История России. Московско-царский период. XVI век - Дмитрий Иванович Иловайский

канцелярией заведовали «думные дьяки». Из этой канцелярии, как мы видели, выделялись постепенно особые приказы, оставленные в заведовании тех же думных дьяков. Иван III оставил своему сыну думу в количестве 13 бояр, 6 окольничих, 1 дворецкого и 1 казначея. После того в течение XVI века число думных людей то немного увеличивалось, то немного уменьшалось. Иван IV оставил сыну 10 бояр, 1 окольничего, 1 кравчего, 1 казначея и 8 думных дворян. При Федоре Ивановиче число думных людей возросло до 30. Иногда в думу призывалось высшее духовенство; таким образом, являлась распространенная дума. Заседания Боярской думы происходили в царском дворце, то есть в одной из его палат (например, Золотой, Ответной, Грановитой) или, как тогда выражались, «на верху». По свидетельству одного иностранца в конце XVI века (Флетчера), она собиралась два раза в день, рано поутру и перед вечером; а для текущих дел назначены были три дня в неделю: понедельник, среда и пятница. Хотя председатель думы был сам царь, но он не всегда присутствовал на заседаниях; причем приговоры думы, конечно, поступали на его утверждение, откуда и возникла потом известная формула: «Царь указал, бояре приговорили». При Грозном законы большей частью носят такую формулу: царь «уложил со всеми бояры». Кроме текущих дел, преимущественно докладов, которые поступали на рассмотрение думы от разных приказов, ведению ее подлежали важнейшие государственные вопросы, в особенности вопросы внешней политики; иногда она занималась судебными разбирательствами, например делами по местничеству; но главным образом она занималась обсуждением новых законов и постановлений и, следовательно, имела значение по преимуществу законодательное.

Рядом с этим официальным и полным советом государя часто существовала другая царская дума, ближняя и негласная, которая и подготовляла решение вопросов в ту или другую сторону; сюда государь приглашал наиболее доверенных членов думы. Наконец, встречается еще более тесный совет государев, состоявший из его любимцев, которые даже не всегда принадлежали к составу Боярской думы. Мы видели, как в царствование Василия III недовольные бояре устами Берсеня Беклемишева жаловались на то, что великий князь решает дела, запершись у своей постели сам-третей (с Шигоной Поджогиным и кем-либо из дьяков). В первой половине царствования Грозного повторяется такое же совещание царя сам-третей (с Сильвестром и Адашевым). Для своего сына и преемника Федора Иван Грозный даже приготовил особую ближнюю думу из пяти бояр, которая потом в действительности свелась к одному Борису Годунову. Подобные факты суть обычное явление во всякой монархии, особенно неограниченной, где любимцы или доверенные советники всегда играют первостепенные роли; вопрос только в выборе наиболее достойных. Но и помимо ближней или «комнатной» думы государевой и советников-любимцев, за Боярской думой оставалось еще много всяких текущих дел, которые она могла обсуждать и исправлять по собственному разумению. А во время малолетства государя или в эпоху безгосударную Боярская дума сосредотачивала в своих руках верховную правительственную власть; как это было, например, в малолетстве Ивана IV и позднее в Смутное время.

Выше Боярской думы в подобных чрезвычайных обстоятельствах могла стоять только «великая земская дума»; но это было учреждение временное, а не постоянное. Такое учреждение являлось необходимым следствием объединения всей Русской земли под главенством Москвы. Оно заменило собой и прежние съезды удельных князей с их дружинниками, и прежние местные городские веча. Теперь, когда все русские области (за исключением юго-западных) слились в одно Московское государство, с самодержавным царем во главе, сама собой явилась правительственная потребность в собрании представителей от всех областей для того, чтобы государь мог совещаться с ними о важнейших государственных вопросах, от них узнавать желания и нужды земли и через них сообщаться с землей. После внешнего объединения Руси такие собрания выборных земских людей служили наилучшим средством укрепить ее внутреннее единство. И потому совершенно естественно, что они являются после того, как при Василии III было закончено собирание Северо-Восточной Руси, то есть при его сыне Иване IV. Первый известный земский собор или великая земская дума была созвана самим молодым царем в 1549 или 1550 году и открыта под его личным председательством при самой торжественной обстановке. Эта великая дума, по всем признакам, обсуждала по преимуществу состояние правосудия в русском царстве и имела вообще важные последствия, каковы, кроме нового издания Судебника, например, последующие меры к водворению земского самоуправления.

Самый созыв земского собора и его совещания, очевидно, устроены были по образцу обычных на Руси церковных соборов, и тем более, что духовенство явилось едва ли не самой важной частью в составе великой земской думы. Относительно думы 1550 года источники не дают нам подробных сведений о ее составе. Таковые сведения получаем мы по поводу второго известного нам земского собора, созванного тем же Иваном IV в 1566 году, по вопросу: продолжать ли с польско-литовским королем войну за Ливонию или заключить мир? На этом соборе участвовало около 370 лиц. Для обсуждения предложенного царем вопроса собрание разделено было на несколько групп: первую группу составило духовенство, то есть епископы, архимандриты, игумны, старцы, всего 32 человека; вторую образовали бояре, окольничие, казначеи, печатник и несколько дьяков, всего 29 человек, очевидно составлявших Боярскую думу, которая, таким образом, в полном своем составе входила в великую земскую думу; третья группа состояла из 97 дворян первой статьи, четвертая из 99 дворян и детей боярских второй статьи; далее видим 33 дьяка и приказных человека, 75 человек гостей, московских купцов и смольнян: отдельные группы составили несколько торопецких и луцких помещиков, то есть детей боярских. Из такого состава можно заключить, что собор 1566 года не был полным, обнимавшим все области. По-видимому, он был созван поспешно и преимущественно из людей, оказавшихся под рукой, в столице или поблизости ее; в том числе находились и немногие дети боярские, испомещенные на западных границах, как люди наиболее заинтересованные в происходившей войне. Созываемый самим государем, земский собор, естественно, рядом с самодержавной властью мог иметь только значение совещательное и мог обсуждать только те вопросы, которые были ему предложены. А в данном случае согласно всеми группами поданное мнение за продолжение войны и добывание всей Ливонии, несмотря на разные неблагоприятные обстоятельства, заставляет думать, что члены собора далеко не были свободны в выражении своих мыслей и, запуганные наступившей эпохой опричнины, ограничились простым подтверждением государевых желаний, которые, конечно, не оставались им неизвестны. Важно, однако, то, что и такой тиран, как Иван IV, решась продолжать тяжелую разорительную войну, счел нелишним заручиться хотя бы только внешним одобрением не полно представленной Русской земли.

Но если к самодержавному царю земский собор мог иметь