Древнерусская литература. Литература XVIII века - Коллектив Авторов

Низкий штиль принимает речения третьего рода… по пристойности материй, каковы суть комедии, увеселительные эпиграммы, песни, в прозе дружеские письма, описание обыкновенных дел» (7, 589–590).

Ломоносов, как видим, придерживается иного принципа в отборе лексики, чем его предшественники, которые исходили из жанровых признаков (эпопея, трагедия, панегирик). Ломоносов же отталкивается от «материи» – предмета описания, который и определяет выбор «речений». При этом следует отметить, что Ломоносов утверждает возможность совмещения разных типов «речений» в пределах одного жанра (например, в театральных представлениях, где для «изображения геройства» рекомендуется употреблять «высокий штиль»).

Смешение стилей в пределах одного жанра совершенно не допускалось в античных и средневековых поэтиках, а также в «Поэтическом искусстве» Буало.

Анализируя поэтику древнерусской литературы, Д. С. Лихачев отмечает, что подбор писателем устойчивых стилистических формул связан с характером языка – церковнославянского или древнерусского в зависимости от темы описания: «Церковнославянский язык постоянно воспринимался как язык высокий, книжный и церковный. Выбор писателем церковнославянского языка или церковнославянских форм и слов для одних случаев, древнерусского – для других, а народнопоэтической речи – для третьих был выбором всегда сознательным и подчинялся определенному литературному этикету».[888]

Существование различных стилей внутри одного древнерусского произведения Ломоносовым было отмечено в 40–50-х гг. XVIII в. В «Материалах к российской грамматике» сохранились записи Ломоносова, раскрывающие понимание этой важной особенности древнерусской литературы: «О старинных штилях из разных архивов. Штиль разделить на риторической, на пиитической, гисторической, дидаскалической, простой» (7, 608–609).

Из заметок Ломоносова известно, что он задумывал создать словарь «речений несторовских, новгородских и проч., лексиконам незнакомых» (т. е. почерпнутых из летописи Нестора, из Новгородских летописей). Кроме того, им был задуман специальный труд «О славенском языке и о нашем, как и когда он переменился и что нам должно из него брать и в пис[ьме] употреблять» (7, 606).

Таким образом, видно, что Ломоносов ясно представлял стилистическое многообразие древнерусских памятников и понимал связь языка и стиля с темой описания (язык договоров, язык законодательных памятников, язык исторического повествования, язык церковных книг).

В своей поэтической практике и в исторической прозе Ломоносов нередко прибегал к славянским оборотам, используя их как выразительное стилистическое средство.

Именно эту сторону поэтического языка Ломоносова подчеркнул Пушкин в статье «О предисловии г-на Лемонте к переводу басен И. А. Крылова»: «Слог его (Ломоносова, – Г. М.) ровный, цветущий и живописный, заемлет главное достоинство от глубокого знания книжного славянского языка и от счастливого слияния оного с языком простонародным».[889]

По мнению Ломоносова, «российский язык от владения Владимирова до нынешнего веку, больше семисот лет, не столько отменился, чтобы старого разуметь не можно было» (7, 590). Именно поэтому он считает, что писатели XVIII в., создающие новую светскую литературу, могут черпать художественные ценности из древнерусской литературы. Специфика учения Ломоносова о «трех родах речений» и, соответственно, «трех штилях» объясняется глубоким постижением им национальных особенностей русской литературы.

«Описание дел достопамятных», т. е. создание исторических сочинений, должно, по мнению Ломоносова, осуществляться «средним штилем». Свое теоретическое положение он применил в написании «Российской истории», работу над которой начал в 50-х гг. XVIII в. В качестве основного источника Ломоносов использовал «Летопись Нестора» – так называемую Петровскую копию Радзивиловской (Кенигсбергской) летописи. К 1765 г., когда неожиданно умер Ломоносов, первые три части «Российской истории» находились в Академической типографии. В 1766 г. из печати вышла только первая часть исторического труда Ломоносова под названием «Древняя российская история», доведенная до 1054 г., года смерти Ярослава Мудрого.

