Из Тьмы (СИ) - "Добродел"

Уже несколько дней Эрис чувствовала себя как в тумане.

Дядя Хант и остальные члены труппы в один голос твердили об опасности её первых настоящих друзей и возлюбленного. Али с Падмой выдумывали якобы пропитавший их запах крови и наплевательское отношение к чужим, в том числе и её, Эрис, жизням. Вздор! Никто в труппе не умел, как она, чувствовать намерения других, оттого и не понимали дядя и акробаты, почему ей хотелось рассмеяться на такие заявления. Разве стали бы плохие люди так много делать для незнакомки? Разве стали спешить на помощь труппе и лечить раненого Гарта? Разве дали бы Эрис желанную силу? Только Робби с теплом отзывался о её подруге, старый юморист симпатизировал Куроме и Кей Ли.

Что же до убитых преступников, то многие поколения её предков служили Империи, искореняя внешних и внутренних врагов страны. Ей ли, несущей в себе кровь гордого рода Фаулер осуждать уничтожение вредителей? Нет! Она читала о том, как достойные представители рода уже в шестнадцать сражались с монстрами, врагами и бунтовщиками, ведя за собой людей. И она сделает всё, чтобы не посрамить предков!

Конечно, девушка не собиралась становиться воительницей, но она желала стать такой сильной, чтобы больше не бояться. Чтобы отец больше не смел пытаться выдать её за детей своих отвратительных деловых партнёров, чтобы мама и дедушка гордились ей на небесах, чтобы увидеть одобрение в глазах Куроме и милого Ната, когда они встретятся. Рука потянулась к оставленной ей рукописной книге, где Куроме и Натал оставили советы для дальнейшего совершенствования в стезе воина духа. Полистав страницы, пальцы остановились на титульном листе со стихотворением от первого в её жизни мужчины.

Не забывай меня, *

нечаянная радость!

Чему когда-то верилось — разбилось,

что долгожданным было — позабылось,

но ты, моя нечаянная радость,

не забывай меня!

Не позабудешь?

/ Хуан Рамон Хименес; Перевод А. Гелескула; немного изменено, в оригинале пятая строчка звучит как «но ты, неверная, нечаянная радость» /

Эрис шмыгнула носом. Почему-то ей чудилось, что от короткого стихотворения веяло не только тоской от расставания, но и какой-то безнадёгой, словно милый Нат не верил, что кроме неё о нём вспомнит хоть кто-то. Она знала, что жизнь Натала и его компании не была спокойной, а увлекательные на страницах книг приключения в реальности несли совсем иные чувства. Но ведь не могло у сильных и уверенных в себе парней и девушек всё быть настолько плохо? Ведь не могло же?

— Нет, я буду сильной. Я не буду снова плакать, — встряхнувшись, она с грустной улыбкой встала и пошла умываться. Не стоило себе надумывать лишнего. У Натала и Куроме всё будет хорошо, они ещё встретятся в Столице и посмеются над её глупым беспокойством. Разве может быть иначе?

* * *

Утро, день и большая часть вечера снова мелькнули серым фоном. Ей что-то говорили, она что-то отвечала, что-то делала и куда-то шла. Лишь вечером, когда девушка снова в одиночку бродила по освещённым фонарями улицам, её отстранённость прервали самым неприятным образом.

— Парни, глянь какая соска! — услышала девушка по-пьяному громкий возглас.

Эрис оглянулась и сделала шаг в переулок, прочь от вывернувшей навстречу компании. К сожалению, путь отступления оказался перегорожен высоким забором.

— Хы-хы, ща будет отсоска! — вторил ему другой. Грязная и тупая шутка вызвала настоящий взрыв мерзкого, визгливого смеха среди компании, заставив объект насмешек отступить ещё и начать лихорадочно нащупывать спрятанный в кобуре миниатюрный пистолет. Как же она была сейчас благодарна Куроме за её стреляющий подарок и взятое обещание всегда носить оружие с собой!

— Это ж певичка! Я её на фестивале видел!

— Крутяк! — добавил первый. — Эй, как насчёт игры «три в одном»?! Если мы с друзьями останемся довольны — без денег не уйдёшь. И я попрошу папашу составить претр…проткекц…прорекцию… мля, ну ты поняла кароч. Не обидим!

