Александр дюма из парижа в астрахань свежие впечат (Владимир Ишечкин) / Проза.ру - Неизв.

Наконец, никогда не появилась бы мысль о помешательстве, если бы не следующая деталь: в письме он ставит им в вину все благодеяния, славу которых Россия приписывает ему! Тюрьма вознаградила двух министров: Сильвестр был заточен в монастырь на Белом море, Адашев получил приказ не покидать Fillen - Фили. Через два месяца после этих приказов Адашев расстался с жизнью.

Едва царица умерла, как Иван ударился в такие же оргии и убийства, какими было окружено его детство. Своей рукой он убивает кинжалом боярина Оболенского, который оскорбил Басманова - одного из его любимцев; велит убить у подножья алтаря Репнина, который осмелился сделать ему замечания; он сослал вместе с семьей Воротынского - победителя Казани; он приказал подвергнуть страшной скифской пытке le vo;vode -  воеводу Шереметева и, в промежутках для вопросов, сам допрашивает его:

- Что ты сделал со своими сокровищами?

- Я их отправил Иисусу Христу через руки бедных, - отвечает Шереметев.

Начиная с этого времени, правление Ивана - не более чем буйное помешательство, крайнее бешенство, в одном из припадков которого, а можно насчитать шесть таких обострений, он говорит русским:

- Я ваш бог, как Всевышний - бог для меня.

И в самом деле, если божественная власть доказывается истреблением, то нет большего бога, чем Иван Грозный.

Каждый из бояр рюриковой крови, кто попадает в его руки, - обезглавлен, отравлен, посажен на кол. Их жены и дети спасаются в лесах. Устраиваются облавы; за ними гонятся на конях, хватают, их забивают насмерть кнутом. Леса не оглашаются больше ни медвежьим рыком, ни волчьим воем. Их наполняют жалобные вздохи матерей и детский плач.

Иван бредит, что Новгород, подчиненный его дедом, возмутился против него. Он входит в город, не встречая сопротивления. Пронзает своим копьем всякого, кто встречается на пути. Всякого, кто не бежал, велит загонять в обширное, огороженное частоколом место, сделать длинные проруби во льду Волхова, сотнями выводит отловленных жителей на реку и травит их голодными медведями, собаками и волками; а так как ни на один, ни на другой берег их не пускают солдаты, то их или терзают  кровожадные звери, или с жадностью поглощают бездны реки.

Потом, после месяца казней, когда погибли 20 тысяч безвинных, Иван уходит, всерьез говоря тем, кто остался в живых:

- Молитесь за меня!

Дальше он идет на Тверь, на Псков и там творит те же преступления, или, вернее, предается тому же безумию.

Москва узнает, что он собирается вернуться в ее стены, и Москва трепещет. В день его приезда, население города с ужасом наблюдает, как на улицах устраивают костры с котлами над ними и ставят виселицы на площадях.

Пять сотен человек из знати, принадлежащих к самым славным фамилиям, уже перемолотых пытками, повешены на виселицах и брошены в кипящие котлы. Многие избегают этой участи, потому что искромсаны в дороге ножами московитских низкопоклонников.

Гонения Мариуса и Силлы (Силия) касались только мужчин, гонения Ивана Васильевича распространяются на женщин и детей. Иван велит вешать жен в дверях, и, чтобы проходить, мужья должны отстранять трупы, и так до того дня, когда трупы сами обрываются с импровизированных виселиц, но будут мешать на пороге, как до этого мешали в проеме двери.

Что касается детей, то слугам приказывают прибивать их гвоздями к стулу и столу. Отцы и матери, когда садятся за стол, обречены видеть рядом с собой этих безмолвных и неподвижных сотрапезников. Согласитесь-ка: ни Фаларис, ни Калигула, ни Нерон не выдумали ничего подобного.

Когда на улицах слишком много трупов, то привлеченные миазмами, которыми насыщен воздух, голодные собаки и волки берут на себя труд чистить город.

Но так же, как адюльтера [супружеской измены] мало было римским императорам, и требовалось еще кровосмешение, так Ивану IV нужны изысканные способы убийства - братоубийство, отце- и матереубийство. Он принуждает Rosorovsky – Прозоровского убить своего брата, а Basmanoff – Басманова убить своего отца; женится семь раз, насилует свою невестку и, подозревая в чем-то своего сына Ивана, убивает его ударом рогатины.

Тем временем вновь объявляются и походом идут на Москву татары; Швеция отбирает у него Эстонию, Этьенн [Стефан] Баторий - Ливонию. Ивана охватывает страх, он спасается из Москвы и запирается в Александровской [Александровской Слободе], где становится монахом с тремя сотнями тех, кто лучше других помогал ему в экзекуциях.

Но народы устроены так: они не могут обходиться без тиранов.

Кто же отныне сумеет их защитить, если с ними нет больше хороброго великого князя? Почему он от них бежит? Почему он их боится? Разве нет у него незыблемого права на их жизнь и смерть? Пусть же возвращается он и карает их по своей прихоти.

