Все сражения русской армии 1804‑1814. Россия против Наполеона - Виктор Безотосный

Многие мемуаристы, а затем и историки, отмечали, что именно с 1815 г. поменялся характер Александра I. Начался период его увлечения мистицизмом. Некоторые связывали изменения в поведении со знакомством и влиянием на него баронессы Ю. Крюденер, известной своими религиозно‑мистическими взглядами. Как раз с этого времени он становится очень взыскательным к вопросам воинской дисциплины и строгому соблюдению установленной формы одежды, с удвоенной силой вновь у него просыпается страсть к парадам и маршировке войск.

Именно этим объясняют проведение грандиозного смотра русской армии в Вертю 26 и 29 августа (6 и 9 сентября) 1815 г. В первый день была произведена репетиция, которой государь остался чрезвычайно доволен, а во второй день были приглашены триста коронованных и высоких иностранных гостей (а всего до 10 тыс. иностранцев), и в их присутствии 150 тыс. русских солдат и 540 орудий прошли церемониальным маршем, которым лично командовал Александр I. Армия занимала пространство в несколько верст, а сигналы для команд подавались орудийными выстрелами. На всех иностранных военных маршировавшие (никто ни разу не сбился с ноги) на обширной равнине 150 тыс. русских солдат произвели неизгладимое впечатление. Бесспорно, это была демонстрация всей Европе боевой мощи России. В некоторой степени это было показательное выступление, которым остался очень доволен в первую очередь инициатор этого показа Александр I. А.И. Михайловский‑Данилевский, подробно описавший в своем дневнике этот знаменитый смотр, вложил в уста императора следующую фразу: «Я вижу, что моя армия первая в свете, для нее нет ничего невозможного, и по самому наружному виду ее никакие войска с нею сравняться не могут» (619) . Любовь к парадам и смотрам, вообще к показушной стороне дела, с тех пор стала отличительной чертой не только представителей династии Романовых, но и, по традиции, всех российских правителей. Такие мероприятия русский император, победитель Наполеона, ценил гораздо выше, чем боевые подвиги своих полков. Не случайно российский генерал‑фельдмаршал граф Барклай де Толли именно за «ревю» в Вертю, а не за выигранное сражение был пожалован в княжеское достоинство российской империи. За этот смотр в Вертю щедро получили награждения и другие русские военачальники.

Второй Парижский мир

8(20) ноября 1815 г. союзники подписали второй Парижский договор. Уже речи не шло, чтобы сохранить Францию в прежних границах. Переговоры по определению будущего королевства были долгими и сложными. Пруссаки и представители немецких государств старались больше унизить эту страну, за испытанные ими в прошлом страхи и слишком рьяно выступали за то, что отобрать у нее как можно больше территорий. Россия не была заинтересована в слабой Франции, поскольку она ратовала в первую очередь за сохранение баланса сил на европейском континенте. В этом ее поддержала и Англия. Требования, содержавшиеся в первоначальных проектах, были существенно смягчены. Но все равно пределы Франции оказались сокращены уже до границ 1790 г, она потеряла ряд пограничных районов на Рейне и Савойю, была обязана заплатить 700 млн франков контрибуции (Пруссия первоначально выдвигала требования на сумму в 1200 млн. франков). Россия из этой суммы получала 100 млн франков. На французской территории на 5 лет оставалась оккупационная армия союзников в 150 тыс. человек (из них 30 тыс. русских солдат) под общим командованием герцога А.У. Веллингтона. Содержание этих войск целиком легло на плечи французского бюджета. Впоследствии союзники вывели свои войска в 1818 г., сокращены были и суммы выплат, но Франция весь этот период фактически находилась под полицейским надзором держав коалиции. Была решена и дальнейшая судьба Наполеона. Он был объявлен почетным пленником великих держав, а затем отправлен на затерянный остров Св. Елены в Атлантическом океане под английский надзор.

Россия и Священный союз

Еще во время пребывания Александра I в Англии в 1814 г. Оксфордский университет на торжественном собрании преподнес ему диплом на звание доктора права. При вручении российский монарх спросил ректора: «Как мне принять диплом! Я не держал диспута». – «Государь, – возразил ректор, – вы выдержали такой диспут против угнетателя народов, какого не выдерживал ни один доктор прав во всем мире» (620) . Для российского императора после ухода со сцены его главного антипода настало время бурной международной деятельности, когда его авторитет безмерно возрос и в «концерте» победителей ему по праву принадлежала первая скрипка («Вождь вождей, царей диктатор, Наш великий император»). Александр I до 1815 г. находился в поисках формулы европейской солидарности, и, как он сам считал, он ее нашел именно к этому времени, как и поддержку со стороны лидеров других государств. Во всяком случае об этом свидетельствует твердый внешнеполитический и идеологический курс России после 1815 г.

