Бестолочь - Илья Николаевич Романов

о часах. Прав я был и в другом. Спорить с гномом — это ещё тот головняк. Упрямый черт!

Пиво мы вскоре допили, пришлось отправлять слугу за догоном, а также за второй кружкой. Далин, пока несли бочонок, сходил в туалет.

Опять пришлось вести речь о пользе часов. Наученный опытом, я не напирал на знание точного времени в интересах науки, а сразу перешёл на суть часов как игрушки для богатых. Описал часы в золотой оправе и с самоцветными камнями. При этом описал не просто безделушку, а полезную вещь в деловых переговорах.

Как меня достал этот ювелир! Его под важное дело выпустили, а он спорит со мной! Был бы доволен, что на свободе, а не грызет камень зубами на нижних уровнях! Достал урод!

В споре я не сразу понял важную вещь. Я тут уже четвёртый день. Допустим, сутки нужны на доставку письма, сутки на споры между гномами, иначе у них никак дела не решаются, и ещё сутки пути гнома. Выходит, что в баронстве и вправду есть выход на гномов, и довольно близкий выход, если судить по скорости прибытия Далина…

— Ты меня достал! — в какой-то момент сорвался я. Бычить на машину смерти — это, конечно, я зря, но он меня и вправду достал. — За тебя брат поручился! Тебя наверх выпустили! Ты что, не ценишь слово гнома! Не ценишь слово своего брата! Твой брат говорит, что дело стоящее! А он побольше тебя с людьми общался и, наверное, знает, о чем говорит! А ты тут весь в сомнениях! Совесть у тебя есть?!

Про совесть это я зря!

Как оказалось, почти два бочонка пива — это много даже для гнома. Далин расплакался. Твою мать! Что же за беда у тебя внизу, что вас так загнобили?! Я, уже под серьезным хмельком, приблизился к нему для дружеского объятия, успокоить, так сказать.

Ага! Пьяная я скотина! Уже обнимая гнома, мои мысли слегка переменились. Мне стало стыдно за то, что он плачет как баба, и я решил ободрить его по-дружески, по-мужски. В общем, не буду себя оправдывать, я укусил Далина за лоб для его успокоения. Как так получилось и что на меня нашло, сам не знаю. Хотел нежно по-братски слегка прикусить, а тут такое вышло…

Я получил в ответ колотуху, но, по счастью, уже медлительную, и просто улетел в угол. Быстро вскочил на ноги и на лезущего ко мне плачущего гнома опрокинул какой-то шкаф. Под шкафом гном на несколько секунд и успокоился.

Пока он пытался вылезти из-под шкафа, я, само собой, прыгал по шкафу, чтобы ему было сложнее вылезти.

Вылезет — убьёт же ненароком! Чтобы я ещё под такую колотуху подставился! На грохот к нам ввалился какой-то слуга со стражником и видят меня, прыгающего на поваленном шкафу.

Конфуз какой!

Я убежал за спину паренька, что нас охранял. Пускай Далин вылезает! Уже из-за спины паренька я почти проорал:

— Какие тут крупные мыши бегают! Мы её шкафом пытались придавить, но она увертливая! Выпрыгнула в окно!

Что я несу?! Окно-то закрыто!

— И ещё, гадина, окно за собой закрыла! — заорал Далин, вылезая из-под шкафа.

Хорошо, что гном пришёл в себя. Хорошо, что успокоился. Прячет за локтем красные глаза, а я его минутную слабость выдавать не буду. Мужчины плачут молча и в одиночестве. Это позор показать свою слабость. Мужчина должен быть всегда кремнем, и пофиг на то, что всё в жизни плохо. Потому и мужчины живут меньше женщин. Женщины плачут и скидывают кортизол, а мужчинам по статусу плакать нельзя никогда и нигде, и потому инфаркты и инсульты, потому и водка, за которой вроде как не западло, если никто не видит… Тем более что алкоголь помогает выработке эндорфинов, что глушат гормон стресса.

Нас оставили в покое. По взглядам людей я видел, что нам больше пить не принесут ни при каких разрезах. Будем допивать то, что осталось в бочонке.

— Ты как?! — спросил я, как только за моей спиной закрылась дверь.

— Нормально. Показывай свою штуковину! Смотреть буду, — шмыгнув носом, взял себя в руки Далин.

— А ты сможешь? Ты же нетрезв! — засомневался я. — Штука тонкая!

— Брось! Руку мастера испортить сложно, — брякнул мне гном, но, видя мои сомнения, добавил: — Я же делать ничего не буду, а буду просто смотреть. Я ничего не испорчу! Слово гнома!

Слово гнома — это серьезный повод, ну так, по крайней мере, мне тогда показалось, и я сгонял за часами в свою комнату. Хотя что тут говорить показалось. Так на деле и вышло. Далин очень аккуратно снял крышку и ещё минут пять рассматривал механизм часов. Потом так же ловко закрыл крышку, потер свою бороду и отдал мне часы.

— Спасибо… ну ты понимаешь за что… — промямлил он. — А твоя штука и вправду интересная… Я буду работать над ней…

«Не за что!» — так и хотелось мне брякнуть в ответ, но я стерпел. Уважаю гномов! Гномье слово не просто камень, но и гномы сами… Или хотя бы пытаются быть из камня…

Весь дальнейший день пошёл через попу. Ну какой я сейчас боец?!

Антеро покрыл меня матом, но коротко и без злобы. Под вечер я ещё вышел на внутренний двор замка, но Элба, посмотрев на мой заплывающий кровью глаз, послал меня по примеру Антеро.

— Красавец… — это единственное слово было цензурным из его слов.

Ну, на нет и слова нет. Нет тренировки — значит, спать, тем более что сегодня уже не нальют, а может, и вовсе наливать не будут.

Глава 6

О том, как я опять говорю с бароном,

и о том, как опять пью с гномом

Как ни странно, утро не было печальным. Проснулся сам, и дело не в режиме, а в том, что алкоголь очень калорийная штука и от алкоголя пьяницы всегда меньше спят, и это не говоря о том, что пиво — мочегонное средство. Я был бодр как огурчик, ну, по крайней мере, мне так казалось. Похмелья не было, как не было и отходняка. С тренировки меня послали сразу, далеко и надолго, и я пустился на розыски гнома. В чём разница между алкоголиком и пьяницей?! Алкоголик хочет остановиться, но не может, а пьяница может, но не хочет.

Я вчера был прав. Мне больше не наливали.

Сволочи! Комара на вас нет! Комар быстро бы разнес вашу богадельню за опохмел! Одна его