Зависть - Сандра Браун

В конце концов договор проката был подписан, и Тодд первым поднялся на палубу яхты. Вскарабкавшись по трапу на мостик, он махнул им рукой, и Рурк полез следом. Перекинув ноги через борт, он протянул руку Марии Катарине; она ухватилась за нее и… они оба чуть не полетели в воду, но, к счастью, все закончилось благополучно. Через минуту девушка уже стояла на палубе, тесно прижимаясь к Рурку.

Широко ухмыляясь, Рурк помахал рукой старине Хатчу, который, сняв с кнехтов пеньковые чалки, забросил их на палубу.

— Сосунки!.. — проворчал Хатч. — В заднице ветер гуляет!

— Мне кажется, мы ему не нравимся! — капризно протянула Мария Катарина.

— А мне кажется, что ты слишком тепло одета для такой погоды, — ответил Рурк и ловким движением руки сорвал с девушки крошечный лифчик. Мария Катарина взвизгнула и несколько раз хлопнула его по рукам, но Рурк отлично видел, что это была только игра. Победно размахивая лифчиком над головой, Рурк начал отступать к рубке, а девушка, подпрыгивая и тряся освобожденными грудями, пыталась отнять лифчик.

Тодд тем временем запустил дизель и медленно вывел яхту из залива. Как только ограничительные буйки остались позади, он дал двигателю полный ход, и яхта, подпрыгивая на волнах, понеслась на юго-восток.

Тодд обещал, что это будет такая вечеринка, какую они не скоро забудут, и сдержал слово. Рурк, во всяком случае, был просто поражен неслыханной щедростью приятеля. Охладители, которые они с трудом подняли на борт, были битком набиты бутылками с пивом и виски превосходных сортов. Закуска тоже не подкачала, хотя и была не из классных ресторанов, а из кафе, гордо именовавшегося «Приют эпикурейца».

— Отличный салат! — заявил Рурк, пытаясь кончиком языка дотянуться до испачканного майонезом подбородка.

— Давай лучше я… — Мария Катарина уселась к нему на колени и, слизнув майонез, снова поцеловала Рурка в губы. Судя по всему, роль «утешительного приза» пришлась ей по вкусу; во всяком случае, она развлекала его с явным удовольствием, стремясь угадать и исполнить все его желания. Рурк не возражал. В последнее время ему приходилось отдыхать достаточно редко, и он вовсю наслаждался жизнью.

Да и Мария Катарина была ему ближе, чем любая другая девушка — ведь у них был общий секрет, о котором, кроме них двоих, никто больше не знал. Когда Тодд не мог их слышать, Рурк называл ее Шейлой.

В последнее время они частенько флиртовали друг с другом, но их отношения оставались чисто платоническими. Правда, Мария Катарина не раз делала Рурку довольно прозрачные намеки, но он притворялся, будто ничего не замечает. Ему не хотелось портить отношения с Тоддом — ведь они были вынуждены жить вместе в одной квартире, так как снимать каждому свой угол им по-прежнему было не по карману. Однако сейчас, чувствуя, как острый язычок девушки щекочет ему небо, Рурк решил, что не произойдет ничего страшного, если их отношения перейдут в другую стадию. Кто сказал, что если он дружит с Шейлой, то ему нельзя трахаться с Марией Катариной? Кто выдумал это идиотское правило? Почему он не может быть одновременно ее другом и любовником?

И почему, наконец, он должен дать пропасть великолепной эрекции, которая не ослабевала буквально ни на секунду благодаря усилиям мягких, теплых, проворных рук Марии Катарины, почти постоянно находившихся у него в шортах? В конце концов, откуда он знает, что Тодд не заплатил девушке за то, чтобы она ублажила его на славу? С его точки зрения, в этом не было ничего предосудительного, так как каждый зарабатывал себе на кусок хлеба с маслом как мог и чем мог, и Мария Катарина была вовсе не виновата в том, что, кроме великолепного тела, у нее не было другой возможности утвердиться в жизни.

Возможно, впрочем, она так активно обхаживала его только затем, чтобы заставить Тодда ревновать, однако и это Рурка не волновало. Он вообще решил, что сегодня не будет ни о чем беспокоиться.

К дьяволу литературу! К дьяволу издателей и издательства! К дьяволу все гениальные слова и фразы, которые никак не хотят приходить в голову!

И к дьяволу Марию Катарину!.. Ему до смерти надоело быть добродетельным бойскаутом, бесполым ангелочком, не подозревающим, для чего на свете существуют женщины.

Для секса, вот для чего!..

И, оглядевшись по сторонам, Рурк пришел к заключению: еда нужна для того, чтобы есть, и сегодня он будет жрать, пока не лопнет. Виски нужно для того, чтобы пить, и сегодня он напьется до чертиков. А женщины нужны для того, чтобы трахаться, и сегодня он заставит Марию Катарину проделать для него все грязные штучки из ее репертуара, которые раньше она проделывала для других.

Иными словами, Рурк был всерьез настроен прекрасно провести время, даже если это его прикончит.

Когда Рурк очнулся, то обнаружил, что Мария Катарина тихонько храпит у него на груди. После бурных игр на койке в тесной каюте под палубой они оба отключились почти одновременно. Теперь Рурку отчаянно хотелось помочиться, да и во рту было сухо, словно он весь вечер глотал огонь. Ничего, бутылочка-другая холодного пива должна его освежить.

Отстранив Марию Катарину, Рурк неуверенно сел и спустил ноги с койки. Девушка что-то пробормотала спросонок и попыталась его удержать, но Рурк легко увернулся и поднял с пола сброшенные в спешке шорты.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы попасть ногой в штанину, однако в конце концов он все же сумел натянуть шорты и подняться на палубу.

Тодд стоял на носу и, прихлебывая пиво из бутылки с длинным горлышком, любовался крупными звездами, высыпавшими на ночном небе. Заслышав шаги Рурка, он с улыбкой обернулся:

— Ты еще жив? А я-то думал…

Рурк оттянул спереди эластичный пояс шортов и, заглянув внутрь, глуповато осклабился:

— Кажется, все на месте.

Тодд снова усмехнулся.

— Вы так шумели, что я уже собирался спуститься вниз, чтобы посмотреть… не нужна ли тебе помощь, — сказал он.

Рурк покрутил головой, но сразу же схватился за стенку каюты, чтобы не упасть.

— Вообще-то, несколько раз мне действительно показалось, что помощь может мне понадобиться, — сказал он и, повернувшись к борту, стал мочиться в воду.

— А она показывала тебе фокус с большим пальцем? — осведомился Тодд, но Рурк ничего не ответил. Застегнув шорты, он оглядел палубу.

— Пивка бы… башка просто раскалывается!

— Ах да, я и забыл: мистер Рурк — истинный джентльмен и никогда не обсуждает интимные привычки леди, с которыми ему приходится трахаться. — Тодд рассмеялся, и Рурк хотел отвесить шутливый поклон, но в последний момент отказался от этого намерения, ограничившись кратким салютом.