Том 11. Неопубликованное. Публицистика - Аркадий Стругацкий

У меня нет единой, четко сформулированной и отлитой в бронзу творческой концепции. Есть набор правил и аксиом, к которым я прибегаю по мере надобности. Вот некоторые из них:

— Литература должна рассказывать о людях и человеческих судьбах.

— Главное назначение книги — создать у читателя потребность в сопереживании героям и их судьбе.

— Фантастика есть часть литературы, это художественный прием, служащий для придания повествованию остроты, усиливающий акт сопереживания, позволяющий рассматривать проблемы, недоступные для «бытовой» литературы (скажем, проблему Разума во Вселенной, или социологию Будущего).

— Фантастика стоит на трех слонах — ЧУДО-ТАЙНА-ДОСТОВЕРНОСТЬ. ЧУДО — это собственно фантастический элемент, вводимый в повествование. ТАЙНА — способ подачи информации, та морковка, которая ведет читателя от страницы к странице и никак не позволяет ему отложить книгу. ДОСТОВЕРНОСТЬ — главный из слонов, это сцепление текста с реальностью, реальная жизнь внутри книги, то, без чего роман превращается в развлекательную байку или эскапистскую болтовню…

Ну и так далее. Наверняка все это как-то соотносится с моим жизненным кредо. Как именно, не знаю. Собственно, все мое жизненное кредо сводится к фразе из «Стажеров»: жизнь дает человеку три счастья — друга, любовь и работу. Все прочее — от лукавого.

Что меня сейчас интересует? Да, в общем-то, то же, что и раньше. Завтрашний день. Послезавтрашний день. Почему они так похожи иногда на вчерашний и позавчерашний? «Куда ж нам плыть?» И так далее. Просто сейчас, когда исчезла цензура, когда можно писать ВСЕ, мысли, естественно, крутятся исключительно в пределах реального мира, а образы более не норовят уйти в пучины подтекста. Зачем писать о выдуманной Океанской империи, когда перед глазами — дымящиеся и опасные руины империи совершенно реальной? Этот реальный мир, который грузно и страшно ворочается сегодня вокруг, как потревоженное чудовище, гораздо интереснее. И никто не знает, что может произойти завтра — при том, что в общем-то понятно, что будет через 30–40 лет. Какая «парадоксальная планета Морохаси» может сравниться по загадочности своей и непредсказуемости с невероятной планетой Земля?

Политика занимает мой ум (и мои чувства) процентов на 50. Я типичный «пикейный жилет» (см. Ильфа — Петрова), политик-дилетант. Возможность наблюдать политический процесс почти воочию — величайшее достижение перестройки, на мой взгляд. Я регулярно смотрю новости, как правило — все (РТР, НТВ и даже иногда Доренко, которого не люблю). Регулярно смотрю боевики, изредка — серьезное кино. Выписываю и регулярно читаю «Известия», «Невское время», «Московские новости», «Общую газету». Радио не слушаю совсем — в доме нет ни радиоточки, ни радиоприемника.

Я все более убеждаюсь, что в России нет НИЧЕГО исключительного. Просто мы отстали от передовых стран мира на несколько десятков лет — страна задержавшегося феодализма. Феодализм является, по-видимому, самой стабильной (и соответствующей человеческой натуре) формацией. Поэтому переход к капитализму хоть и неизбежен, но сопровождается воистину всенародными мучениями. Закон непрерывного развития производительных сил работает днем и ночью — это хорошо. Мучения же вечного холопа, жаждущего служить, а не работать, — ужасны, и это плохо, ибо кусочек сознания этого холопа сидит в каждом из нас.

И мне всегда смешно, когда читатели восхищаются: «Как это вам удалось в „Обитаемом острове“ предсказать то, что мы имеем сегодня, — разруху, „идеологическую ломку“ и даже инфляцию…» Но ведь все перечисленное — ОБЯЗАТЕЛЬНЫЙ РЕЗУЛЬТАТ каждой проигранной войны, а мы как раз и есть страна, воевавшая со всем миром 70 лет и войну эту проигравшая — экономическую, идеологическую, политическую. Вот мы и имеем то, что должны иметь. Здесь нет пророчества, здесь — только логика.

Самые широкие народные массы, разлетевшиеся сгоряча — «даешь свободу!», снова вернулись к исходному своему состоянию и миропредставлению. Свободой сыт не будешь. Синица в руках лучше, чем журавль в небе. Лучше стоять за продуктами в очереди, чем вкалывать, зарабатывая «самашедшие» деньжищи. Тем более что работа не волк, в лес не уйдет, а всех денег все равно не заработаешь.