Их было семь. Лидеры — три парня лет восемнадцати-двадцати, сильно пьяные и развязные. Манеры и одежда выдавали в них мажоров в худшем своём проявлении. Четвёрка свиты вилась вокруг главарей, услужливо посмеиваясь над низкими, достойными бескультурных бродяг, пьяными шутками. Эти выглядели поскромнее и почти трезвыми.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Эрис никогда не попадала в такие ситуации в Столице. Девушка достаточно редко могла себе позволить выбраться в город и всегда рядом с ней находились сопровождающие. Иногда ей доводилось видеть неприглядные стороны сердца Империи, но всегда мельком, не сталкиваясь напрямую. Потому она подспудно считала центральные городские улицы безопасными, беззаботно по ним гуляя. Столкновение с неадекватными молодыми людьми было подобно ушату холодной воды. Нет, скорее липкой грязи — настолько мерзко чувствовались направленные на неё взгляды. К горлу подкатывала тошнота, отвращение было едва ли не сильнее испуга.

— Что вы себе позволяете?! Я дворянка! Немедленно извинитесь!

— И, типа, дальше что? — ответил ей первый мажор сквозь смешки остальных. — Мы тоже дворяне! Я вообще — сын лорда! Для такой нищебродки, — внутри всколыхнулась обида, на столь презрительную оценку её «костюма охотницы» купленного вместе с Наталом, — будет честью услужить настоящим аристократам! — Расправив хилые плечи, говоривший, наверное, казался себе величественным, чему способствовали услужливые поддакивания прихлебателей. Эрис же чувствовала как к омерзению и страху добавилась злость и презрение.

«Настоящим аристократам?!» — Когда Куроме называла большую часть дворян бесполезными вырожденцами, внутри Эрис всегда поднималось несогласие. Они даже иногда спорили по этому поводу. Эрис конечно знала, что многие состоятельные аристократы Столицы предпочитали вести светскую жизнь, свалив дела на управляющих, и слышала о некоторых перегибах, но не видела в этом ничего такого. Ведь, несмотря ни на что, благородное сословие успешно вело Империю вперёд вот уже тысячу лет. Взглянув на жизнь с другого ракурса, девушка подрастеряла уверенность в том, что всё так хорошо как представлялось. Но чтобы сын владетеля вёл себя подобным образом с дворянкой?! Отвратительно! Неужели Куроме действительно была права?

— Вы настоящие вырожденцы, а не аристократы, — опустив голову, глухо произнесла блондинка.

— Чё ты там бормочешь, дура? Ты заставляешь господина Фокса ждать! Хочешь, чтобы тебя притащили за волосы?! — один из прихлебателей сделал шаг, будто готовясь броситься вперёд.

— Вы… отбросы… Гнилой росток на древе нашей Империи! — гнев девушки разгорался всё ярче. Подпитываясь злостью на собственный страх, на мерзкие, грязные эмоции пьяных, на свою беспечность, и умноженное сильнейшим разочарованием в людях, чувство гнева росло и туманило рассудок. — Вы позор своих предков и всех благородных людей! Слабаки и ничтожные прожигатели жизни! Вы мусор и грязные ничтожества!!!

— Да ты знаешь, что с тобой сделают за такие слова, сучка?! — взъярился один из лидеров, но наткнувшись взглядом на дуло пистолета, растерял смелость.

— Да она не выстрелит! — бесстрашно шагнул вперёд первый, намереваясь вырвать у девушки оружие.

Бах! — пуля предупреждающе пронеслась над головами, остужая порыв пьяной храбрости.

— Убирайтесь! — взволновано и зло выкрикнула Эрис, сделав пару шагов назад, разрывая дистанцию. Но тут внезапно для сосредоточившейся на пьяной компании девушки, появились двое крупных мужчин в костюмах. Оба рванули к ней с целеустремлённостью сторожевых зверей, правый потянулся рукой под пиджак.

— Хватайте эту суку, тупые ублюдки! — раздался запоздалый крик первого.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В очередной раз, в минуту смертельной опасности испуг сжал сердце, чтобы через мгновение отпустить, оставив холодную решимость. В ускорении, стремительный рывок широкоплечих громил, превратился в неторопливое движение сквозь воду.

Благодаря тренировкам девушка научилась немного снижать уровень ускорения и за счёт этого растягивать его почти на половину минуты субъективного времени. Этого хватило, чтобы оценить обстановку. А обстановка была неудачной. Вслед за надвигающимися охранниками сорвались и несколько пьяных. Сознание отметило, что отступить не получится, проскользнуть мимо еле ползущих врагов можно без труда, но ускорение вскоре закончится, а убежать от тренированных телохранителей, у неё не выйдет. В обойме осталось всего три патрона, а запасная была забыта в номере. Эрис была совсем не уверена в том, что ранение сможет остановить или достаточно напугать крупных и сильных охранников и присоединившихся к ним пьяных. Но что являлось несомненным: в случае поражения, ничего хорошего её не ждёт. Внутренне поколебавшись, Эрис навела мушку на покатый лоб ближайшего нападающего.