Глина - Дэвид Брин

Клара еще не закончила.

— Но тут как раз подворачивается Махарал со своими ракетами. Жизнь под угрозой! Кто знает, что способен сделать очередной маньяк? Прекрасный повод удалиться от мирских проблем, запереться в серебристом куполе и обвинять оттуда погрязшее в грехах человечество. Хитрое оправдание нежелания предстать перед публикой, посылая вместо себя дитто. Ловкий ход, за которым кроется банальная подготовка к жизни после смерти.

Каолин посмотрел сначала на Клару, потом перевел взгляд на меня.

— У вас обоих потрясающее воображение! Какими доказательствами…

Я рассмеялся.

— Никакими. Пока. Но весь ваш план строится на двух ненадежных элементах — деньгах и секретности. А как быть с наследниками, которые никак не дождутся смерти дедушки? Они не поскупятся, чтобы провести настоящее расследование.

Клара вдруг судорожно вздохнула, глядя куда-то в пустоту.

— В чем дело? — спросил я.

Она повернулась к Каолину, и я заметил, как посуровело ее лицо.

— Если мы узнаем, что идея насчет ракет принадлежит вам… сэр. Уж очень удачно все сложилось… для вас.

Ее тон подействовал не только на меня. Каолин побледнел и поднял руки.

— Ракеты… они стали для меня таким же сюрпризом, как и для всех. Я всего лишь воспользовался общим настроением… чтобы немного поправить дело. И… и опять же… никто ведь не пострадал?

Наверное, он хотел сказать что-то еще — ведь никаких доказательств у нас действительно не было, — но Клара подавила его силой своей личности.

— Посмотрим, — сказала она, пристально глядя в глаза занервничавшего отшельника. — И обещаю, у вас будет возможность доказать свою невиновность.

Глава 73

В СВОЕ УДОВОЛЬСТВИЕ

…или учимся рулить…

Воздушный змей, трепещущий в небе… Прекрасное зрелище, верно? Как и еще многое в этом мире. Вот почему так не хочется расставаться с жизнью.

Йосил был прав насчет эффекта «якоря». Его амбициозные цели, его грандиозные планы не для нас. Все те необъятные территории, для покорения которых нужна лишь воля, пусть остаются для других поколений. Возможно, более мудрых.

И все же ты понял кое-что, чего не понял он.

Природа — необходима.

Сложное невозможно без простого. Мир духа невозможен без приземленной, лишенной парадоксальности и подчиняющейся неумолимым законам физики реальности. Только благодаря жесткому отбору в самом широком масштабе на Земле появились человеческие существа, твердо стоящие на ногах и при этом уносящиеся в мечтах в такие высокие дали, как искусство, любовь и душа.

Но эволюция держит! Тело жаждет ощутить прикосновения свежего ветра, колючесть дождя, соблазнительный запах и вкус пищи, возбуждающий прилив адреналина.

Счастье любви.

Музыку смеха.

Ты, сотворивший мир своим присутствием, остаешься неразлучным с причиной и следствием. Потому что в этом есть надежда. Надежда на то, что эволюция воздаст по справедливости. Надежда на то, что ты победишь, несмотря ни на что. Потому что ты наследник поколений победителей.

Ты надеешься остаться в живых. Хотя повсюду и везде тебя ждет смерть.

Ты знаешь это лучше других. Ты сам видел пустой ландшафт мира душ, видел несколько миллионов пятнышек — водорослей, до последнего момента цепляющихся за голый берег. Ты видел, как прыгают они в миг смерти, пытаясь достичь некоей неведомой цели, на существование которой намекают религии, к которой стремились еще древние художники, делавшие смелые наброски на стенах пещеры.

Да, пока что попытки заканчивались тем, что искры гасли. Но, падая, оставляли следы. Там, в пыли. И следы не исчезают.

Итак, что ты намерен делать? Рвануться к свободе и попробовать достичь высших пределов? Без запаса энергии, накопить которую пытался Йосил, твои шансы невелики. Он верно все рассчитал, хотя душа его и была изломана. Останешься здесь? Наполовину в этом мире и наполовину в другом? Будешь делить постель с Кларой и своим двойником, более похожим на человека, чем ты сам. С тем Альбертом, который ежедневно начинает жизнь в другом теле?

Что ж, может быть, из этого что-то получится. Но справедливо ли это?

Или попробуешь еще кое-что? Нечто творческое. Нечто такое, чего еще не видели.

Шансы, похоже, малы. Но ведь все зависит от старания, верно? У существ, восставших из плоти или грязи, ничего другого никогда не было.

Глава 74

ИМПРЕССИОНИЗМ

…или осваивая изящное искусство…

Спустившись по ступенькам, мы с Кларой прошли через розовый сад, мимо роскошной голубятни и оказались на зеленой лужайке, где Пэл и реальный Альберт играли со змеем.

Как и ожидалось, они привлекли к себе немалое внимание, но не секьюрити, а людей, живших в домах по другую сторону холма, предназначенных для прислуги. Небольшая толпа с удивлением наблюдала за редким зрелищем, а с десяток детишек с криками бегали по траве.

Даже в наш век технических чудес воздушный змей остается чем-то особенным.

Пэл явно наслаждался всеобщим вниманием. Пожалуй, давно я не видел его таким счастливым. Умело маневрируя змеем, он заставлял его взмывать в небо, парить или опасно нырять вниз, что вызывало притворно-испуганные крики собравшихся.

И только одна пара взрослых, стоявших поодаль, казалось, не разделяла общей радости и безуспешно старалась удержать трех своих отпрысков, притягиваемых ликующей толпой.

Повернувшись к сопровождавшему нас Платиновому, я спросил:

— Наследники? Он угрюмо кивнул:

— Племянники. Сыновья сводной сестры, умершей полгода назад.

Нелегкое признание. Но оно было частью цены, запрошенной нами.

— Они знают? ДитКаолин покачал головой:

— Их мать поручила мне… то есть Энею… вести их дела. Вы ничего не сделаете.

Клара вздохнула.

— Что ж, по крайней мере помните, что мы знаем. И будем смотреть в оба.

— В этом я уверен.

В голосе голема не было ни намека на недовольство или покорность. Мне стало как-то не по себе.

Нам не потребовалось много времени, чтобы забрать реального Альберта, Пэла и нашего шпиона-дитто. Змея мы оставили детишкам.

Пока лимузин вез нас домой, я думал о нашей «победе». Хотя мы и загнали великого Каолина в угол и вытянули из него правду, восторга я не испытывал. Возможно, когда-то, до Дерегуляции, ему и удалось бы предъявить обвинения в мошенничестве, шантаже и вымогательстве, но сейчас это уже не уголовное преступление, а гражданские правонарушения, от которых нетрудно откупиться.

Самое большое, что мы могли, это заставить его платить по максимуму и всячески мешать его планам.