Государство не может жить без хозяина. Иван - их законный суверен. Если его больше нет рядом, кто сохранит чистоту веры, кто спасет миллионы душ от вечного проклятия?

Эта мольба помогает Ивану, и он возвращается. Но никто больше его не узнает.

 «Один месяц только, - говорит русский историк, - прошел со времени отъезда Ивана, но его высокая и крепкая фигура, его крутая грудь, его широкие плечи - все осело; его густоволосая голова оплешивела; редкие, рассеянные остатки бороды, что прежде обрамляла лицо, теперь его уродуют; его глаза потухли, а его черты искажены, и в них сквозит звериная жестокость».

Это означает, что, наконец, он близок к смерти, но это не мешает ему приказывать обезглавить князя Шуйского-Горбатого с его сыном Петром. Царский слуга Федоров обвинен в намерении свергнуть царя с трона: Иван приказал ему сесть на свой трон и на троне заколол его кинжалом; он велит посадить в раскаленную докрасна печь князя Tchenateff – Ченатева; он велит топором разрубить на куски казначея Тютина и его четырех детей; он заставляет сжечь живьем князя Воротынского и сам раздувает угли. Опальный Голохвастов надел монашеский наряд, чтобы избежать ссылки; он сажает его на бочку с порохом и заставляет прыгать со словами: «Отшельники это - ангелы, которые должны взлететь на небо». Он окатывает горячим супом своего шута, и, так как тот не смеется от удовольствия, убивает его ударом ножа; он отсекает ухо воеводе Титову, который благодарит царя за то, что оставил ему второе.

В 1584 году появляется комета. Вестник его смерти. Он приглашает чародеев и астрологов, дает им дом в Москве, назначает им содержание и каждый день отправляет своего фаворита Бельского беседовать с ними. Потом, когда астрологи предсказали его конец, установили его последний день, он поднимается на площадку своего знаменитого собора Vasili Blagenno; – «Василий Блаженный», принародно приносит там повинную, смиренно просит самых кротких молитв, пишет завещание, назначает преемником на престоле своего сына Федора - помнится, что Ивана он убил, а его другой сын Дмитрий, которого убьет Борис Годунов, и могилу которого мы увидим в Угличе, еще в колыбели. Он договаривается с богом о хороших условиях для себя на небе. Чувствуя себя лучше в тот день, на который астрологи указали как на день его смерти, он велит объявить им, что умрут они, а не он. Он готовится сыграть партию в шахматы со своим фаворитом Бельским, вскрикивает, коснувшись первой пешки, поднимается, чтобы, пятясь, упасть на ложе и испускает дух.

В Эрмитаже демонстрируется автограф Николая, датированный 17-м марта 1808 года и содержащий следующие несколько строк:

«Царь Иван Васильевич IV был суров и вспыльчив, что дало повод назвать его Грозным. Вместе с этим он был справедливым, храбрым, щедрым в наградах и, особенно, способствовал счастью и развитию страны.

Николай».

Молодому царевичу было 12 лет, когда он высказал это мнение об Иване IV.

Примечания:

Матвеев Артамон Сергеевич (1625 – 1682) – боярин (1674), русский государственный деятель и дипломат; воспитал в своей семье и представил царю Наталию Кирилловну Нарышкину, будущую мать Петра I; после смерти царя Алексея Михайловича, подвергся опале и ссылке на Север с семьей (1676), вернулся в Москву с воцарением Петра I, но через несколько дней стал жертвой Московского восстания 1682 года

Сатурналии – начиная с 17 декабря, многодневный древнеиталийский праздник в память о «золотом веке» Сатурна; отличался особым весельем

Мессалина – дочь консула М. Валерия Мессалы Барбата, третья жена императора Клавдия

Поппея или Сабина – втора жена Нерона, после Октавии

Агриппина – мать Нерона, убитая по приказу сына.

___

В течение первых двух недель моего пребывания в Москве великолепная четверка Нарышкина была сильно загружена, что делать!

Я посетил Царицыно, развалины одного дворца, который никогда не был достроен, и в который Екатерина отказалась ступить ногой, потому что, как сказала она, вытянутый корпус с 6-ю башнями по бокам имеет вид могилы между 6-ю свечами. Я посетил Коломенское, деревенский дворец, что хранит память о ранней поре детства Петра; увидел башню соколов и кречетов, на растерзание которым он шел отдать себя, и четыре дуба, под которые он приходил заниматься со своим учителем-дьяконом Зотовым. Посетил Измайлово, где он нашел этот маленький баркас, благодаря которому получил первые уроки навигации под руководством учителя Брандта. Побывал на Воробьевой горе, откуда открывается панорама Москвы. Посмотрел монастыри, церкви, музеи, кладбища, и каждый камень, каждый исторический крест получил от меня воздаяние должного или молитву. Наконец, когда московские археологи опрошены, и ничего не осталось для осмотра, решился ехать к полю знаменитой битвы, обозначенной разными названиями в Европе: Бородино, Москва-река.