.

– Я хочу, чтобы он был нормально прожарен. Насквозь, – сказал маркиз.

– Будь храбр. Съешь сырым, – сказала девушка. – Стань нашим.

– Я уже имел дело с Грибом, – сказал маркиз. – Мы друг друга поняли.

Девушка положила ломоть белого дождевика в переносной гриль.

Один из парней, рослый и сутулый, в байковом пальто, пахнущем старым погребом, подвинулся к маркизу и налил ему чашку грибного чая. Наклонился вперед, и маркиз увидел крохотные шляпки бледных грибов, растущие у него на щеках вместо прыщиков.

– Ты де Карабас? – спросило грибное существо. – Посредник?

Маркиз никогда не считал себя посредником.

– Да, я, – сказал он.

– Слышал, ты свой кафтан ищешь. Я тут был, когда Сточные его продавали. В начале прошлого Рынка. В Белфасте. Я видел, кто его купил.

У маркиза по затылку мурашки пошли.

– И что ты хочешь за эту информацию?

Грибной Человек облизнул губы лишайным языком.

– Есть девушка, которая мне нравится, но которая на меня и не смотрит.

– Грибная девушка?

– Если бы мне так повезло. Если бы мы были одним, влюбленные, во Грибе, мне не о чем было бы беспокоиться. Нет. Она из Рэйвенскорт. Но иногда здесь ест. Иногда мы говорим. Как сейчас я и ты.

Маркиз не улыбнулся сочувственно и не вздрогнул. Лишь слегка приподнял брови.

– И, тем не менее, она не отвечает на твою страсть. Вот странно. И что ты хочешь, чтобы я сделал?

Юноша сунул серую руку в карман длинного байкового пальто. Достал конверт, упакованный в чистый пластиковый пакет для сэндвичей.

– Я написал ей письмо. Скорее, поэму, хотя я и не слишком хороший поэт. Чтобы рассказать о моих чувствах к ней. Но я не уверен, что она станет читать, если я ей сам его отдам. А сейчас тебя увидел и подумал, что если ты ей его отдашь, с твоим умением красиво говорить и себя вести…

Он умолк.

– Ты думаешь, она его прочитает и станет более склонна оценить твой костюм.

Юноша озадаченно поглядел на свое байковое пальто.

– У меня нет костюма, – сказал он. – Только тот, что на мне.

Маркиз удержался, чтобы не вздохнуть. Грибная Девушка поставила перед ним треснутую пластиковую тарелку, на которой исходил паром обжаренный кусок Гриба.

Маркиз потыкал Гриб, убеждаясь, что он полностью прожарен и в нем нет активных спор. Осторожности много не бывает, и маркиз считал себя достаточно эгоистичным для симбиоза.

Хороший. Он принялся жевать и глотать, хотя в горле было больно.

– Значит, все, что ты хочешь, – чтобы я добился того, что она прочтет твое послание томления?

– В смысле, мое письмо? Мои стихи?

– Точно.

– Ну, да. И я хочу, чтобы ты был рядом, когда она читать будет, чтобы точно знать, что она не выкинула его, не читая. И чтобы ты передал мне ее ответ.

Маркиз поглядел на юношу. Действительно, его щеки и шея обросли крохотными грибами, волосы у него было всклокоченные и немытые, от него исходил запах заброшенного дома. Но из-под густой челки глядели умные светло-голубые глаза, он был рослым и вовсе не отвратительным. Представив себе парня вымытым и обчищенным, чуть менее Грибным, маркиз согласился.

– Я положил письмо в пакет для сэндвичей, чтобы по дороге не промокло, – сказал юноша.

– Очень мудро. А теперь скажи мне, кто купил мой кафтан.

– Не все сразу, мистер Скорострел. Ты еще не спросил, как зовут мою настоящую любовь. Ее имя Друзилла. Ты ее легко узнаешь, она самая красивая девушка во всем Рэйвенскорт.

– О вкусах, как обычно, не спорят. Скажи мне что-нибудь еще.

– Я же тебе сказал. Зовут Друзилла. Там одна такая. И у нее большая красная родинка на запястье в виде звезды.

– Плохая из вас пара, похоже. Парень из Грибного Народа и леди из Рэйвенскорт. Почему ты думаешь, что она согласна провести жизнь в ваших сырых погребах и грибном счастье?

– Она меня полюбит, – сказал Грибной юноша, пожимая плечами. – Как только мои стихи прочтет.

Он крутанул ножку гриба-зонтика, росшего у него на правой щеке, а когда тот упал на стол, подобрал его и стал вертеть в пальцах.

– Договорились?

– Договорились.

– Тот малый, что твой кафтан купил, ходил с палочкой, – сказал Грибной.

– Многие ходят с палочкой, – сказал де Карабас.

– У этого палочка с крюком на конце, – сказал Грибной. – Сам слегка на жабу похож, вот. Невысокий. Толстоват. Волосы цвета гравия. Ему кафтан был нужен, и он на твой запал.

Юноша закинул гриб в рот.

– Полезная информация. Я обязательно передам весть о твоей страсти и твою хвалебную речь чудесной Друзилле, – сказал маркиз де Карабас с радостью, которой вовсе не ощущал.

Протянул руку и взял пакет для сэндвичей с конвертом внутри из пальцев юноши. И сунул в один из карманов, пришитых к рубашке изнутри.

И ушел, раздумывая о человеке с тростью с крюком.

Маркизу де Карабасу пришлось завернуться в одеяло вместо кафтана. Замотаться, будто в чертово пончо. И это его не радовало. Ему очень хотелось вернуть кафтан. Не одежда красит человека, тихо прозвучало где-то в его голове. Кто-то когда-то сказал ему это, когда он еще мальчишкой был. Наверное, брат. Маркиз изо всех сил постарался побыстрее забыть это.

Крюк. Человек, который купил кафтан у Сточных, был с тростью с крюком.

Он задумался.

Маркиз де Карабас нравился себе таким, какой он есть, а когда он шел на риск, то предпочитал, чтобы это был оправданный риск. Чаще всего он просчитывал все по два-три раза.

На этот раз он просчитал все в четвертый.

Маркиз де Карабас не доверял людям. Это плохо для бизнеса и может создать неудачный прецедент. Он не доверял ни друзьям, ни мимолетным любовницам и уж точно не доверял своим работодателям. Все его доверие было направлено лишь на маркиза де Карабаса, представительную фигуру в представительном кафтане, способного переболтать, перехитрить и переиграть кого угодно.

Палки с крюками носят только два вида людей – епископы и пастухи.

В Бишопсгейт крюки были декоративные, чисто символические, не функциональные. И епископам кафтаны незачем. У них есть мантии, красивые белые мантии епископов.

Маркиз не боялся епископов. Он знал, что Сточный Народ не боится епископов. А вот обитатели Шепердс-буш – совсем другое дело. Даже в лучшие времена, в своем кафтане, совершенно здоровый и с небольшой армией, готовой явиться по его первому зову, маркиз не хотел бы встретиться с Пастухами.

Он подумал насчет того, чтобы посетить Бишопсгейт, провести несколько приятных дней, убедившись, что его кафтана там нет.

Трагически вздохнул и пошел в Логово Проводников, чтобы найти обязательного проводника, которого можно уговорить отвести его в Шепердс-буш.