Созвездие близнецов - М. Гуминенко

— Земное содружество не могло бы добиться твоей выдачи. Ты — гражданка "Счастья".

— Значит…

Девушка держалась из последних сил. Она готова была назвать капитана "Медузы" жестоким и безжалостным, но не произнесла этого вслух. Если она скажет, что он безжалостен, он, как и тогда, в камере, скажет ей: "Я всего лишь это говорю, а вы это делаете!" и будет прав.

Она вздрогнула, когда Датч взял ее за плечи. Капитан стоял рядом, склонившись к ней.

— Я понимаю, что тебе тяжело, — сказал Датч. — Но я не могу врать тебе. Просто поверь, что та жизнь теперь кончилась, и тебе надо начать другую.

Наконец она не выдержала и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь. Датч терпеливо успокаивал ее, потом, по уже сложившейся традиции, снова напоил вином и уложил спать.

Эвиза пробовала слабо возмущаться:

— Если так пойдет дальше, я стану алкоголичкой! — По видимому на Гамме-249 была очень сильна антиалкогольная пропаганда.

— Не станешь, — заверил Датч.

И Эвиза провалилась в сон.

Обычно для того, чтобы покинуть гиперпространство, корабль использует обратный эффект самого гипердвигателя. При этом внутренняя оболочка чаши гипердвигателя подвергается обратимым структурным изменениям благодаря изменению потока заряженных частиц, что является дополнительным фактором износа покрытия. Частично "обнаженный" (по принятой среди звездолетчиков терминологии) гипердвигатель "Медузы" уже перенес критическую для себя нагрузку при выходе к станции "Доннод-53-146". Вторично проделывать тот же маневр Датч бы не стал. Это могло привести к аварийной ситуации. Поэтому принял решение тормозить в ручном режиме, с помощью вспомогательных субпространственных двигателей. Данную операцию приходится хотя бы раз проделывать любому курсанту летной школы. Это называется "Критическое торможение в случае аварии гипердвигателя". Правда, в летной школе маневр проделывается на исправном корабле, когда в случае ошибки всегда можно воспользоваться целым и неповрежденным гипердвижком. При этом, используются военные модели звездолетов малого и среднего класса, а не грузовые транспортники.

— Надо постараться, — призвал Датч брата, объяснив, что он намерен проделать. — Если что-то пойдет не так, мы конечно воспользуемся обратным потоком гипердвигателя. Но скорее всего окончательно сожжем то, что осталось от покрытия.

— А если не впишемся в маневр — превратимся в летящий по инерции обломок, — добавил Рек. И тут же объяснил (не иначе, как Эвизе, пристегнутой к креслу астромеханика за их спинами): — С нами ничего не случится. Но придется вызывать помощь и надеяться, что нас посадят на Маиси, прицепив к какому-нибудь эвакуатору. В общем, легким ремонтом будет не отделаться.

— Лучше делай дело, а не пугай народ, — посоветовал Датч.

Рек послушно обежал взглядом приборы.

— Через сорок секунд выключаю гипердвижок, — объявил он.

Датч привычно ощупал рычаги управления, чтобы напомнить пальцам, что где находится. Он давно уже не нуждался в подобных операциях, но неукоснительно следовал летной инструкции, за что его хвалили — не могли нахвалиться его инструктора из академии. Датч давно уже усвоил: если хочешь показать себя виртуозом в критической ситуации, стандартные процедуры надо выполнять на уровне рефлекса.

На своем курсе Датч был лучшим. Диплом и медаль ему вручал сам адмирал космического флота, что было немалой честью. Рек всегда держался в кильватере старшего брата. Правда, по мнению Датча, это происходило не потому, что Рек знал и умел меньше или хуже усваивал учебный материал. Рек часто отвлекался на свои собственные идеи и не мог сосредоточиться на учебном процессе, в который по его мнению "понавставляли" слишком много лишнего. На старшем курсе Датч просто "испилил" его вдоль и поперек, заставляя не отвлекаться и выполнять все, что требуют преподаватели. Главным аргументом было то, что оказавшись в разных категориях выпускников, они могут получить распределение в противоположные концы галактики. Разумеется, на самом деле это было поправимо и им как братьям пошли бы навстречу. Но Датч не собирался отступать и требовал, чтобы Рек выкинул из головы все лишнее и сосредоточил свою энергию на том, чтобы не отстать от старшего брата. Вершиной его категоричных стараний было то, что Датч однажды запер Река в их комнате с конспектами к предстоящему экзамену и заявил напоследок:

— Если ты вздумаешь вылезти через окно, я с тобой вообще разговаривать не буду!

