Повести - Генрих Гофман

— Прощай, Юрка! Не поминай лихом, — прохрипел Степанов. Он уже не в силах был приподнять голову. Широко открытые глаза его начала заволакивать мутная пелена. Это была смерть. За четыре года Мурзин не раз видел, как она приходит.

Партизаны толпой сгрудились вокруг комиссара. Кто-то, с силой рванул на нем гимнастерку. Скорей остановить кровь, перевязать рану! Но все старания были напрасны.

Печальным взором оглядел Мурзин сбежавшихся партизан. Рядом с ним стояла его недавняя спасительница Надя Струкова. Взгляды их встретились. Не в силах сдержаться, Надя шагнула к Мурзину и разрыдалась.

Какое-то нежное чувство шевельнулось в душе Мурзина. Он подошел к девушке, невольно снял руку с висевшего на груди автомата и нежно стал гладить разметанные шелковистые волосы на ее голове.

Уже давно прекратились выстрелы в партизанском лесу. Тяжело дыша, подходили все новые и новые люди, возвращавшиеся после погони за бежавшими немцами, а Мурзин все не мог оторвать взгляда от погибшего друга.

— Товарищ командир! Ни один не ушел. Всех уложили, — доложил кто-то из партизан, прервав тягостное молчание.

Мурзин словно очнулся от глубокого сна.

— А как же могло случиться, что они разбежались? — спросил он и суровым взглядом обвел партизан.

— Они часового ножом прикончили и побежали в разные стороны, — сказал русский партизан лет сорока, из бывших военнопленных, и кивнул в сторону дерева, возле которого лежал труп часового.

— Мы их наскоро обыскивали. Оружие отобрали, карманы сверху прощупали, а у кого-нибудь небось за голенищем нож оказался. Вот и расплачиваемся, — добавил кто-то из толпы, окружившей Мурзина.

— И какого человека потеряли!

— Душа был человек!

Капитана Степанова похоронили с партизанскими почестями. Могилу отрыли на склоне высокой горы, с которой хорошо просматривались просторные луга и долины Моравии. Не раз приходил сюда раньше Мурзин вместе со своим комиссаром. Глядя на убегающую к горизонту долину, Степанов частенько говаривал: «Если не доживу я, Юра, до светлого дня нашей победы, если придется сложить здесь голову, то пусть меня похоронят на этой горе».

Партизаны выполнили завет своего комиссара. Прогремел троекратный салют. А Мурзин стоял у могилы боевого друга и вспоминал о суровых днях, проведенных с ним вместе в этих чужих, но ставших родными горах.

Первого мая наступающие с фронта части Советской Армии ворвались в Велеград. Вместе с ними в освобожденный город вошли и партизаны отряда «Ольга». Сюда же из лесного убежища перевели и пленного генерал-майора фон Мюллера. Его должны были передать в руки советского командования.

В местном монастыре, где расположился пленный под неусыпной охраной партизан, Матоушек сам почистил генеральский мундир и фуражку с фашистской кокардой. Он считал, что, чем наряднее будет выглядеть генерал Мюллер, тем значительнее покажется и сам факт его пленения.

А бывший командир 16-й танковой дивизии нервничал. Он с раздражением воспринял сообщение партизан о том, что его просьба о передаче в руки английской или американской армии не принята во внимание. Генерал фон Мюллер имел, видимо, основания бояться встречи с советским командованием. Ведь за все злодеяния, совершенные им на оккупированной советской земле, ему предстояло держать ответ перед советским правосудием.

Во второй половине дня в Велеград приехали представители штаба 2-го Украинского фронта, которым Маршал Советского Союза Малиновский поручил принять от партизан пленного генерал-майора фон Мюллера.

Бедный Иозеф Матоушек никогда не думал, что ему придется отчитываться почти за каждую пуговицу на генеральском мундире, за каждую царапину на теле фашиста. Ему казалось, что легче было захватить этого генерала в плен, чем разобраться в целой кипе исписанных протоколов. Но вскоре все формальности были закончены. Генерал-майор фон Мюллер любезно распрощался со своими конвоирами и, перейдя под охрану трех советских офицеров, отправился вместе с ними в штаб 2-го Украинского фронта.

Часы на башне Лоретты гулко пробили шесть раз. Послышался мелодичный перезвон колокольчиков. Первые лучи восходящего солнца уже коснулись верхних этажей Чернинского дворца, а статс-секретарь протектората Карл Герман Франк все еще не ложился спать. Он медленно подошел к окну и, откинув штору, оглядел пробуждающийся город.

