Сирень - Б. Б. Рейд

парадные брюки и белая рубашка на пуговицах, а сверху — серый вязаный свитер. Он не выкладывался по полной, как Лорен на нашем первом свидании, но я знала, что он пытался. Для меня. Я также знала, что Лорен, должно быть, помог ему.

Охрана ждала нас, когда мы вышли из моего номера в холл. Я не задумывалась о последствиях этого свидания, пока мы с Хьюстоном не вошли через главный вход отеля, и камеры не начали вспыхивать.

Это больше не будет просто слухом.

Хьюстон держал меня за руку, весь мир узнает, что я трахаюсь со своими товарищами по группе. Имена, которыми они меня называли, и предположения, которые они делали — пощады не будет.

И все же все, о чем я могла думать, был Джерико.

Где он? О чем он только думал? Как он мог просто так уйти?

Хьюстон и я забрались на заднее сиденье черного «Субурбана» и уехали, а охрана ехала за нами по пятам в другой машине. Никто из нас не проронил ни слова в течение пяти минут, которые потребовались, чтобы добраться до места назначения.

У меня перехватило дыхание, когда я увидела Эйфелеву башню вблизи. Днем она привлекала внимание, но ночью захватывало дух еще больше. С золотыми огнями, как этого могло не быть?

Я предполагала, что мы направимся прямиком к вершине, но у Хьюстона были другие планы. Он отвел меня на второй этаж, где, по-видимому, у нас был заказан столик. Мне не нужно было быть экспертом, чтобы знать, что такое место, как это, обычно бронируется за недели или месяцы вперед.

Может быть, он потянул за какие-то ниточки.

Или, может быть, он всегда знал, что приведет меня сюда.

Неужели Хьюстон выжидал подходящего момента для нашего первого свидания?

Не обращая внимания на запах ванили, витающий в воздухе, я посмотрела на него, когда он сидел рядом со мной в белой изогнутой кабинке, делая вид, что изучает меню. Мы оба не обращали внимания на пристальные взгляды людей, которые узнавали нас, и даже тех, кто не узнавал. С двумя охранниками, слоняющимися вокруг, любому стало бы любопытно.

— Зачем ты привел меня сюда?

— Чтобы поесть.

Моя грудь сжалась там, где больше не должно было быть сердца. После стольких лет, после всего, через что я прошла, я не понимала, почему просто не выбросила эту чертову штуку.

— И это все?

Затем он посмотрел на меня, его мрачный взгляд искал мой, и сказал:

— Нет.

Я ждала, что он скажет что-нибудь еще, но он этого не сделал. Подошел наш официант, и мы заказали напитки, еду, а потом ели в тишине. Сразу после этого мы покинули ресторан.

Мы оба были слишком на взводе, чтобы задерживаться.

Это был адский хаос, но в конце концов мы добрались до вершины башни. Именно там напряжение, которое накапливалось на протяжении всего ужина, взорвалось.

Он притянул меня к себе и поцеловал, и мы не остановились, даже когда поняли, что нас фотографируют и записывают на видео.

— Прости, — прошептал он мне в губы.

— Ничего страшного, — сказала я, глотая вишни. — Думаю, что кот вроде как уже вылез из мешка, понимаешь?

Взгляд, которым одарил меня Хьюстон, ясно дал понять, что я его провоцирую. А потом он вздохнул:

— Олененок.

— За что ты извиняешься? — спросила я его со злой ухмылкой. Я уже знала, но мне нужно было услышать, как он это скажет.

— Мне жаль, что я не был лучшим человеком для тебя и лучшим другом для Рика. Я не должен был рассказывать тебе об Эмили, но мне следовало приложить больше усилий, чтобы убедить его, — челюсть Хьюстона напряглась, когда он отвернулся, перегнулся через перила и посмотрел на город, который обещал романтику за их пределами. — Даже сейчас я нахожусь в противоречии. Однажды я предпочел его тебе, и я не сделаю этого снова, но я…

Больше не рассерженная, я почувствовала, как у меня задрожали ноги от эмоций в его голосе и слов, которые он не мог заставить себя произнести, опасаясь того, чего они могут нам стоить. Хьюстон посмотрел на меня, встретившись со мной взглядом, и я увидела в нем решение больше не лгать мне.

Один за другим осколки снова складывались воедино.

Трещины были, но я их больше не боялась. Вместо этого они служили напоминанием о том, что любовь не должна быть идеальным делом. Она должна быть грязной и причинять боль, но все всегда наладится, если она правдива.

— Я влюблен в тебя.

Это было совсем не то, что пытался сказать Хьюстон.

Но это была правда, которой требовало его сердце.

Прежде чем позволить каким-то другим, он должен был, наконец, освободить эту правду, и теперь мне больше не казалось, что мои ноги касаются земли.

— Мне нужно, чтобы ты знала это и верила мне. Мне это нужно, потому что… Я не могу притворяться, что не боюсь того, где он находится и о чем думает. Джерико жил с пустотой, и как только она овладевает им, он… Лорен ищет его прямо сейчас, но…

Его страх нарастал, из-за чего Хьюстону было труднее закончить мысль, так почему же я понимала все, что он пытался мне сказать? Было ли это потому, что я тоже это чувствовала?

Мне правда нужно было спрашивать?

— Тогда пошли, — услышала я свой голос, обращенный к нему. — Давай найдем Джерико.

Удивление Хьюстона и его облегчение длились всего секунду, прежде чем мы, держась за руки, бросились к лифту, который должен был отвезти нас вниз. Казалось, прошла вечность, прежде чем мы достигли земли. Хьюстон разговаривал по телефону, проверяя последние новости от Лорена, и когда мы выбежали на улицу и направились к машине, должно быть, наступил новый день.

Оглянувшись через плечо, я улыбнулась башне, которую мы оставили позади, когда двадцать тысяч лампочек начали сверкать, желая нам удачи.

ШЕСТЬДЕСЯТ ДВА

Прочитав только что пришедшее сообщение, я тихо выдохнул, прежде чем убрать телефон в карман.

— Значит, это и есть твой план? — спросил я, давая знать о своем присутствии. Фигура в капюшоне одиноко сидела на зеленой скамейке, не заботясь о том, кто подходит. — Тебя арестуют со всем твоим послужным списком, и она заберет тебя обратно? — я фыркнул. — Подумай еще раз.

Рик вздохнул, продолжая дуться на голубую кафельную стену перед собой. На темной глянцевой поверхности были белые надписи, которые говорили одно и то же на тех немногих языках,