<4D6963726F736F667420576F7264202D20D4E8EDCFEEF0F2C0F0F2F3F02DD2EEEAE8EE2E646F63> - Admin

коньячек то в подпол через щель сразу стек…

- Давай сюда все. Быстро. И сумку. Да не сыпь же на землю то, господи! Руки крюки!

- Василий Александрович, простите, конечно, но можно полюбопытствовать… Это

тоже фото из Вашего чемодана. Покойного…

- Угу, спасибо, Михаил Александрович…

- Вась… А Вась? А на Верочку твою, почему сия юная особа совсем не похожа? И что-

то знакомая мне очень… Кажется мне или нет? – Великий князь, склонившись, прошептал

заговорщеским тоном на ухо сидевшему на корточках Балку.

- Да… Не знаю… Вот говорил же сам себе. Самые важные бумаги – только в кармане

или планшете. Так нет же. Угораздило…

- Вась… Ты мне не ответил…

- Михаил Александрович, ну помилуйте, война! Не до этого же сейчас…

- Вася… Война кончилась. Почти… Прости мне настырство, но…

- Господи ты Боже мой! Хорошо. Все объясню. Но не при народе. Ладно?

- Собирай бумажки давай, и пошли…

Ну, вот. Тут вроде никто больше не мешает.

- Короче, так… Петрович для Вашего императорского еще после совета на «Орле»

передал… Но про срочность разговора не было. Ему Банщиков переслал полученное от

одной юной особы через Остен-Сакена послание. Для принца на белом коне, сражающего

победоносным копьем орды косоглазых варваров…

- Так… Очень интересно…

- Что интересно? Получите и распишитесь. Вот Ваша корреспонденция. Фото только

прилагается отдельно, ибо благодаря усилиям японских артиллеристов вылетело из конверта.

Кстати, письмо, естественно, не читал. Но то, что ради Вашего августейшего внимания

девочка начала учить русский, и так понял.

- Мне?! Вась… А как она изменилась… Мы виделись два года назад… Была просто

хулиганистая, глазастая стрекоза… И сама написала! Но я ведь теперь не наследник

престола… Почему тогда?

- Запал?

- Что «запал»?

- Понравилась, в смысле?

- Причем тут это? Малышка же еще совсем. Я так, вообще…

- Вообще, не вообще… Получили свое письмецо, товарищ Великий, и радуйтесь. Я, как

Вам известно, цыник страшный, но с учетом того, что у Вильгельма дочка только одна,

следовательно то, что ей пока нет и четырнадцати, Вас смущать не должно. Гемофилией,

слава Богу, не заражена. Черкните пару слов в ответ. Фото вложите, что в Йокосуке

Апостоли сделал. Портрет, и правда, хорош. Да еще на таком фоне…

А возраст… Что возраст? Дело наживное. С нашими предстоящими делами оглянуться

не успеем, как три года пролетят. Так что, как завершим здесь все, съездите в фатерлянд,

накрутите усы, шпоры побольше нацепите, чтоб с серебряным звоном; весь иконостас

парадный… Папочка ее все эти цацки зело любит…

- Капитан Балк! Что Вы себе позволяете! Ведь… Ну, в конце-то концов… Это же…

- Да. Принцесса прусская Виктория-Луиза. И что? По мне, так это все условности. В

конце-то концов у ВАС, как спасителя отечества, теперь вся российская прекрасная

половина хоть по записи… Да и не только российская. А девочка, кстати, вполне так себе.

Носик, глазки, а ниже ватерлинии, так вооб…

- ВАСЯ!!! Прекрати сейчас же говорить о девушке как об английской лошади! Да и то

сказать, о девушке… Девчонка же еще совсем!

- Хорошо, хорошо. Не буду, если так хочешь… Хотя и в ее пока что сопливые годы уже

ВСЕ задатки видны…

Деланно не замечая, как слегка покрасневший ТВКМ яростно буравит взглядом его

физиономию, Балк демонстративно закатил исполненные напускного сального вожделения

глаза, сглотнул и меланхолично продолжил:

- При чем здесь Англия? Нам оно надо? Ежели уж говорить о прекрасной половине,

Михаил Александрович, то вторгаться на их остров нам просто нет никакого смысла.

Абсолютно... Германия… Вот это да, это бы и я понял…

Неужто товарищ Великий и вправду зап… Опс! - Василий изящно увел пятую точку от

предназначавшегося ей августейшего пинка, - Все! Молчу, молчу! Эх, интересно, как там

казачки наши с японскими пушкарями позабавились?

