Десятое правило волшебника, или Фантом - Терри Гудкайнд

Наконец, Джегань отпустил Сестру Улицию и, с рыком отвращения швырнул её на землю. Успокаивая боль, она обхватила голову руками.

Император Джегань расхаживал, обдумывая услышанное. Заметив, что кто-то украдкой заглядывает в палатку, он остановился и подал сигнал. Внутрь вошли несколько женщин с кувшинами и стали разливать красное вино в кубки, расставленные на столе. Помещение стало наполняться прислугой, несущей большие тарелки и подносы, заполненные разной горячей, парящей едой. Джегань продолжал расхаживать, едва замечая рабов, делавших свою работу.

Когда стол, наконец, заполнился, Джегань уселся за стол в резное кресло. Он задумчиво смотрел на Сестёр. Все рабы молча выстроились в ряд позади него, готовые выполнить его приказ или поднести ему требуемое.

Наконец он обратился к трапезе и вонзил пальцы в ветчину. Выдрал пригоршню горячего мяса. Другой рукой он оторвал от большого куска длинные ломти и стал есть их, разглядывая Сестёр и Кэлен, словно решая, жить им или умереть.

Когда он покончил с ветчиной, то вытащил с пояса нож и стал отрезать кусок жареной говядины. Он проткнул им красный кусок мяса, поднял его и замер, ожидая. Кровь стала стекать вниз по лезвию, и по его руке к локтю, опирающемуся на стол.

Он помолчал и улыбнулся Кэлен.

— Ты не считаешь, что лучше так использовать нож, чем, как использовала его ты?

Кэлен собиралась хранить молчание, но не смогла удержаться, и высказалась.

— Мне больше понравился мой способ. Мне жаль только, что я не достигла цели. Если бы не это, мы бы сейчас не разговаривали.

Он улыбнулся сам себе.

— Может быть.

Перед тем, как оторвать зубами большой ломоть от куска, висевшего на ноже, он хорошенько глотнул вина из кубка.

Не переставая жевать и следя за Кэлен, он сказал.

— Раздевайся.

Кэлен моргнула.

— Что?

— Снимай одежду. Он помахал ножом. — Всю.

Кэлен сжала челюсти.

— Нет. Если Вам так хочется, Вам придётся разорвать их на мне.

Он пожал плечами.

— Я сделаю это попозже, только для того, чтобы выполнить это условие, а сейчас сними её сама.

— Почему?

Он поднял бровь.

— Потому что я так сказал.

— Нет, — повторила она.

Взгляд его кошмарных глаз скользнул к Сестре Улиции.

— Расскажи-ка Кэлен о пыточных палатках.

— Ваше Превосходительство?

— Расскажи ей об имеющемся у нас большом опыте в убеждении людей делать то, что нам нужно. Расскажи ей о пытках, которые мы используем.

Прежде, чем Сестра Улиция успела начать говорить, Кэлен её опередила.

— Ну, так начинай свои пытки. Никому не интересно слушать, как ты болтаешь о них, словно старая сплетница. Я знаю, что ты намереваешься мучить меня — так приступай.

— О, нет, пытка — это не для тебя, милочка. — Он открутил ногу жареного гуся и указал им на молодую женщину позади себя. — Пытать будут её.

Кэлен поглядела на внезапно испугавшуюся женщину и затем, нахмурившись посмотрела на Джеганя.

— Какого…?

Он откусил кусок тёмного гусиного мяса. По его пальцам стекал жир. Он обсосал жир с колец.

— Ладно, — сказал он, выбирая кусок мяса, свисавшего с ноги, — видимо, мне придётся объяснить. Понимаешь, у нас есть такая пытка, когда палач делает маленький разрез внизу живота испытуемого. Он повернулся и ткнул гусиной ногой в живот молодой женщины, пониже пупка. На её голом теле от ноги осталось сальное пятно. — Вот здесь.

— После этого, — сказал он, оборачиваясь обратно, — палач глубоко в живот заталкивает губки клещей и шарит ими там, пока не зацепит кусок кишки. Они там довольно скользкие, а тот, кто подвергается этой процедуре, почему-то не лежит спокойно, как ты, наверное, понимаешь, поэтому, для того, чтобы ухватить эти внутренности, нужна определённая сноровка. Как только он их поймал, он начинает медленно, фут за футом вытаскивать их. Вот это пытка, так уж пытка.

Он наклонился и оторвал ещё кусок ветчины.

— И теперь, если ты не будешь делать, как я говорю, мы все отправимся в пыточную палатку  — он указал влево от себя рукой с зажатым в ней ломтем ветчины, — и прикажем одному из наших опытных мастеров проделать это с той, стоящей у меня за спиной, девушкой.

Он леденяще взглянул на Кэлен.

— И всё потому, что ты отказываешься делать то, что тебе сказано. Тебе придётся стать свидетельницей агонии этого создания. Тебе придётся слушать, как она будет кричать, умолять сохранить ей жизнь, видеть, как она истекает кровью, видеть, как из неё вынимают внутренности. После того, как палач вытащит несколько футов кишок, он намотает их на палку, как моток веревок — просто для того, чтобы месиво стало аккуратным и опрятным. Потом он сделает паузу и обратится ко мне. Тогда, я снова вежливо попрошу тебя делать то, что от тебя требуется. Если ты снова откажешься, то мы снова медленно вытащим ещё несколько футов её мягких, нежных, окровавленных кишок, наматывая их на палку, и все вместе будем слушать её крики и плач, и мольбы о смерти. Этот процесс может продолжаться довольно долго. Эта пытка — мучительно медленна и болезненна. — Джегань весело улыбнулся Кэлен. — Потом, под конец, тебе придётся наблюдать, как она будет биться в предсмертных конвульсиях.

Кэлен посмотрела на девушку. Та не шевелилась, но была белой, как сахар, лежавший грудой в вазе на столе.

Джегань неторопливо пожевал и затем запил еду большим глотком вина.

— После всего, ты увидишь, как ее безжизненное тело будет брошено на телегу мертвецов, к останкам тел других людей, подвергнутых пыткам. Затем, я предложу Улиции и Эрминии выбор — или отправиться в палатки, развлекать моих людей, удовлетворяя их самым изощрённым желаниям, или, если предпочтут — подумать о том, как с помощью этого ошейника заставить тебя испытать больше боли, чем когда бы то ни было. Будет одно условие — им нельзя позволить тебе упасть в обморок. Мне, конечно же, захочется, чтобы ты всё это почувствовала.

Снаружи доносился несмолкающий армейский шум, но в палатке царила мёртвая тишина. Джегань отрезал ещё один длинный пласт кровавой говядины, и продолжил.

— После того, как Сёстры исчерпают своё воображение, а я думаю, что стимул заставит их быть изобретательными, я лично займусь тобой, пока ты не окажешься на грани гибели. Только после всего этого, я сорву твою одежду, и уже тогда ты станешь передо мной голой.

Он остановил на ней взгляд своих кошмарных глаз.

— Выбор за тобой, милочка. Итогом любого из них будет то, что тебе придётся выполнить мой приказ, и всё закончится тем, что по моему велению, ты окажешься раздетой. Какой способ ты выбираешь? Скорее. Второго предложения не будет.