Каждая страна обладает, разумеется, своей спецификой, однако существуют законы истории и экономики, которые одинаково работают что в России, что в Англии, что в Иране. Поэтому ни в какой «третий путь» России я не верю. Те трудности и муки, которые наша страна переживает сегодня, не есть что-то особое, небывалое и только ей присущее. Россия задержалась в феодализме и сейчас медленно, мучительно выползает из него, как питон Каа из старой кожи. То, что мы переживаем сегодня, США переживали в конце XIX — начале XX века, а Япония — после поражения в войне.

Я отношусь к тем людям, которые считают, что путь России есть путь культурного, экономического и — в конечном итоге — политического объединения с Европой. К сожалению, эта позиция (так же, впрочем, как и противоположная, так же, как и любая иная) не поддается сколько-нибудь доказательному анализу. Это — просто интуиция, базирующаяся вдобавок на сознательном (или подсознательном) желании, «чтобы было так, а не иначе». Через 30–40 лет Россия станет вполне благополучным и могучим государством. При одном условии: к власти не придут экстремисты-националисты и не возникнет у нас снова тирания с нечеловеческим лицом. В этом последнем случае процесс растянется дополнительно еще лет на 20–30. Но в том, что Россия непременно выберется на торную дорогу цивилизационного развития, я глубоко убежден. Если уж мы пережили семидесятилетие тоталитарного гнета и духовного рабства, то уж период «дикого капитализма» преодолеем без особого труда. Причины для такого оптимизма: огромный потенциал (не только и не столько сырьевой, сколько духовный), весьма значительный уровень урбанизации, высокий уровень индустриализации, очень высокий образовательный уровень. Ни Мексика, ни Колумбия, ни даже Бразилия с нами во всех этих областях сравниться все же не могут. Собственно, у нас есть ВСЁ, что необходимо для «постиндустриального» развития. Всё, кроме менталитета. Менталитет у нас, да, средневековый, феодальный, и в этом наша главная беда. Придется сменить два-три поколения, прежде чем дело пойдет на лад. Впрочем, все это — рассуждения дилетанта, который стоит на своем до тех пор, пока профессионалы не убедили его в обратном.

Мир через 20–40 лет не будет существенно отличаться от нынешнего. Мир через 120–140 лет будет настолько не похож на наш, что представить его себе мы просто не способны. Потрясения вполне возможны, в том числе и локальные ядерные конфликты. Пандемии. Свирепые бунты. Особенно — вспышки терроризма в глобальном масштабе. Экологические катастрофы. Все это — реально, но не обязательно. Думаю, что экологическая угроза — самая страшная из тех, что XXI век получает в наследство от XX. На мой-то век точно хватит, а вот на ваш — не знаю, не знаю… Во второй половине XXI века может наступить энергетический голод — если не запустят термояд. Это серьезно. Это может привести к изменению базовых представлений о том, что (для человечества) хорошо, а что — плохо… Впрочем, все это пустяки по сравнению с угрозами, которых мы сейчас не видим, а может быть, и не способны увидеть в принципе. Как если бы — представляете? — СПИД оказался бы на самом деле таким же заразным, как грипп. Одно утешение: чем катастрофа глобальнее, тем она, видимо, невероятнее. Иначе нас бы давно не было на Земле.

О космической экспансии человечества я предпочитаю не говорить. Я придерживаюсь сугубо консервативной точки зрения. До тех пор, пока на Земле три четверти населения пребывают в бедности, невежестве и болезнях, тратить деньги на что-либо, кроме борьбы с бедностью-невежеством-болезнями, попросту безнравственно. Существует, впрочем, и другая точка зрения, «прогрессивная»: научно-технологический прогресс тормозить нельзя, он в конечном итоге обязательно обернется большими выгодами для гуманитарного прогресса, а потому резон в интенсивном (в частности) освоении Космоса есть, несмотря ни на что. Поскольку главное, что интересует «государственников», это благопроцветание не людей, а государства, и поскольку среди самих людей пышным цветом цветет и процветает знаменитое «зато» («зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей…»), — постольку реально преобладать будет всегда (при прочих равных условиях) позиция прогрессистов. С чем я всех нас и поздравляю.

Хотя вообще-то я отношусь ко всяческим предсказаниям-пророчествам весьма скептически. Доступный мне опыт позволяет предположить, что сколько-нибудь серьезные и конкретные подробности будущего предсказать можно только чисто случайно — как сами АБС «предсказали» какой-нибудь «метод Каспаро-Карпова», например. Конкретности — непредсказуемы. Явления же социального масштаба удается предсказать, просто исходя из здравого смысла. Интуиция здесь тоже играет определенную роль — так Уэллс, ошибившись практически во всех частностях, гениально предсказал сам дух XX века — кровавого, бесчеловечного, чрезвычайно далекого от прекраснодушных мечтаний тех, кто видел в XX продолжение XIX — «века цивилизации, прогресса и процветания».