Хольмградские истории: Человек для особых поручений. Самозванец по особому поручению. Беглец от особых поручений (сборник) - Антон Демченко

Не обращая внимания на неодобрительно поджатые губы Рогнеды свет Болховны, я подхватил на руки сына и тут же растрепал его старательно уложенные, можно сказать, прилизанные светлые волосы. Никогда не понимал, зачем нужно делать из детей нарядные игрушки. Что это за ребенок в костюме-тройке и с белоснежным цветочком в петлице?! А уж семилетний мальчишка и вовсе не должен походить на фарфоровую куклу. У Рогнеды Болховны, разумеется, на этот счет было свое мнение, но отстаивать его вслух она не станет… И ладно.

В очередной раз подбросив Родика, я аккуратно опустил мальца на пол и, улыбнувшись наблюдающей за нами сидящей на оттоманке с книгой в руках Ладе, обратил свое внимание на вцепившуюся в мою ногу дочку. Упрямая трехлетка тянула меня за штанину, требуя своего аттракциона… и кто я такой, чтобы отказать ей в такой радости?

Под веселый смех подлетающей к потолку Беляны я выслушал рассказ сына об увиденном им ночью сне, о полностью съеденной за завтраком огромнейшей тарелке овсянки, о двух щенках, принесенных в жилую техником Рольфом, о… в общем, обо всем на свете… и очередную просьбу об ограднике…

– Сын. Я думал, мы закрыли эту тему еще год назад? – Присаживаясь рядом с тут же прильнувшей ко мне Ладой, я усадил Белянку на колени и внимательно взглянул на стоящего передо мной Родика. Мальчик характерно засопел. Весь в деда. Бажен тоже так сопеть начинает, когда что-то не по его выходит.

– Я помню. Но Велимирка…

– Родион Витальевич! – Тихий, но строгий голос мамки заставил ссутулившегося было сына выпрямиться и расправить плечи.

– У Велимира, сына племянника Заряны Святославны, оградник есть… – ровным «взрослым» тоном проговорил Родик, но тут же сбился и совершенно по-мальчишечьи добавил: – Вот он и нос задрал!

– А-а… так ты носами с ним померяться решил, – «понимающе» протянул я. Лада рядом со мной тихонько фыркнула, но тут же стерла предательскую улыбку и вернула на лицо маску «строгой мамы».

– А что он… – покраснев от возмущения, начал было сын, но, заметив, как Лада покачала головой, медленно выдохнул, старательно приводя себя в спокойное состояние.

– Сын, вспомни, зачем детям плетут оградники.

– Ну… – Быстрый взгляд в сторону «мамки» и решительно-бойкий ответ: – Чтобы проснувшиеся способности обуздать.

– И о чем это говорит? – прищурился я. Сын задумчиво пожевал губу и растерянно глянул на меня.

– Вит, ему всего семь лет. Не требуй от ребенка слишком многого, – тихо заметила Лада.

– Вот-вот. Слушай маму, она плохого не посоветует. – Тут же довольно закивал ребенок.

– Это точно, – не удержавшись от улыбки, согласился я. – И тем не менее, раз уж ты сподобился давать советы отцу, то может, и до ответа на мой вопрос додумаешься?

– Кхм. Родион Витальевич, если подумаете, то поймете, что в вопросе вашего батюшки уже есть половина ответа. Или подсказка, самое меньшее, – подключилась Рогнеда Болховна.

– Вот как? – Родик обвел нас взглядом, в котором явно читалась напряженная работа мысли. – Обуздать, да, отец? То есть… Он не кон-трол-ли-ро-ва-ет это?

– Браво, сынок, браво. – Я похлопал в ладони. – Именно. Не хочу сказать, что это большой минус, все-таки подобные вещи от детей зависеть не могут, но и хвастаться тем, что не можешь держать в узде собственное тело, по меньшей мере… неумно.

– Я понял, – серьезно кивнул Родион, и тут же, словно вспомнив о чем-то, повеселел. – Ох, а ты ведь в зал собираешься, да? Уже ведь одиннадцатый час…

– Какой умный сын у меня растет, – повернувшись к Ладе, с гордостью констатировал я.

– Весь в матушку, милый, – с улыбкой прощебетала жена, за что была тут же поцелована в щеку. Ну… не при детях же…

– Зал хоцу, – заявила Белянка, потянув меня за ухо.

Это был славный выходной, один из череды многих и многих. А следующим утром в училище пришло письмо от князя Телепнева с просьбой о встрече. Это было странно, хотя… Последние три года мы виделись с моим бывшим начальником все реже и реже, сталкиваясь в основном либо по делам наших ведомств, либо по заводским вопросам… да и то чаще всего в последнее время князь делегировал на собрания пайщиков своего секретаря. Вот разве что обязательные приемы… там, да, виделись, но ведь это не то, совсем не то. И хотя со стороны казалось, что все идет как всегда, в этом даже Высоковские были уверены, про Граца я вообще молчу, но я четко ощущал, что князь отдаляется от нашей компании. Исподволь, тихо уходит в сторону… И вдруг это письмо, как первый звоночек.