Будучи одним из главных творцов Венской системы, русский самодержец лично разработал и предложил схему мирного существования, предусматривавшую сохранение сложившегося баланса сил, незыблемость форм правлений и границ. Она базировалась на широком круге идей, прежде всего на нравственных заветах христианства, что многим давало повод называть Александра I идеалистом‑политиком. Принципы были изложены в Акте о Священном союзе 1815 г., составленном в стиле Евангелия. Безусловно, сегодня несколько странно читать, что три монарха (русский, австрийский и прусский) назначили себя толкователями и исполнителями Божественного Провидения в делах земных, да и тогда многие политики за абстрактными и непрактичными устремлениями спасти человечество искали скрытые от посторонних глаз эгоистические территориальные притязания или претензии на европейское господство Александра I. Но за расплывчатыми постулатами Акта, первоначальная редакция которого была написана рукой российского императора, прочитывалась новая трактовка «европейской идеи» или «европейского равновесия». И, по мнению известного специалиста в этом вопросе А.О. Чубарьяна, «в историческом плане это было первое общеевропейское объединение такого рода» (621) .

В свое время Наполеон также пытался своей железной волей и несокрушимой энергией объединить народы. Но реализовать свой замысел он стремился путем военного насилия и введением на всей европейской территории Гражданского кодекса, что, по его мнению, позволило бы «образовать единственную и единую нацию...». А.О. Чубарьян резонно полагал, что «идеи равенства трансформировались в гегемонистские планы», а сам Наполеон силой оружия пытался «не только завоевать и покорить европейские страны и народы, но и «унифицировать» их» (622) . В противовес этому Александр I предложил добровольный союз монархов. Механизм функционирования Священного союза основывался на взаимных контактах, для чего по мере надобности созывались международные конгрессы, которые по существу являлись предтечами современного Европарламента и ООН, и они заложили основы современного международного права. В условиях феодальной Европы было невозможно предложить ничего иного. Но как прецедент это имело важное значение. Мир вернулся к реализации этой преждевременно сформулированной идеи значительно позднее.

Безусловно, в начале ХIХ в. идея мирной европейской интеграции опережала время, поскольку не стимулировалась экономической заинтересованностью в таком объединении. Но даже первая, в целом не совсем удачная попытка привела к тому, что Европа в первой половине ХIХ столетия не знала крупных войн. Конечно, сразу возникает вопрос о цене прогресса, на который до сих пор человечество не дало однозначного ответа: что лучше – стабильное и мирное развитие или эпохи бурных перемен? Эволюция или потрясения?

Наполеон попытался навязать интеграцию силой и превратился в «поработителя» народов, что предопределило его падение. Исторический парадокс заключался в том, что Александр I, правящий страной, где господствовало унизительное для человеческого достоинства крепостничество, возглавил борьбу против Наполеона и стал народами приветствоваться как «освободитель». Хотя вынашиваемая им «идея Европы» также не выдержала испытания временем, но уже в ХХ столетии элементы его концепции получили дальнейшее развитие и сегодня взяты на вооружение современными политиками.

Собственно, одной из главных побудительных причин существования Священного союза являлась лишь боязнь монархов новой революции и наличие самой фигуры Наполеона. Даже находясь на о. Св. Елены, он внушал страх европейским монархам. Как только бывший французский император ушел из жизни, солидарность европейских властителей и деятельность Священного союза стала постепенно сходить на нет. Теснее всего в идеологическом отношении Европу сплачивало наполеоновское наследство. В данном случае уместно привести мнения современника, русского полковника И. Радожицкого, давшего оценку яростной антинаполеоновской публицистике своего времени и сделавшего неожиданный вывод о Наполеоне: «Между тем полководцы, министры и законодатели перенимали у него систему войны, политики и даже форму правления. Он был враг всех наций Европы, стремясь поработить их своему самодержавию, но он был гений войны и политики; гению подражали, а врага ненавидели» (623) .