Зов Ктулху - Говард Лавкрафт

Ему казалось, что жизнь кончена, и он не находил себе места в постылой реальности. Картер забросил занятия и целыми днями всматривался куда-то вдаль, пытаясь припомнить хотя бы обрывки своих снов. Знакомый из Латинской Америки прислал ему необычный раствор, позволявший покинуть этот бренный мир без боли и страданий. Но сила привычки удержала его от самоубийства. Преодолев искус небытия, он словно перенесся в свое далекое детство. Современная обстановка разрушала эту иллюзию, и он заменил новую мебель на викторианскую, а простые оконные стекла на цветные витражи.

Он был доволен, что вернулся к своим истокам. Окружающее больше не мучило и не волновало его, повседневность отступила на задний план и сделалась призрачной. Он полностью замкнулся в себе и не воспринимал сигналы извне. В его сны понемногу начало проникать ожидание чуда, в них вспыхивали яркие искры, и он все чаще видел себя играющим в дедовской усадьбе. Видения становились более продолжительными и превращались в отчетливые картины прошлого. Двадцать лет подряд ему, как и большинству людей, снились бледные отражения каждодневных событий, и вот пробудившаяся память привела его к родному дому. Просыпаясь, он звал к себе мать и деда, которые уже четверть века покоились в могилах.

Однажды дед напомнил ему во сне о серебряном ключе. Старый седой ученый был совсем как живой и долго рассказывал внуку об их древнем роде и о странных видениях, посещавших чувствительных предков Картера. Он поведал ему о крестоносце с горящими глазами, который попал в плен к сарацинам и узнал от них немало тайн, и о первом Рэндольфе Картере, который жил в эпоху королевы Елизаветы и увлекался магией. Дед поведал ему и об Эдмунде Картере, который чудом избежал виселицы в Салеме в пору охоты на ведьм и спрятал в старинной шкатулке большой серебряный ключ, доставшийся ему по наследству. Старик объяснил где можно найти эту дубовую шкатулку со страшными фигурками на крышке, и добавил, что ее не открывали уже два столетия. После этого Картер проснулся.

Он отыскал шкатулку на пыльном чердаке, где она лежала, забытая на дне высокого комода. Картер обратил внимание, что в ширину она составляла примерно фут, а ее готическая резьба вызывала такой ужас, что вряд ли кто-то открывал ее со времен Эдмунда Картера. Он встряхнул ее, но изнутри не донеслось ни звука, зато он ощутил аромат неведомых специй. Возможно, что ключ всего лишь легенда, ведь даже отец Рэндольфа Картера не знал о существовании шкатулки, обитой железом и закрытой на неприступный замок. Потом до него дошло, что серебряный ключ, если он действительно есть, поможет ему открыть ворота в страну сновидений, хотя дед не сказал ему, как и где нужно им пользоваться.

Старому слуге удалось отпереть замок, и он задрожал от ужаса, увидев жуткие ухмыляющиеся физиономии на темной деревянной крышке. Картер достал из шкатулки выцветший пергаментный свиток, развернул его и вынул большой ключ из потускневшего серебра, украшенный загадочными арабесками. Пергамент тоже был исписан непонятными буквами. Картер вспомнил, что у его неожиданно исчезнувшего знакомого с юга хранился очень похожий папирусный свиток и, перечитывая его, тот всякий раз дрожал от страха. Картер тоже вздрогнул. Он протер ключ, вновь положил его в шкатулку и унес ее к себе в спальню. С тех пор его сны становились все красочнее, и хотя он больше не странствовал по неведомым городам и не гулял в роскошных садах, зато видел своих предков и слышал их голоса, звавшие его назад, в глубь столетий. Их воля словно направляла его к родовому истоку, и он понял, что должен уйти в прошлое и Раствориться в мире, полном тайн и старинных вещей. День за днем он думал о магии северных гор, о застывшем Аркхеме и стремительном Мискатонике, о заброшенной сельской усадьбе и семейном кладбище.

Когда настала осень и деревья окрасились золотом и багрянцем, Картер отправился на машине по старой петляющей дороге, знакомой ему с детства. Его путь пролегал мимо горных кряжей и лугов за каменными оградами. Он миновал тихие долины и густые леса, любовался прозрачной гладью Мискатоника и деревянными или каменными мостами. На одном из поворотов он увидел вязовую рощу и вспомнил, что в ней полтора века назад без следа пропал один из его предков. Деревья шелестели под порывами ветра и Картер невольно поежился. Перед ним промелькнул разрушенный дом сельской колдуньи Гуди Фаулер, с крохотными мрачными окошками и осевшей чуть ли не до земли скособоченной крышей. Он на полной скорости промчался мимо и не снижал ее, пока не доехал до старого белого особняка у подножия холма. Здесь родились его мать, дед и прадед. Дом по-прежнему гордо глядел на шоссе и величественную панораму зеленой долины и горного склона. Дальше виднелись шпили и крыши Кингспорта, а еще дальше до горизонта простирались бескрайние поля, похожие на древнее море.

Машина приблизилась к усадьбе Картеров, раскинувшейся на склоне холма. Картер не был в ней больше сорока лет. Он притормозил и пристально оглядел окрестности. Полдень давно миновал, и лучи уходящего на запад солнца окрашивали их ярким золотом. Этот безмолвный и неземной пейзаж часто снился ему в последние дни, и вот его чудесные, проникнутые ожиданием сня сбылись. Не отрывая взора от искрящейся на солнце бархатной зелени лугов за шаткими, каменными стенами усадьбы и стройных рядов густых деревьев, Картер подумал, что на других, неведомых планетах, наверное, так же тихо и пустынно. Потом он посмотрел на алые горные отроги и лесистые долины, широким ступенями спускавшиеся вниз к ущельям, где журчали ручьи, омывающие разбухшие, узловатые корни.

Он понял, что здесь, на границе между настоящим и прошлым автомобиль ему больше не понадобится, и оставил его на лесной опушке. Выйдя из машины, он переложил серебряный ключ в карман пальто и стал подниматься в гору. Лес обступил его со всех сторон и скрыл стоявший на вершине особняк, хотя его прореживали везде, кроме северного направления. Интересно, сохранилось ли что-нибудь в доме со времен его детства? После смерти двоюродного деда Кристофера в нем уже тридцать лет никто не жил и все, наверное, успело обветшать. Мальчишкой Рэндольф часто гостил здесь и очень любил прятаться от взрослых в глухих уголках леса за садом.

Вокруг него сгустились тени. Надвигался вечер. В просвете между деревьями обозначился силуэт старой конгрегационной церкви, стоявшей на Центральном холме Кингспорта. Закат окрасил ее в розовый цвет, и стекла маленьких круглых окон сверкали, отражая багровые лучи. Когда их заволокла тень, он понял, что сделал несколько шагов в прошлое, ведь церковь конгрегационалистов давно снесли и выстроили на ее месте больницу. Когда-то он с интересом прочел об этом в газете и обратил внимание на любопытную подробность в холме обнаружили несколько странных и напоминавших большие норы подземных ходов.