Мрачные мысли одолевали его. Еще вчера вечером его ошеломила неожиданная весть о самоубийстве обожаемого фюрера. Со смертью Гитлера рушились последние надежды. Союзные войска рассекли великую Германскую империю на две части. Где-то на севере адмирал Дениц формирует новое правительство. На юге Герман Геринг пытается наладить прямые контакты с союзным командованием англо-американских войск. А в «Альпийской крепости» орудует Кальтенбруннер.

Карл Герман Франк решил не испытывать больше судьбу. Он вызвал адъютанта и приказал привести в кабинет своего личного парикмахера. Настала пора изменить внешность и покинуть просторные залы Чернинского дворца. Причем сделать это нужно как можно скорее. На узеньких улочках чешской столицы раздались первые выстрелы восставших.

Чтобы выиграть время, Карл Герман Франк отдал распоряжение начать переговоры с повстанцами.

— Восстание в Праге должно быть подавлено всеми средствами, — распорядился генерал-фельдмаршал фон Шернер, к которому перешла теперь вся полнота власти на территории протектората.

— Конечно! — ответил ему начальник штаба группы армий «Центр» генерал Нацмер.

И с трех сторон двинулись немецкие войска к восставшей Праге. Столице Чехословацкой Республики и ее жителям угрожала гибель. Но танкисты маршала Конева уже спешили на помощь чешским патриотам.

А война все еще продолжалась. И хотя советские воины разгромили фашистские армии, оборонявшие Берлин, и овладели столицей Германии, в Чехии и Моравии миллионная армия генерал-фельдмаршала Шернера сопротивлялась с прежним упорством. И вместе с советскими регулярными войсками мужественно сражались с врагом бойцы партизанской бригады имени Яна Жижки.

5 мая они первыми ворвались на улицы Всетина. Букетами цветов, приветственными возгласами встретили их жители освобожденного города. Казалось, дружеским объятиям не будет конца. Но партизан ждали новые битвы. Земля Чехии и Моравии стонала еще под пятой озверелых фашистов.

Соединившись с частями Советской Армии, Мурзин повел своих партизан на запад, к Злину и Праге. В скоротечном бою сопротивление немцев в долине Злина было сломлено. На улицы города на встречу со своими освободителями высыпали ликующие толпы горожан. И опять цветы и объятия, объятия и цветы. Казалось, само майское солнце скатилось на праздничные улицы Злина.

А к вечеру на центральной площади города состоялся парад войск, освободивших Злин от оккупантов. Вместе с солдатами регулярных частей Советской Армии в торжественном строю стояли и партизаны бригады имени Яна Жижки. Их колонну возглавлял бородатый, невысокого роста командир Даян Баянович Мурзин. Радостно поблескивали его глаза, руки замерли на вороненой стали автомата.

Он оглядывал лесистые горы Моравии, возвышавшиеся вокруг освобожденного города, и вспоминал погибших товарищей — партизан, отдавших молодые жизни за торжество общей победы. За громовыми раскатами духового оркестра, за шумным гомоном многотысячной толпы ему вдруг явственно послышался мягкий, дружеский голос Яна Ушияка:

«Юрий-братор! Наша земля встретит вас, как самых дорогих гостей. Мы ведь братья в этой борьбе с фашизмом».

— Как жаль, что не дожил ты, Ян, до этого весеннего, солнечного дня. До этого дня победы! — прошептал Мурзин, вглядываясь в многоликую бушующую толпу.

И конечно же не думал тогда советский офицер Даян Баянович Мурзин, уроженец далекой Башкирии, что именно эту площадь назовут благодарные жители Злина его именем.

Если вам доведется побывать в Чехословацкой Социалистической Республике, обязательно посетите город Готвальдов (во время войны он назывался Злином), пройдите на площадь имени майора Мурзина и молча постойте возле величественного памятника Партизану. Пусть этот монумент напомнит вам о суровых годах войны с фашизмом, о мужестве и бесстрашии народных бойцов, о тех, кто отдал жизнь за то, чтобы жили на земле мы с вами.

А местные жители не забыли легендарного командира партизанской бригады имени Яна Жижки. Пачки писем следуют из Чехословакии в СССР, в город Уфу, где живет и работает ныне Даян Баянович Мурзин. Чешские и словацкие ветераны войны, бывшие партизаны, часто приглашают Мурзина к себе в гости. И почти ежегодно Даян Мурзин навещает своих боевых товарищей.

Он ныне почетный гражданин восьми чехословацких городов, награжден многими орденами Чехословацкой Социалистической Республики.