Прежде чем их повесят - Джо Аберкромби

— Вот это? — пробурчал Джезаль, и по его тону чувствовалось, что он более чем разочарован.

— А вы что ожидали увидеть, капитан? — Байяз насмешливо глянул на него. — Десять футов полированного золота с инкрустированными рунами из драгоценных камней и алмазным набалдашником величиной с вашу голову? — Маг фыркнул. — Сгодилась бы и сама ваша голова, она достаточно твердая! Моему учителю вполне хватало и обычной палки. Ему не нужно было ничего особенного. Кусок дерева сам по себе не делает человека мудрым, благородным или могущественным. И кусок стали тоже. Могущество идет из плоти, мой мальчик, а также из сердца и из головы. Прежде всего — из головы.

— Мне нравится это озеро! — радостно крикнул Девятипалый, выбрасывая на камни еще одну рыбу.

— Иувин, — тихо проговорил навигатор, — и его братья были так могущественны, что этого невозможно представить. Они стояли на полпути между людьми и богами, но даже они боялись этой вещи. Они не пожалели усилий ради того, чтобы никто не сумел ею воспользоваться. Разве нам не следует так же страшиться ее, как страшились они?

Байяз пристально посмотрел на Ферро, блестя глазами, и она ответила ему таким же взглядом. На его морщинистой коже проступили капельки пота, борода потемнела от влаги, но лицо оставалось бесстрастным, как закрытая дверь.

— Оружие опасно для того, кто в нем не разбирается. Луком Ферро Малджин я бы мог прострелить себе ногу, если бы не знал, как им пользоваться. Шпагой капитана Луфара я бы мог поранить своего союзника, если бы не умел с ней обращаться. Чем мощнее оружие, тем больше опасность. Поверьте, я очень осторожно отношусь к этой вещи, но, чтобы сразиться с нашими врагами, нам необходимо могущественное оружие.

Ферро нахмурилась. Она до сих пор сомневалась в том, что у них с магом общие враги, но до поры не думала об этом. Теперь она зашла слишком далеко и подошла слишком близко к цели, чтобы не довести дело до конца. Ферро поймала взгляд Девятипалого, устремленный на нее. Северянин тут же отвел глаза, уставившись на воду. Она нахмурилась еще сильнее. В последнее время он постоянно на нее пялится. Глазеет и ухмыляется, отпускает скабрезные шуточки. И вот теперь она поняла, что и сама смотрит на него чаще, чем необходимо. По его лицу плыли световые узоры, отраженные от волн. Он снова поднял голову, их глаза встретились, и он улыбнулся ей.

Брови Ферро сдвинулись еще сильней. Она вытащила нож, схватила рыбину, одним взмахом отделила ее голову, взрезала брюхо, вытащила скользкие кишки и швырнула их в воду, так что они плюхнулись рядом с ногой Девятипалого. Несомненно, она сделала ошибку, когда переспала с ним, но в конце концов все вышло не так уж плохо.

— Ха! — Девятипалый взметнул вверх новый фонтан воды, затем пошатнулся, молотя вокруг себя руками. — Ай!

Рыба выпрыгнула из его рук струйкой бьющегося серебра, и северянин рухнул лицом в воду. Он поднялся, отплевываясь и тряся головой, его волосы прилипли к черепу.

— Вот сволочь!

— У каждого человека в мире есть противник, который умнее его самого. — Байяз вытянул ноги. — Может быть, мастер Девятипалый, ты наконец нашел своего?

Джезаль внезапно проснулся. Была середина ночи. В первое головокружительное мгновение он не понимал, где находится, ибо ему снился дом, Агрионт, солнечные дни, напоенные негой вечера. И Арди — или кто-то похожий на нее, — улыбающаяся своей кривоватой улыбкой в его уютной гостиной. Теперь же по черному небу были рассыпаны яркие звезды и холодный, острый воздух высокогорий пощипывал губы, ноздри и кончики ушей.

Он проснулся в Рваных горах, отделенный от Адуи половиной мира, и его кольнула боль утраты. Хорошо хотя бы, что сегодня он был сыт. Рыба и сухари — первая настоящая трапеза с тех пор, как закончилась конина. Одна его щека ощущала тепло костра, и он повернулся в ту сторону, улыбаясь тлеющим углям и натягивая одеяло повыше к подбородку. Вот что такое счастье — всего лишь свежая рыба и еще не погасший костер.

Он нахмурился. Одеяло Логена, который спал рядом с ним, шевелилось. Вначале Джезаль решил, что северянин повернулся во сне, но шевеление продолжалось. Медленное ритмичное движение, сопровождаемое каким-то тихим рычанием. Он принял его за храп Байяза, но теперь понял, что ошибся. Вглядевшись в темноту, Джезаль различил бледное плечо и руку Девятипалого с перекатывающимися мощными мускулами. Ниже, крепко вцепившись ему в бок, лежала чья-то темная ладонь.

Джезаль разинул рот. Логен и Ферро. И судя по всему, они совокуплялись! Более того — совокуплялись в шаге от его головы! Он уставился на одеяло, ерзающее в тусклом свете догорающего костра. Но когда они… И почему они… Да как они… Это просто жульничество, вот что это такое! На мгновение нахлынула старая неприязнь, и Джезаль поджал рассеченные шрамом губы. Пара дикарей любятся у всех на виду! Ему захотелось встать и пнуть их ногой, как пинают пару собак, ко всеобщему смущению воспылавших друг к другу непредвиденной страстью на приеме в саду.

— Дерьмо, — шепотом ругнулся один из них.

Джезаль решил, что его заметили, и замер.

— Погоди… — Короткая пауза.

— Ах… ага, вот так.

Ритмическое движение возобновилось, одеяло двигалось взад и вперед, сперва медленно, затем ускоряя темп. Неужели они думали, что он сможет спать рядом с этим? Джезаль насупился и перевернулся на бок спиной к ним, натянул собственное одеяло на голову и затих в темноте, слушая горловое рычание Девятипалого и резкое шипение Ферро, звучавшие все громче. Он зажмурил глаза и почувствовал, как под веками собираются колючие слезы.

Черт побери, как же ему было одиноко!

Перебежчики

Западная дорога, изгибаясь, спускалась по днищу голой белой долины между двумя длинными хребтами, заросшими темными соснами, и выходила к броду. Из-за паводка Белая река поднялась и бежала по каменистому руслу в пене, вполне оправдывая свое название.

— Ну, похоже, это она, — пробормотал Тридуба. Он лежал на животе и вглядывался вниз сквозь кусты.

— Да уж точно, — отозвался Ищейка. — Я не слышал, чтобы на какой-то реке стояла такая же здоровенная крепость.

Отсюда, с вершины, крепость была как на ладони: могучие отвесные стены из темного камня, выстроенные правильным шестиугольником, не меньше двенадцати шагов в высоту, с массивной круглой башней на каждом из углов. За ними виднелись серые сланцевые крыши зданий, окружавших внутренний двор. За внешней стеной располагалась еще одна, поменьше, тоже шестиугольная, вдвое ниже первой, но все же достаточно высокая, усеянная дюжиной башенок. Одна сторона шестиугольника шла вдоль берега реки, перед остальными пятью выкопан широкий ров, так что весь комплекс находился как бы на каменном острове. Внутрь крепости вел мост, один-единственный, упиравшийся в ворота с надвратной башней величиной с небольшой холм.