Фрирен – И даже умереть не успеть. Том 1 - Tired God

Как и в тот раз, в детстве, я оказался ограничен собой же.

Смотря адекватно, даже сохраняя нынешние темпы развития — я стану мастером по силам годам к сорока. О каком продлении отпущенного на изучения просторов магии времени тогда речь? Как я могу мечтать хотя бы о долгожительстве, если буду посредственностью.

Не верю, что нет и не было среди Мастеров, Магистров или даже Архимагов тех, кому холодное дыхание времени не встало поперёк горла! И почему-то никто из них так и не прославился длиной своей жизни — больше ста с небольшим никто, если верить моим данным, не доживал.

Даже предыдущий Архимаг Королевства, столетний старик, на особняк которого недавно напала группа каких-то магов (по слухам — почему-то из спецназа) — явно лишь доживает отпущенные себе дни.

И всё же раз я условности магии победил. Сделал первый шаг.

В этот же раз молодой алхимик Хейст обладает намного большими возможностями — и решимостью применить способности, чтобы сделать шаг дальше, не рискуя встать поперёк пути Героя Юга или же Шляхта.

До кристально чистого синего мёда синих пчёл мне пока не добраться, но за это время у меня набралось достаточно наработок и ингредиентов, чтобы попытаться… стимулировать собственный мозг в изучении направления Разума, а через него и обмануть мир, заставив его работать на себя точно так, как делали древние маги — через Классическую школу.

Если взяться прямо сейчас — скорее всего успею к моменту получения посылки. А там уже станет ясно чего стоят мои усилия и какие у них последствия.

* * *

Пять дней спустя.

После удачного эксперимента с лёгким нарушением условий хранения и безопасности.

Я пел самозабвенно, не сдерживая голос, с силой и страстью выводя нужные ноты из гитары!*

Жилы стянуты в узел

Каждому своя судьба,

Помни: за Зимою будет Ночь!

И снова — Зима.

Пары сваренной бурды, спрятанной в глубины тайника, к «невидимым» Кристаллам — наконец позволили мне отпустить напряжение. Ослабить тиски воли и дать свободу душе, что хотела петь!

Эх, жить бы, да времени мало…

И даже умереть не успеть!

Осталось только опустить забрало —

Кровь за кровь! Смерть за смерть!!!

Вот только под общее настроение, за костром в весенней ночи — в голову полезли воспоминания о песне, которую я не смог не спеть.

Слишком уж слова импонировали с нашей ситуацией.

Левой! Левой! Чётче шаг!

Сдохни! И пусть Богиня смеется!

Где ты увидел дорогу назад?

Очнись — нам уже не вернуться!

Костёр — наш, разведчиков. Оставшихся девяти отрядов и двух групп новичков. Гитара — не знаю кого. Общее настроение — отчаянно решительное!

Не только у ребят, которых завтра ждёт второй выход, но и у меня — потому что я подал заявление на вступление в отряд.

Левой! Левой! Жизнь — дерьмо!

Так зачем за неё цепляться?

Выживут те, кому повезло.

А мы умеем лишь одно:

Не сдаваться!..

[Песня — Марш Смертников. Автор — Инсульт. Но рекомендую, всё же, версию от Юрген Криг]

Несколько мгновений после последнего аккорда висело в воздухе напряжённое молчание. Деревяшка гитары ещё дрожала в моих пальцах, пока звук рассыпался в ночи, тонул в треске костра и хриплых выдохах людей.

Я молчал, наслаждаясь ощущением полнейшей свободы на душе.

А потом — будто разом кто-то выдернул пробку:

— О-о-о-о!!! — кто-то рявкнул, ударяя пустой кружкой о колено.

— Хорош, Хейст! Откуда вообще… откуда ты такой взялся⁈ — засмеялся кто-то из южных, молодой, ещё не постаревший от фронта.

— Пой ещё! Ну же, не гаси настроение! Мы ж в живых пока, давай, заливай дальше!

Пошли подбадривающие крики, свист. Кто-то затянул припев последнего куплета, но голос дрогнул — не дотянул до ноты, и остальные заулюлюкали.

— Слушай, если завтра помрём, будет обидно, что ты спел всего одну! — сказал кто-то уже с другого края костра, — Ты сам послушай — никто больше так не поёт! Даже офицеры не разбежались!

Я повернул голову — и правда: не только молодые. В тени, ближе к оружейникам, сидел Хёгни, притушенный, с кружкой в руках, и с той самой полуулыбкой, когда человек то ли вспоминает что-то, то ли успешно переживает.

— Эй, гитарист! Мы не сытые, не трезвые, не бессмертные — зато пока ещё не мёртвые! Ещё один марш, а? Только чтоб с припевом, чтоб… ну как ты пел!

— Да, а не унылую херню бардов!

— Да хоть похабщину давай! — хохотнул кто-то с интендантской стороны, — Главное — чтоб с голосом!

Костёр потрескивал, кто-то добавил еловой смолы — и языки пламени вспыхнули на мгновение выше. Огонь выхватил лица — пока ещё чистые, не измождённые, без теней под глазами и бледными от холода — но живые, энергичные, и сейчас, в этот миг, — жаждущие не тишины, а песни.

Мир был ледяным, выжженным, идущим в никуда. Но сейчас, здесь, среди своих, под небом, где ещё не падали все ады Короля Демонов и не шли бои — хотелось петь. Хоть один вечер — жить.

Все смотрели на меня.

Я же ещё привыкал к новому, непривычному состоянию бытия.

Вероятно я поспешил с тестированием методики. Она оказалась слишком эффективной.

Магия Разума, освобождённая от ограничений, давала вспомнить текст песни сразу, без транса — позволяя прямо на ходу поправлять когда-то сделанные наработки перевода. Да, не идеально, да, с перекосами, но много ли солдату при костре надо⁈

— Ладно, ладно, — сдался, потянувшись телекинезом за своим чаем, — Только дайте хоть выпить что-то!

— Пей-пей, только пой! — захохотала сидящая рядом Лира, придав ещё немного мотивации.

— Выбирайте, — спросил, уже промочив горло, — Тяжёлое, поэтичное — про войну или мощное и мрачное — про бои?

— Давай по очереди! — потребовал Стрелок. Его поддержали вообще все.

— Да будет так!

«Солдатами не рождаются» от Егора Летов и «Машина Смерти» от Арии пошли гладко, с энергией и страстью за словами. Кусочки моей культуры, культуры моей родины, давали отдохнуть от творящегося на войне хаоса. Откинуть новости об активных движениях противника на фронте, и просто расслабиться.

А пропажа двух Мастеров алхимиков на выходе за специфическими ингредиентами — наверное, стала последней каплей.

— Дайте