Разговор с князем вышел тяжелым и… очень неприятным. Три часа объяснений привели к тому, чего и следовало ожидать… Пай Телепнева был выкуплен самим объединением, благо у нас в законодательстве не предусмотрено ограничение срока, по истечении которого приобретенная доля должна быть продана какому-либо лицу. А вот деньги на выкуп пришлось собирать… Уж очень не хотелось выдергивать нужную сумму из оборота. Но с помощью удивленных выходкой Владимира Стояновича остальных пайщиков нам удалось собрать деньги, не залезая в «кубышку» компании. И снова дела покатили как обычно, хотя осадочек от телепневской эскапады остался неприятный. Сам же князь на эту тему отказывался говорить, просто-таки категорически, сведя наше и без того скудное общение к самому минимуму. Что, правда, никак не отражалось на его отношении к остальным пайщикам. Поначалу те пребывали в некоем недоумении и откровенно дичились бывшего соратника, но постепенно их добрые отношения были восстановлены, а в глазах того же Берга и Хельги, при взглядах в мою сторону, поселилась вина, которую я сознательно старался не замечать.

Ну, а поскольку жалеть себя и терзаться от подставы было не в моих правилах, я плюнул на весь этот сюр и с головой ушел в работу училища. Там было еще немало вещей, которые надо было привести в порядок, модернизировать, а то и вовсе создать заново. А тут еще и очередная техническая идея пришла в голову, после разбора принципов работы конструктов в домашней системе водоснабжения. Ну да, не по чину, так когда меня это останавливало? Правда, Рольф – наш техник, был в диком шоке, когда понял, что я не просто хочу проконтролировать его работу, а всерьез заинтересован используемыми им приемами. Он у нас недавно и пока не успел освоиться. Ну ничего, годик поработает, еще не к такому привыкнет.

На самом деле в работе Рольфа с сантехникой меня заинтересовал один конструкт, создающий в определенном объеме необходимое давление. Конструкт простейший, а областей применения у него… хм, даже на первый взгляд, просто немерено. Вот я и устремился к Горбунову, нашему признанному повелителю чертежей и схем, глядишь, чего умного подскажет.

Войдя в просторный зал, отведенный под инженерный и художественные отделы нашего производства, я окинул взглядом сосредоточенно работающих людей и, прошагав через все помещение, кивая на ходу в ответ на приветствия, миновал порог второго зала, куда меньшего по размерам, но куда более захламленного. Личная мастерская нашего главного инженера, можно сказать, святая святых «Четверки Первых».

– Гордей Белозорич, добрый день, – окликнул я закопавшегося в бумаги Горбунова.

– А, Виталий Родионович, и вам доброго дня, – отвлекшись от очередного чертежа, улыбнулся тот и, потерев глаза, решительно помотал головой. – Подождите, друг мой, я приготовлю кофий. А то совсем заработался. Ничего не соображаю.

– Так, ведь еще и полудня нет, – удивился я, наблюдая, как инженер священнодействует над туркой.

– А я здесь со вчерашнего дня окопался, всю ночь работал… – признался Горбунов и кивнул в сторону какого-то вороха тряпок, сваленного в углу зала. – Собственно, как и Леопольд Юрьевич.

Только тут я опознал в куче тряпья свернувшегося калачиком второго инженера и, по совместительству, первого ментального конструктора объединения, Попандопуло. «Лёвушка», как некогда прозвали его наши дамы, спал, что называется, без задних ног, и даже пленительный аромат свежесваренного кофия, распространившийся по залу, не смог выдернуть его из объятий Морфея. Ну да ладно. Пусть спит.

– Рассказывайте, Виталий Родионович. – Пригубив горячий напиток, Горбунов поставил чашку точно по центру небольшого блюдца и с любопытством уставился на меня. Пришлось и мне отвлечься от кофия.

– А, собственно, с чего вы взяли, Гордей Белозорич, что у меня есть интересная тема для беседы? Может статься, я зашел узнать, как идут ваши дела? – Я улыбнулся, а Горбунов в ответ деланно нахмурился. Ой, не любит мастер пустопорожних разговоров…

– Думаете, что-то изменилось со вчерашнего дня? – вздохнул инженер. – Так вот, ответственно замечу, нет, не изменилось. Виталий Родионович, не томите.

– Хорошо-хорошо, Гордей Белозорич. – Я кивнул. – Итак, что вам известно о приемах сантехников?