Вавилонский голландец - Макс Фрай

– В какое – в «такое»?

– Ну… вот… как в Исландии было.

Роза спустилась со ступеньки, сложила руки на животе и хищно наклонила голову к плечу.

– И не в такое еще встрянешь, дорогая моя, – совершенно серьезно сказала она. – Уж это как пить дать, и к гадалкам не ходи.

– Ну? И что? И что же мне делать?

– А вот что тогда делала, то и будешь делать.

– Молиться, что ли?

– Ну, если хочешь, то и молиться. Звать на помощь. Кричать. Не сдаваться. Ты же не просто так молилась, ты упиралась изо всех сил – вот так и продолжай. А кому на твой зов прийти – в общем, найдется.

На том они замолчали. Магдала выкрасила верх антенны, спустилась и помогла Розе закончить низ и опоры. Снова ярко-алый хохолок красовался на самой «макушке» корабля.

– Красавец, – сказала Роза, отступая к перилам и любуясь оконченной работой. – Уж он тебя не забудет, Магдала. Чует мое сердце, вы еще увидитесь.

– Дай-то бог, – вздохнула Магдала и отвернулась от ветра, режущего глаза. – Дай-то бог.

Серый корабль под голубым флагом медленно входил в порт Силемы. Было прохладное декабрьское утро накануне Рождества, но Магдалу знобило не от холода. Вчера она снова включила телефон и отправила сообщение. Звонить не хотелось, а сообщение – другое дело. Магдала не знала, что думать о Пай-Пае, как о нем думать, она даже не понимала, рада ли будет увидеть его теперь, а он – рад ли будет? Он был, так или иначе, родная душа, и Магдала очень волновалась. А вдруг не придет? Мало ли что… Вдруг? Спускаться на совершенно пустой причал – разве это возвращение? Не в силах терпеть, она зажмурилась и открыла глаза, только когда корабль заревел и загудел сиреной.

Пирс был совсем близко.

И он не был пустой. Толпа силемских детей, аккуратных, веселых рождественских школьников, румяных и благоухающих ванильным домашним печеньем в ранцах, разразилась в ответ кораблю приветственными криками. Корабль с достоинством приблизился, матросы опустили трап, и дети бодро затопали наверх. Магдалу с рюкзачком в руках они вежливо обтекали, здоровались: «Добр’ утр’, мисс», а корабль-то небось уже извлек из старого дерева самый хвойный аромат и выставил на полки самые лучшие книги, самые нужные истории об умных, верных и храбрых.

Прощай, корабль.

Прощайте, капитан Бек, Атилла, Миклош, боцман Микаллеф, Морис, Борис и Григор, Данила и Петро, прощайте, Роза, несказанная вы моя подруга, и вы, доктор Омар, будьте здоровы, а с тобой, Себастьян Перейра, мы давно уже попрощались…

Проговаривая эту печальную литанию, Магдала медленно спускалась по трапу, глядя под ноги, а потом прощаться стало больше не с кем, и она подняла голову.

Пай-Пай стоял на пирсе. Что-то там он прятал за спиной, наверное, букет цветов, неважно, главное – он пришел.

Магдала, как по волнам, легко подошла и быстро заглянула ему за спину.

Он встречал ее с той домашней, почти детской вязаной кофточкой, из которой Магдала уже выросла. Он боялся, что ей будет холодно: уезжала-то почти летом, а теперь зима. Но на этой, уже немного – или совсем? – другой Магдале был теплый исландский свитер – подарок рунологини, и потертые джинсы, и голубые туфли, она была почти одного роста с Пай-Паем, и улыбалась, и не плакала.

– Здравствуй, братец, – сказала она, прижимаясь щекой к его плечу. – Спасибо, что пришел. Поедем домой встречать Рождество.

Гала Рубинштейн

Далеко в море вода синяя-синяя, как лепестки самых красивых васильков

– Что вас беспокоит? – спрашивает доктор Форман и прикасается к моему лбу сухими прохладными пальцами.