Опираясь на летописный текст, Ломоносов стремится сохранить устойчивые стилистические формулы, которые в древнерусских памятниках «намеренно употребляются для обозначения определенных явлений действительности».[890] Ломоносов систематически отмечал в летописях эти устойчивые фразеологические словосочетания: «взяша мир», «показа плещи», «показа мужество», «не искати иного князя, живот или смерть со князем», «целоваша крест по всей воли», «стояша на костех», «поостри сердце мужеством», «все ту костию паде», «отре пот лица своего».[891] Они оказались включенными в «Древнюю российскую историю»: «Ярослав сел спокойно в Киеве на отеческом престоле, утерши пот лица своего по труде великом». В «Слове похвальном Петру Великому»: «Везде Петра Великого вижу в поте, в пыли, в дыму, в пламени» (разрядка моя, – Г. М.). Ломоносов конкретизует стилистическую формулу, делая ее элементом новой литературной системы.

Можно привести еще много примеров, как Ломоносов вводил в систему литературного стиля XVIII в. устоявшиеся стилистические словосочетания, выработанные многовековым развитием древнерусской литературы.

Стилевые традиции древнерусской литературы сказались в творчестве Ломоносова в использовании ряда устойчивых метафор в его литературных произведениях. Так метафора смерть – «затмение солнца», отмеченная В. П. Адриановой-Перетц в ряде древнерусских произведений («померкшее солнце» в «Задонщине» и в «Слове о житии и преставлении Дмитрия Донского»),[892] нашла отражение и в ранних и в поздних одах Ломоносова.

Ода 1743 г.:

Как в гроб лице Петрово скрылось,В сей день веселья солнце тмилось.

Ода 1762 г.:

Сияй, о новый год, прекрасно,Сквозь густоту печальных туч:Прошло затмение ужасно,Умножь, умножь отрады луч.

Использование метафоры – солнце, светило для отображения высших качеств и уподобление печального и враждебного – тьме В. П. Адрианова-Перетц показывает на ряде памятников древнерусской литературы, начиная с «Повести временных лет», сочинений Ивана Грозного, «Казанской истории» и «Жития» Аввакума.[893]

В одах Елизавете Петровне Ломоносов постоянно прибегает к этой же метафоре. Ода 1746 г.:

Как ясно солнце возсиялоСвой блеск впервые на тебя,Уж щастье руку простирало,Твои приятности любя.

Ода 1752 г.:

Российско солнце на восходеВ сей обще вожделенный деньПрогнало в ревностном народеИ ночи, и печали тень.

Дальнейшее развитие метафоры, «уподобляющей тьме отрицательное, враждебное начало, является представление его в образе тучи», – пишет В. П. Адрианова-Перетц.[894]

Эта метафора также введена Ломоносовым в оду 1746 г.:

Сквозь тучи бывшия печали,Что лютый рок на нас навел,Как горы о Петре рыдалиИ Понт в брегах своих ревел.

В создании нового поэтического жанра XVIII в. – оды Ломоносов, как мы видим, прибегает к художественным приемам, широко использованным древнерусскими писателями. В прозе Ломоносов также успешно использует устойчивые словосочетания. Однако в отличие от древнерусских книжников Ломоносов обогащает эти стилистические формулы реалистическими деталями и сближает их с языковой практикой середины XVIII в.

«С поразительным историческим чутьем и гениальным даром научного обобщения, – пишет В. П. Вомперский, – Ломоносов вскрыл в своем учении существо тех процессов в истории литературного языка XVII – первой половины XVIII в., которые привели к выделению и формированию языковых стилей. Он определил закономерности в образовании новой стилистической системы русского литературного языка, систематизировав фонетические, грамматические и лексико-фразеологические различия между стилями».[895]

Принципиально новым в литературном творчестве Ломоносова было стремление к возможно точной передаче исторических фактов. Это сказывалось в его подходе к характеристике каждого явления. Исторические темы разрабатываются в одах, в трагедии, в эпической поэме, в похвальных словах, в иллюминационных надписях. Точное следование историческим фактам, строгое соблюдение истины являются характерными чертами литературных произведений Ломоносова.

Важнейшую роль в формировании этой особенности художественных произведений Ломоносова несомненно сыграло глубокое изучение им древнерусской литературы. Движение к исторически-конкретному отображению – закономерное явление в творчестве Ломоносова – великого поэта и великого историка.