Противостояние. Том II - Стивен Кинг

— Когда он вернется?

— Ага, он забавный малый. Он сейчас торчит в Вегасе, уже почти неделю, но довольно скоро опять укатит.

— А куда он ездит?

— В пустыню. Берет «лендровер» и просто уезжает. Говорю тебе, он странный малый. Мусор по-своему почти такой же странный, как сам главный. К западу отсюда нет ничего, кроме голой пустыни и Богом забытых мест. Уж мне ли не знать. Я бывал как-то в одной чертовой дыре к западу отсюда, под названием Браунсвиллская станция. Не знаю, как он там живет, но… живет. Он ищет новые игрушки, и каждый раз возвращается с парочкой-тройкой. Примерно через неделю после того, как мы с ним вернулись из Лос-Анджелеса, он притащил груду армейских пулеметов с лазерными прицелами — Хэнк называет их «косилки-не-промахнешься». На этот раз он приволок радиоуправляемые мины, контактные мины, осколочные мины и канистру паратиона. Он сказал, что отыскал целый склад паратиона. И еще столько дефолианта, что можно весь штат Колорадо сделать лысым, как яйцо.

— Где он находит это?

— Везде, — просто ответил Ллойд. — Он, птичка, это нюхом чует. На самом деле тут нет ничего странного. Большая часть Западной Невады и Восточной Калифорнии принадлежала старым добрым США: здесь они испытывали свои игрушки — все, вплоть до атомной бомбы. В один прекрасный день он и ее притаранит.

Ллойд рассмеялся. Дайна ощутила холод… жуткий холод.

— Супергрипп тоже начался где-то здесь. Голову даю на отсечение. Может, Мусор и его отыщет. Говорю тебе, он просто вынюхивает эти штуковины. Главный говорит, вы только не трогайте его, пускай себе ездит, куда хочет, — вот он и ездит. Знаешь, какая у него сейчас любимая игрушка?

— Нет, — сказала Дайна. Она не была уверена, что хочет это знать, но… зачем же еще она приехала сюда?

— Огненосы.

— Что это за огневозы?

— Не возы, а носы. Он раздобыл пять таких штуковин возле Индиан-Спрингс, выстроившихся в ряд, как тачки на гонках «Формулы-1». — Ллойд рассмеялся. — Их использовали во Вьетнаме. Пехота называла их «шустриками». Они полны напалма. Мусор обожает их.

— Еще бы, — пробормотала она.

— Словом, когда Мусор в тот раз вернулся, мы взяли его с собой в Спрингс. Он походил-походил, что-то бормоча, вокруг этих «сорокопутов», потом зарядил их и поставил на место часиков за шесть. Представляешь? Техников в воздушном флоте нужно тренировать лет сто, чтобы они смогли сотворить такое. Но они-то ведь — не Мусор, вот в чем дело. Он же просто ё…й гений.

«Ты хочешь сказать, полоумный технарь. Ручаюсь, я теперь знаю, откуда у него такой ожог».

Ллойд глянул на свои часы и сел.

— Кстати о Спрингсе, мне нужно ехать туда. Есть время принять еще раз душ. Хочешь со мной?

— Не сейчас.

Когда полилась вода в душе, она оделась. До сих пор ей всегда удавалось одеваться и раздеваться, пока его не было в комнате, так она намеревалась действовать и дальше.

Она надела браслет на руку и вставила нож с выкидным лезвием в кармашек с пружиной. Быстрое движение запястьем — и десять дюймов стали окажутся у нее в руке.

Что ж, подумала она, влезая в блузку, девушка имеет право на свои маленькие секреты.

Днем она работала в команде по починке уличных фонарей.

Вся работа заключалась в проверке ламп простеньким тестером и замене их, если они перегорели или были разбиты хулиганами, когда Лас-Вегас сдавили тиски супергриппа. Их было четверо, и у них был грузовик с подъемной люлькой, на котором они ездили от фонаря к фонарю и от улицы к улице.

После полудня Дайна сидела в люльке, снимала плексигласовый плафон с фонаря и удивлялась тому, насколько ей нравились люди, с которыми она работала, особенно Дженни Энгстром, сильная и красивая, раньше работавшая танцовщицей в ночном клубе, а теперь управлявшая подъемником. Она была из тех девчонок, которую Дайна с удовольствием заполучила бы себе в лучшие подруги, и ее поражало, что Дженни была здесь, в стане темного человека. Ее это настолько поражало, что она не осмеливалась спросить у Дженни, почему так вышло.

Остальные тоже были в порядке. Она подумала, что в Вегасе намного больше кретинов, чем в Зоне, но ни один из здешних не кидался на людей и не бесновался при луне. Еще эти люди работали куда усерднее, чем те, в Зоне. В Свободной Зоне можно было видеть бродящих без дела людей в любое время дня, были и такие, кто делал перерыв на ленч с двенадцати до двух. Здесь такого не случалось. С восьми утра и до пяти вечера работали все — или в Индиан-Спрингс, или в ремонтных бригадах здесь, в городе. И снова начались занятия в школах. В Вегасе было около двадцати ребятишек — от четырех (столько было Дэниелу Маккарти, всеобщему любимчику, которого все звали Динни) до пятнадцати лет. Нашлись двое людей с учительскими дипломами, и занятия проводились пять дней в неделю. Ллойд, бросивший школу после того, как остался в младшем классе на третий год, очень гордился такой возможностью получения образования. Открылись аптеки, и их никто не охранял. Люди все время заходили туда, но… никто не брал никаких лекарств сильнее аспирина и гелюзила. Проблема наркотиков на западе отсутствовала как таковая. Все, кто видел, что случилось с Гектором Дроганом, знали, какое наказание последует за подобное пристрастие. Не было тут и Ричей Моффатов. Все держались дружелюбно и открыто. И было очень мудро не пить ничего крепче бутылочного пива.

«Германия 1938-го, — подумала она. — Нацисты? О, они очаровательные люди. Атлетически сложенные. Они не ходят по ночным клубам, ночные клубы — для туристов. Чем они занимаются? Они делают часики».

Справедливое сравнение? Дайна ощутила неловкость, по думав о Дженни Энгстром, которая ей так нравилась. Она не знала, но… думала, что, может, и справедливое.

Она проверила лампу в плафоне тестером. Та оказалась не годной. Она вывернула ее, осторожно зажала между ног и достала последнюю новую. Хорошо, что день подходит к концу. Это было…

Она глянула вниз и застыла как громом пораженная.

Люди шли от автобусной остановки, возвращаясь домой из Индиан-Спрингс. Все они осторожно поглядывали наверх, как группа людей всегда задирает головы на что-то висящее высоко в воздухе. Синдром бесплатного цирка.

Лицо, уставившееся на нее.

Это широкое улыбающееся удивленное лицо.

«Господи Иисусе родимый на небесах, это что, Том Каллен?»

Струйка соленого пота набежала ей на глаза, затуманив зрение. Когда она вытерла пот, лицо исчезло. Люди, шедшие от автобусной остановки, уже миновали пол-улицы, размахивая своими корзинками для ленча и перебрасываясь шутками. Дайна всмотрелась в того, кто показался ей Томом, но со спины было так трудно разобрать…