– Ничего, – отвечаю я, не раздумывая.

– Вас беспокоит ничего? – улыбается доктор Форман. – И на что же оно похоже?

Можно улыбнуться в ответ. Можно сосредоточиться и вынырнуть ненадолго из темной тепловатой воды. Но я прикрываю глаза и медленно опускаюсь все глубже и глубже, на самое дно. Вода принимает меня, нежно обволакивает, даже и не пытаясь вытолкнуть на поверхность. Я бьюсь спиной о мягкий белый песок и судорожно вдыхаю…

Сухой прохладный голос раздвигает толщу воды, вытаскивает меня на поверхность, сухие прохладные пальцы накрывают мою руку.

Давайте попробуем еще раз, – я бы на его месте уже пришла в ярость, а доктор Форман вежлив и нетороплив.

– Давайте попробуем еще раз. Не торопитесь, у вас много времени.

– Откуда вы знаете, сколько у меня времени?

– Я его принес с собой. – Доктор достает из чемоданчика большие песочные часы и ставит их на стопку книг возле моей кровати. – Когда вам понадобится время, просто переверните их.

Я послушно протягиваю руку и переворачиваю блестящую колбу. Слипшийся песок не шевелится, и время с легким стеклянным звоном замирает. Я думаю: интересно, если время остановилось, то мне уже можно не дышать? Но доктор щелкает по стеклу ногтем, и песок рассыпается на секунды.

– Ну вот, – я не могу отвести взгляд от тонкой струйки песка, но, судя по голосу, доктор Форман опять улыбается, – в вашем распоряжении полчаса. Чем бы вам хотелось заняться?

Мне бы хотелось закрыть глаза, но доктору Форману это не понравится. В моем распоряжении полчаса, принадлежащих доктору Форману, приходится с этим считаться.

Внезапно тень доктора на стене вздрагивает и делает движение в мою сторону. Наконец-то! Я боялась, что он больше не придет.

– Я хотела бы поговорить о моем покойном муже, – произносит Тень моим голосом. Голос тих и печален, но мне слышится в нем намек на усмешку – совершенно непристойную. Даже если не знать, о чем идет речь.

Доктор Форман оживляется и подхватывает многообещающую тему, а я с чистой совестью закрываю глаза и осторожно трогаю воду ступней.

Виктор сидел в лодке, привязанной к кораблю примерно в метре над водой. Лодка покачивалась и скрипела, солнце слепило глаза, а небольшой томик в руках с каждой минутой становился все тяжелее. Налетевший бриз услужливо перевернул страницу, но Виктор отложил книгу, поднялся на ноги, потянулся и посмотрел за борт. Тиль лежала на спине, прикрыв глаза и покачиваясь на волнах.

– Почему ты остановился? – спросила она и шевельнула рукой, отгоняя назойливых рыб. – Почитай еще, мне интересно.

– Зачем? – Виктор расстегнул верхнюю пуговицу и стащил рубашку через голову. – Ведь ты все забудешь, едва зайдет солнце.

– Глупости! – Тиль открыла глаза, перевернулась и сильно ударила хвостом по воде. Виктор ногой задвинул книгу под скамейку, да еще и рубашкой сверху прикрыл, для надежности. – Глупости, я все прекрасно помню!

– А я вот забыл, как назло, – притворно вздохнул Виктор. – Ты мне не напомнишь? Что мы читали вчера?

– Мы читали сказку про русалочку. – Тиль с торжествующим видом выпрыгнула из воды, пытаясь достать до дна лодки. Попытка не удалась, и она плюхнулась обратно в воду, грациозно трепеща плавником. Во всяком случае, ей очень нравилось слово «грациозно», а то, что при этом поднимался целый фонтан брызг и несколько рыбок всплывали кверху брюхом, – так это уже детали. – Про маленькую русалочку, которая жила на дне моря.