Цвет сверхдержавы - красный 3 Восхождение. часть 1 - Симонов Сергей

— Погодите-ка, товарищи, — неожиданно подал голос Павел Васильевич Шмаков, — У нас на радио ещё с 30-х используется так называемый шоринофон. Изобретение инженера Шорина — нечто вроде патефона, но с закольцованной кинолентой, на которой патефонной иголкой процарапывалось 50 звуковых дорожек. На ленту длиной в 300 метров умещается до 8 часов звукозаписи.

(Источник http://www.rustelecom-museum.ru/objects/?ContainerID=6735&ContainerType=62&objectID=6736&langID=57)

— Но ведь вместо киноплёнки можно взять широкую магнитную ленту, — продолжал Шмаков, — А вместо иголки поставить магнитную головку. У вас сейчас, я слышал, появилась новая магнитная лента на лавсановой основе, да ещё и с неплохой плотностью записи. Почему бы не попробовать записывать данные на него? Тут ведь важна именно идея непрерывной закольцованной плёнки. Раз лента закольцована, таким устройством можно будет пользоваться в режиме произвольного доступа. Устройство, пишущее на киноплёнку, я вам для изучения предоставлю. На его основе, но с использованием современных технических решений, можно сделать накопитель на магнитной ленте (НМЛ), но с произвольным доступом.

— Гм! — Лебедев задумался. — Скорость доступа будет, конечно, низкая... Пока там триста метров ленты на нужное место подмотается...

— Надо сделать перемотку, как на магнитофонах — вперёд и назад, — посоветовал Рамеев. — Передайте образец мне, я как раз буду для линейки «Уралов» разрабатывать периферию. НМЛ с произвольным доступом нам однозначно пригодится.

— Тут надо учитывать, что при постоянной перемотке лента будет быстро истираться, теряя покрытие, — заметил академик Келдыш. — Желательно придумать что-то, чтобы хотя бы разметку участков ленты можно было считывать бесконтактным способом, не елозя головками по ленте. (Келдыш имеет в виду поиск по файловой системе)

— Попробуем что-нибудь придумать, — ответил Рамеев. — В магнитных барабанах научились же выставлять зазор между головкой и барабаном в 60 микрометров. И тут научимся. (там же http://www.kik-sssr.ru/Ural-1_IVC_Baikonur.htm)

После демонстрации удалённого доступа Хрущёв попросил Лебедева, Глушкова и Келдыша на минутку задержаться. Когда в кабинете остались лишь «посвящённые», Никита Сергеевич сказал:

— Сергей Алексеич, спасибо. Впечатлён вашим показом. Потрясающе. Я так понял, это и есть тот самый интернет, о котором было написано в документах?

— Нет, Никита Сергеич, — устало улыбнулся Лебедев. — Это — обычный терминальный доступ. Для реализации полноценного интернета наши ЭВМ пока слабоваты, а линии связи — и вовсе... считайте, что их нет. Только-только начинаем первые опыты передачи данных по радиорелейной связи, но там скорости слишком малы для полноценного интернета.

— Тогда как же вы это сделали? Не понимаю...

— Да просто подумали немного головой, — ответил Лебедев. — У нас же был опыт организации терминального доступа к «БЭСМ-1М». Вот, Мстислав Всеволодович свои задачи через удалённый доступ считает, атомщики опять же... Просто до настоящего времени у нас была только одна машина, способная на такую удалённую работу. А тут мы впервые сумели запустить ядро операционной системы на нашем, нынешнем железе. Да, усечённое, да, переписанное на ассемблере, но это — рабочее ядро. А в нём поддержка телетайпов встроена изначально. Томпсон и Ритчи тоже с машиной через телетайп работали. Тексты основных служебных программ у нас есть. Переписали на том же ассемблере компилятор и пересобрали эти программы уже на нашей БЭСМ-3М.

— Я всё же не понимаю, — почесал в затылке Хрущёв. — Вы говорите, что это — не интернет. А работает очень похоже, судя по описанию. Как?

— М-м-м... так удалённый доступ же... — академик Келдыш тоже вмешался в разговор. — Понимаете, Никита Сергеич... телетайп, ему всё равно, на каком расстоянии от ЭВМ он находится. Хочешь — в Москве, хочешь — во Владивостоке, хочешь — в Австралии. Лишь бы сигнал дошёл. Медленно, конечно. Примитивно. Но работает!

— Мы попросту написали программу-обёртку для базы данных. База, причём, простейшая — таблица, записываемая прямо на диск, — продолжил Лебедев. — А первоначальное меню организовано вообще на простейшем скрипте оболочки, который в зависимости от выбора пользователя передаёт управление той или иной программе.

— Сама программа тоже работает в терминальном режиме, выдавая пользователю запросы и анализируя его ответы. Как говорится, хотелось бы проще, да уже некуда. Но работать будет.