Результатом всех усилий было то, что Рек получил высшие баллы по всем профилирующим дисциплинам и скромное "хорошо" по тем, которые считал ненужными. Так он все равно оказался в числе первых учеников, хотя и не удостоился чести пожать руку самому знаменитому адмиралу Земного Содружества.

Тормозить "Медузу" со сверхсветовой скорости обычными двигателями ее команде не приходилось ни разу. Датч не знал, как именно поведет себя корабль, но надеялся, что это не будет сильно отличаться от того, что он помнил из тренировочного полета. Скорее всего, главные проблемы начнутся, когда скорость приблизится к досветовой отметке. Потому что если проблемы начнутся раньше, будет очень и очень плохо. Может сместиться продольная ось движения. Тогда корабль превратится в гигантскую центрифугу. Никакая противоперегрузочная система просто не справится. Корабль рассыплется на части, хотя людям станет все равно гораздо раньше.

В принципе, никто никогда о таковых катастрофах не слышал. Всему виной было неожиданно разыгравшееся воображение. "Веселенькие мысли, когда нужно о деле думать!" — разозлился на себя Датч. Надо было честно признаться себе, что не только у Эвизы и Река есть повод жаловаться на взвинченность нервов. Отдых необходим всем. Значит, надо попасть на Маиси. А для того, чтобы благополучно добраться до планеты, нужно взять себя в руки и быть всего лишь чуточку внимательней, чем обычно.

— Рек!

— Десять секунд, — отозвался младший Дагвард. — Даю обратный отсчет: девять, восемь…

На-Ла в последний раз проверила, правильно ли она рассчитала тормозное расстояние и учла ли все метеоритные потоки и блуждающие спутники на их пути. За две секунды до торможения она кивнула капитану: все в порядке.

Датч плавно утопил кнопку включения субсветовых двигателей, так точно рассчитав движение своего пальца, что момент выключения гипердвигателя и включения обычного совпали практически со стопроцентной точностью. Могло показаться, что переключения и не было вовсе, просто поменялся характер звука.

— Движки тянут, — не совсем понятно выразился Рек, но капитан только кивнул.

Еще не все проблемы были решены, но главной, похоже, можно больше не пугаться. Сейчас корабль шел по инерции и субсветовые двигатели работали вхолостую. Предстояло медленно и очень аккуратно заставить всю систему сопротивляться скорости. И при этом надо помнить, что слишком уж большого расстояния на маневр у них нет. Корабль приближается к обычным звездным трассам в этом секторе, причем на скорости, все еще почти вдвое превосходящей скорость света.

— Начинаю маневр, — решил Датч, когда На-Ла в очередной раз кивнула, проверив вектор движения.

Эвиза мало понимала в том, что происходит, но смотрела во все глаза. Тот единственный полет, когда ее, еще школьницей, с группой других детей везли на экскурсию на одну из внешних счастьевских станций, она все время между посадкой и высадкой провела в каюте без иллюминаторов. Теоретически девушка знала, как выглядит выход из гиперпространства. Но увидеть это воочию оказалось на столько впечатляющим, что невозможно было заставить себя моргнуть. Это было ни на что непохоже. То, что происходило за обзорным стеклом, не укладывалось в рамках воображения. Искажение восприятия при переходе на обычную скорость, порождало странные и фантастические картины. Описать их Эвиза никогда бы не взялась. Могла только сказать, что зрелище того, как свет приобретает свои привычные свойства, отличалось от всего, что она видела наяву и в снах и от всего, что могла вообразить по чужим рассказам. Когда наконец свет приобрел очертание более понятных сполохов и светящихся полос, Эвиза сделала вдох. Действительно ли до этого момента она не дышала, Эвиза понять не смогла.

Полосы и сполохи света быстро превращались в расплывчатые очертания звезд. И вот тут-то "Медуза" дрогнула первый раз.

— Левый стабилизатор — тридцать процентов мощности! — скомандовал Датч, стремясь сохранить устойчивое положение корабля.

Рек уменьшил подачу энергии на указанный стабилизатор. Отклонение уменьшилось, но не на много.

— Крен — восемь градусов, — быстро доложил он. И добавил: — Продолжает расти.

Датч оценил, на сколько их будет поворачивать и решил, что центрифуги уже не получится. Хотя перегрузки могут оказаться очень неприятными.