Локи. Дилогия - Василий Горъ

бассейну. К этому времени на небе появились небольшие кучевые облака, то и дело скрывающие за собой лик светила, так что вскоре крыша была убрана, а мы, натянув купальники, попадали на шезлонги. Правда, не все, а только женская часть команды – наш единственный мужчина пробежался по метровому трамплину, подпрыгнул, описал красивую дугу и сходу ушел к прозрачному дну.

Нырял он, откровенно говоря, корявенько. В смысле, не скользил, а продирался сквозь воду за счет дурной силы. Что для уроженца Рубежа было скорее нормой, чем исключением – слишком однобокая программа нашего образования давала плавание факультативно, и к окончанию школы среднестатистический выпускник был обязан уверенно преодолеть метров двести-триста. Зато Телепнева, закончившая и школу, и Академию на мирном Белогорье, плавала, как дышала – легко, быстро и безумно красиво.

Да, мне тоже хотелось научиться. Но как-нибудь потом, после Фуджейры и Аджмана, когда душу перестанет жечь жажда мести, а сны не будут прерываться кошмарами, в которых я раз за разом всаживаю в маму с Ксюшей разрывные иглы из «Гнева Аллаха», или воспоминаниями о том, что пришлось пройти в «Al-KawKab al-Shamalui ». В общем, я поглядывала то на Локи, то на Ульяну, грезила о счастливом будущем и наслаждалась полузабытым состоянием безмятежности. До тех пор, пока Телепнева не поинтересовалась, о чем я думаю.

Этот вопрос, прилетевший в ТК, заставил обратить внимание на то, что она и Анна Николаевна предпочитают решать какие-то вопросы через меня, а Татьяна Николаевна спелась с Панацеей. Причин возникновения небольшой разницы в отношении к нам супруг Императора я, как ни старалась, не нашла, зато пришла к выводу, что Ульяну мы «повоспитывали» жестковато. Поэтому постаралась сгладить последствия «мягким» ответом:

«Мечтаю о будущем, в котором кровь, боль и ненависть останутся далеко позади…»

«А оно будет?» - после небольшой паузы написала она.

«Конечно! Ведь его создаем мы! Прислушайся к своим ощущениям, и окажется, что в этом доме уютно и тепло, а все проблемы остались где-то за его стенами…»

После этого сообщения Телепнева закусила губу и с явным ожесточением принялась набирать какой-то текст:

«Да, так и есть. Вернее, было бы, не пришли Анна Николаевна записи того, что за эти двое суток стало с моими обидчиками. Просмотр напрочь испортил настроение, и теперь на душе такой раздрай, что хоть вешайся. В общем, нужен совет. Или помощь…»

«Как сказал Локи, этих подонков уже нет. И жизни, которую ты ненавидела – тоже. Зато у тебя появились мы и текущее мгновение, способное превратиться во что угодно. А дальше все просто – отпускаешь прошлое, с головой уходишь в настоящее и добавляешь ему то, чего тебе больше всего не хватает в данный момент. И не вздумай сомневаться ни в себе, ни в нас – мы и поймем, и поможем…»

Она написала, что попробует, несколько минут о чем-то сосредоточенно думала, затем встала и ушла в дом. Вернулась с огромным покрывалом, расстелила его у кромки бассейна, сбегала за блюдом со свежей клубникой и баллончиком со взбитыми сливками, положила все это добро в самый центр «лежбища» и не очень уверенно предложила нам с Забавой перебираться на новое место.

Подход был принципиально неверным, и я внесла в него все положенные коррективы. В смысле, отправила в канал группы боевой приказ:

«До тренировки по тактико-специальной подготовке осталась минута. Тема занятия: боевое слаживание группы. Начальные условия: ранения верхних конечностей напарников, нулевая видимость и очень хорошее настроение…»

Как и следовало ожидать, Беклемишева, уже почти дорвавшаяся до ягод, мгновенно изменила курс, подхватила со спинки шезлонга футболку и демонстративно завязала себе глаза. Потом мелкими шажками добралась до покрывала, опустилась на колени и изобразила тяжелораненую. Локи тоже не подвел – вынырнул у нашего бортика, сорвал маску и воспользовался примером любимой подруги. Только стоять на коленях поленился, поэтому сел и скрестил ноги. И, для полного счастья, заблокировал нашим ТК-шкам доступ к камерам домашней СКН. А я, притащив к покрывалу «автора идеи», показала, как правильно «тренироваться», после чего серией жестов дала понять, что завязывать глаза надо всем.

Да, я жульничала. В смысле, втихаря подглядывала. Но из самых хороших побуждений. Соответственно, видела, насколько робко Ульяна искала наощупь рты «напарниц» первые несколько раз, как набиралась смелости и как решилась отпустить тормоза. Кроме того, снимала для истории процесс размазывания клубники по лицам и прилегающим окрестностям, подставлялась сама и иногда хулиганила. В смысле, «случайно» подправляла траектории движения чужих конечностей так, чтобы очередная спелая ягода втыкалась куда-нибудь не туда. Или добавляла к уже имеющимся «наброскам» недостающие «штрихи».

К сожалению, клубника закончилась достаточно быстро, и я разрешила тяжелораненым полюбоваться результатами своих трудов. Нет, мы смеялись и во время «тренировки», но тут просто закатились. Еще бы – Локи, как самый высокий, был в клубничном соке от переносицы и до середины живота. Меня и Ульяну разукрасили более-менее равномерно. А у самой маленькой, Забавы, без моей «помощи» пострадало бы только лицо. Но, зная ее характер, я очень добросовестно тыкала ягодами в область декольте. Так что официальным предлогом для начавшихся разборок стал не недостаток внимания к ее груди, а причины появления «тремора конечностей» у нашего единственного мужчины.

Шуточная грызня, начавшаяся на покрывале, продолжилась в душевой кабинке, в которой мы смывали алые потеки, и переросла в игру в «пятнашки». Само собой, не на бортике, а в бассейне. Правила игры определяла и меняла тоже я, поэтому Телепнева, плававшая в разы лучше нас, блистала и потихоньку теряла голову от избытка положительных эмоций. А Логачев и Беклемишева, в лички которым я скинула несколько ценных указаний, ей в этом осторожно помогали. В результате фраза, сорвавшаяся с губ Ульяны в тот момент, когда я предложила «матерым порубежникам» погоняться за «начинающей» всей командой, стала нашим общим достижением:

- Убегать от вас? Ни за что! Сдамся тому, кто окажется ближе, окажусь в его объятиях и попрошу ни за что не отпускать…

…Выбравшись из салона «Триария» и поздоровавшись, князь Мещерский озвучил чуть-чуть переиначенную фразу Логачева, сказанную на летной палубе «Святогора» во время нашего прощания с Шереметевыми:

- Объявляю бессрочный мораторий на боевые действия, информационную войну и бряцанье оружием – вы друг другу не враги и никогда ими не станете!

Лиза и Настена, появившиеся перед нами сразу после этого заявления, очень достойно изобразили неуверенность. И держали образы все то время, пока мы, тихо дурея, пялились на их дочерна загоревшие моськи, потертые повседневные комбезы и видавшие виды кобуры с игольниками