— Это надо как можно быстрее реализовать в виде работающей системы, — решил Хрущёв. — Народ должен видеть, что жизнь с каждым годом становится всё лучше, что технический прогресс входит в самые обычные, бытовые сферы. Я вот только одного не пойму... Что ж они, «там», в «той истории», такого не сделали?

— Вообще-то единую систему продажи билетов сделали, — ответил Лебедев. — Только гораздо позднее, и для покупки тех же билетов всё равно надо было на вокзал приезжать и стоять в очереди. Или в билетную кассу. А до автоматизированной торговли дело так и не дошло. Потому что никому в торговле это было не нужно. Воровать мешало.

— Вот! То-то и есть, что воровать мешало! — буркнул Никита Сергеевич. — Спасибо, Сергей Алексеич. Впечатлили. А что нам с разработкой товарища Брусенцова делать? Какая-то она... не такая.

— Тут, Никита Сергеич, важно не рубить с плеча, а всесторонне разобраться, — ответил Глушков. — Я, когда с товарищем Брусенцовым и его разработкой познакомился, то изучил всё, что у нас есть по этому вопросу в ИАЦ.

— Так-так, — заинтересовался Хрущёв. — И что скажете?

— С одной стороны, «Сетунь» — типичная машина первого поколения ЭВМ: лампы, ферриты, крошечный объём оперативной памяти, магнитный барабан, используемый в качестве ОЗУ и долговременной памяти одновременно, — пояснил Глушков. — Что ещё хуже — троичная логика машины жёстко привязана к используемой элементной базе. То есть, если БЭСМ или «Урал» удалось совершенно безболезненно перевести на микросборки, ничего внутри не меняя, то «Сетунь» останется жёстко привязанной к этим ферритам. Троичную логику реализовать на полупроводниках значительно труднее, чем двоичную. Можно только эмулировать, но для этого потребуется значительная вычислительная мощность и объёмы памяти.

— С другой стороны, — продолжил Глушков, — для задач управления совершенно нормально иметь машины с гарвардской архитектурой, с шиной памяти команд «нестандартной» разрядности — 12, 18, 22 бит, с самым необычным набором регистров и с относительно небольшим объёмом ОЗУ. И вот как раз в задачу управляющей машины эта «Сетунь» укладывается почти идеально. Вот у неё три сигнала — 1, -1, 0 — это же для станка идеальный вариант — «вперёд», «назад», «останов». Понимаете?

— А ведь верно! — согласился Никита Сергеевич.

— Потому на ней можно будет реализовать очень компактные управляющие программы, и её троичность и малый объём буферной оперативной памяти при это препятствием не являются, а даже наоборот.

— Кроме того, её троичная логика позволяет строить на ней программные системы искусственного интеллекта, — сказал Глушков. — Их можно и на двоичной логике делать, но на троичной получится компактнее и проще.

— Не рано ли нам лезть в такие сложные вопросы? — спросил Хрущёв.

— Мы уже пробовали программировать алгоритмы решения некоторых типовых экспертных задач на ЭВМ «Киев», — ответил Виктор Михайлович. — Получили неплохие результаты. Я бы и сам с удовольствием поработал с такой троичной машиной, именно в плане искусственного интеллекта. Думаю, это направление нам стоит планомерно развивать.

— В «той истории» она выпускалась серийно, правда, малой серией. Было сделано 50 штук, из них 46 разошлись по разным организациям, — сказал Лебедев. — Я про неё тоже почитал. Так вот, эти 46 машин широко использовались именно для автоматизации производства, — Лебедев покопался в своей папке и извлёк листок бумаги. — Вот я тут выписал. «Сетунь» оказалась необыкновенно благоприятной для создания автоматизированных систем различного назначения: в Военно-воздушной академии им. Жуковского на ней уже в 1965 г. работала система программированного обучения и автоматизированная система испытания авиационных двигателей, в Гидрометцентре — система краткосрочного прогнозирования погоды; в МХТИ и на химфаке МГУ — интенсивно используемые программы в области химии; в МИИТ — задачи строительной механики; в Иркутском политехническом институте — система оптимального планирования деятельности приборостроительного предприятия; в СибНИИЭ (Новосибирск) интерпретирующая система ИПН, позволяющая на «Сетуни» отлаживать программы для М-20; на Людиновском тепловозостроительном и на Владимирском тракторном заводах — комплексы программ конструкторско-технологического назначения; в НИИ «Пищепромавтоматика» (Одесса) — системы оптимизации сельскохозяйственного назначения; в Институте космофизических исследований и аэрономии (Якутск) — «глобальная съемка» космических лучей по материалам мировой сети станций.» (http://www.computer-museum.ru/histussr/setun_hist.htm)