- Ох, и верно же тебя Руднев кровопивушкой зовет! Ох, и верно… Я у Ржевского

фляжку с коньяком отнял. Давай обмоем, что ли?

- Письмо? Так от него и так парфюмом прет. Я потому в кармане и не держал. Моя

унюхает… Трындец. Японцы отдыхают…

- Балбес ты, Вася, все-таки… День рожденья у нас с тобой сегодня!

- Постой... Михаил, ты это слышал? Что это так громыхнуло? И где, интересно?

- Да, что-то серьезное. На юге где-то...

***

В скорой и окончательной победе уже не сомневались практически все: и моряки от

адмиралов до рядовых матросов, и армейские, от генералов до солдат и казаков. Вот почему,

несмотря на неоднократные предупреждения Руднева и его штаба о необходимости быть

предельно бдительными, на некоторых кораблях флота слегка расслабились.

И в первую очередь это относилось к вспомогательным крейсерам Великого князя

Александра Михайловича и группе обеспечения высадки под командованием Рейценштейна,

которым, после известия об ударе катерников Егорьева по Сасебо, казалось бы, опасаться

было уже нечего. Это отрядам флота, находившимся внутри Токийского залива, еще можно

было ждать какой-нибудь подлости от японских недобитков. Но, как часто бывает, беда

нагрянула откуда не ждали.

После высадки войск и постановки десантных транспортов-лайнеров на фертоинговы

скобы, Александр Михайлович приказал Рейценштейну постоянно держать в ближнем

дозоре пару своих кораблей. Вечером 18-го января, когда «Корнилов» и «Донской» уже шли

на патрулирование, а «Николай I» и «Нахимов», вернувшись с него, становились на якоря, у

носовой части эскадренного броненосца неожиданно взметнулся высоченный белопенный

фонтан подводного взрыва.

И не успели еще моряки на стоящих поодаль транспортах и на находящемся совсем

рядом с ним «Адмирале Нахимове» понять, что же случилось, как из-под носовой башни

«Николая» вышибло громадный столб огня и черного дыма. Фок-мачта и командирский

мостик броненосца рухнули прямо в это клокочущее инферно.

Чудовищный грохот сотряс все вокруг и был прекрасно слышен даже в Йокосуке. В

следующие несколько секунд раздалось несколько взрывов меньшей силы. К стремительно

расползающемуся облаку густого дыма, в котором несколько мгновений была видна

поднявшаяся из воды грузная корма корабля с медленно вращающимися бронзовыми

винтами, примешались клубы густого пара...

Когда мрачная пелена над морем слегка рассеялась, на месте броненосца были видны

только мелкие плавающие обломки и несколько десятков чудом уцелевших моряков.

С «Нахимова» и транспортов лихорадочно спускали шлюпки и паровые катера. Причем

Рейценштейн на одном из них лично отправился к месту катастрофы. Так как следа торпеды

никто не заметил, то многие посчитали, что несчастный корабль погиб или от якорной мины

необнаруженного японского заграждения, или от внутреннего взрыва. На своей «Светлане»

подходил Великий князь. Но когда спасательная операция уже разворачивалась полым

ходом, его флагман неожиданно начал давать прерывистые сирены и резко увеличил ход.

- Смотрите - мина идет! На нас! Мина!!! - загомонили сигнальщики на «Нахимове».

На мостике крейсера среагировали мгновенно. Машинная команда также не оплошала,

и корабль задним ходом начал постепенно отползать от изначально нацеленного в самую

середину его борта пенную дорожку. Конечно, увернуться совсем махине с такой инерцией

было нереально. Но, по крайней мере, попадание оказалось не смертельным. Мина попала в

борт корабля метрах в семи впереди носового барбета, и «Нахимов», медленно оседая на нос,

поковылял к берегу кормой вперед. Дойдя до ближайшей отмели он развернулся, и через час

его продырявленный нос уже прочно сидел в прибрежном песке и галечнике, погрузившись

форштевнем на три с лишним метра ниже главной ватерлинии.

Тем временем «Светлана», подняв стеньговые флаги, полным ходом прошла сначала

место, где ее глазастые сигнальщики заметили пуск мины, а затем вдруг резко отклонилась

вправо. Позже, кто-то из ее команды говорил, что на крейсере почувствовали удар, как будто

корабль наскочил на топляк. Но ничего подобного в его подлинном Вахтенном журнале,

ныне хранящемся в ЦВММ, не зафиксировано...

Так закончилась атака на корабли нашего флота японской подводной лодки I-4,

результаты которой были русскими жестко засекречены. И хотя "баковый вестник" уверенно

приписывал драму «Императора Николая I» успеху японских подводников, официальный