Путь варга: Хищные пастыри. Книга 1 - Елена Владимировна Кисель

на землях Акантора. Если, конечно, новые не открылись. Или нет каких-нибудь местных неразведанных.

— А какие тут ближайшие имения?

— Вот, чуть ли не на границе Странноземья, — тычу пальцем. — Земли Корела Зерта. Богатый чудак. Слышала от папаши сто лет назад.

Грызи какое-то время размышляет: пешком долго, возвращаться к озеру, где «поплавок» — тоже долго, да и след потеряем. Вызвать Пиратку — так тут ни рек, ни больших озёр, чтобы гиппокампы прошли.

Короткий свист. Подруга подзывает единорогов из рощи. Первым подбегает Дождик, а за ним сразу медно-рыжая самка с огнистой гривой.

«Вместе», — шепчет Грызи, на миг уходит в единение с ней, потом с Дождиком и взлетает на самку прыжком. — Давай, Мел, садись!

Спору нет, ездила я когда-то на единороге без седла и упряжи. Только это было в Долине Травницы, мне было десять, а рядом бежал Морковка и причитал, что я свалюсь.

Ну, шкура-то у красавцев не сотрётся, её ещё попробуй сотри. Да и грива прямо создана, чтобы за неё держались. Но вир побери, лучше б Дождику стать пониже. Я не обладаю варжеской прыгучестью.

Пока уговариваю единорога присесть во имя дружбы — Грызи пускает своего в галоп на север. Над ней радостно взмахивает крыльями феникс — с собой позвала.

Ладно, я же с первого дня знала, что у неё с головой сильно того.

Может, она мне за это и нравится.

* * *

К имению Корела Зерта прибываем в сумерках. Ещё полчаса лаемся с охраной. Вопли феникса мешают. А помогает только фамилия Драккант. О нас уже почти собираются доложить, но тут с крыльца раздаётся радостный голос: «Это гости? Пустите, может быть, они расскажут интересную историю».

Чудик ждёт нас прямо на пороге: пухленький, низенький, подслеповатый и одет как незнамо что. Там что-то восточно-малиновое, немного оранжевое и набекрень. На голове тоже, ещё и жемчугом посвёркивает. Под всеми этими слоями ткани прячется приветливость.

— Как хорошо, что вы пришли. Драккант, да? Я когда-то мог знать вашего отца, мне кажется, но это несущественно. Арделл, очаровательно. Вашего отца я не знаю, но это не помешает хорошей истории, правда? Вы, я надеюсь, поужинаете? Как раз будут подавать ужин, а за ужином для истории — самое время.

Старинное поместье выглядит как восторг Морковки — битком начинено латами, разряженными артефактами, старинным оружием, раковинами… Вот на полках коллекция трубок. И пухлые тома с серебристыми и золотистыми переплётами, сладковатый запах пыли застоялся в воздухе — будто идёшь по огромной библиотеке. С охочим до бесед библиотекарем.

— Нет-нет, я настаиваю, вы после путешествия… вы же проделали путешествие, да? И потом, как же знакомство. Найвир? Конечно, он тут бывал. Надеюсь, что и будет ещё не раз. Найвир — мой хороший друг вот уже долгие, долгие годы. О, вы тоже варг? Какое очаровательное совпадение, я так рад, так рад… да, всё непременно расскажу вам. А вы же поделитесь историями вашего народа? Найвир вот совсем немного рассказывал, а уж я как его просил. У вас ведь непременно есть какие-то сказки… особые приметы, верования, пословицы? В наше время так редко встретишь того, кто разделял бы мои увлечения…

Чудик повёрнут на народном творчестве. Лопочет о том, что сколько уж лет собирает легенды и предания по дальним далям. Хвастается редкими работами фольклористов. В целом — вид как у безобидного блаженного. Грызи даже неожиданно соглашается поужинать.

— Кажется, я знаю человека, который разделяет вашу страсть, — говорит она до зубовного скрежета мило. — И да, у варгов даже есть свои древние ругательства.

Корел Зерт завоёван, растоптан и повергнут к ногам. Во время ужина наводит разговор на любимые сказки и уже не останавливается — несёт всё на свете, от историй о Эвальдайне Сказочнике и его Белом Лисе до застольных песен крайнего севера. Грызи подзаправляется молча и слушает внимательно. У неё отстранённое лицо того, кто принимает решение. Я потребляю фазаний паштет и пытаюсь вспомнить — что там папаня говорил про этого Зерта. Вроде, второй уровень знати, денег куры не клюют, только что малость странноват. Только вот тётка, вроде, ещё обмолвилась о жёнушке этого Зерта — что та ему под стать. Тётушка обожала сплетни. Я — нет. А с чего бы я запомнила это? Потому что там было что-то о зверинце.

— А у вас есть зверинец?

— Милая девушка — ну, конечно, у меня есть зверинец! Вы интересуетесь звериками? Тогда мы сразу же, после ужина… да-да, пойдём, посмотрим на моих звериков, самых сказочных, самых лучших. У них тоже есть истории — они, правда, грустные, но я надеюсь, что конец будет не такой. Ведь самое лучшее — счастливый конец, да?

У него малость усталый вид и глаза мальчишки, который так и не повзрослел.

А «звериков» у него немало — обширное хозяйство за поместьем, полсотни животных, не меньше. И все искалеченные или после болезней. Облысевший грифон. Цербер с недоразвитой одной головой. Трёхлапый огнистый лис, яприль после отравы…

— Моя жена была Целителем… редкий Дар, сейчас, да? Не такой силы, конечно, как у Кормчей, ну или вот у королевы Айлора. Но сердце у неё было больше, чем у любой из них. Я клянусь. Она лечила людей. Нанимала даже Травниц, чтобы составляли лекарственные зелья. И не могла пройти мимо животных. Мы с ней ездили вместе по Кайетте… это были счастливые дни. Я возвращался с историями. А она со звериками. Выкупала их у охотников. Браконьеров. Иногда и у хозяев. Лечила и оберегала. И делала так, чтобы им было здесь хорошо. На воле они не выживут, вы же видите.

Грызи о чём-то мило переговаривается с грифоном — глаза в глаза. Я кормлю с ладони седую игольчатую волчицу. Та выглядит ухоженной и спокойной. Только что хочет, чтобы её развлекли. Совсем как этот аристократ. Самый здравый из всех, кого я видала.

— Теперь, конечно, после её смерти, их всё меньше… я вот, поддерживаю всё как было, в её память. Это хорошо, правда? Я даже хотел поехать, но один как-то не смог: непривычно, ну и ничего. Клетки пустеют, я иногда даже думаю — может, как-то купить ещё звериков? Но у меня же нет нужных связей.

Странно он это говорит. Будто это не вызывает внутри у него никакого отклика. Ни боли, ни жалости. Тем же блаженненьким тоном. Подходит, гладит дряхлого единорога по лбу.

— О, вы же варг,