Граф Монте-Кристо. Том 2 - Александр Дюма
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В это самое время первый жандарм, замеченный Андреа, поднимался по лестнице в сопровождении полицейского комиссара, подкрепленный вторым жандармом, охранявшим лестницу, который в свою очередь мог ожидать поддержки от жандарма, караулившего у ворот.
Вот каким обстоятельствам Андреа был обязан этим визитом, которого он с таким трудом старался избежать.
С раннего утра парижский телеграф заработал во всех направлениях, и во всех окрестных городах и селениях, тотчас же извещенных, были подняты на ноги власти и брошена вооруженная сила на розыски убийцы Кадрусса.
Компьень, королевская резиденция, Компьень, излюбленное место охоты, Компьень, гарнизонный город, кишит чиновниками, жандармами и полицейскими комиссарами; тотчас же по получении телеграфного приказа начались облавы, и так как гостиница «Колокол и Бутылка» – первая гостиница в городе, то естественно начали с нее.
К тому же согласно донесению часовых, которые в эту ночь охраняли ратушу, – а ратуша примыкает к гостинице «Колокол», – в эту гостиницу ночью прибыло несколько приезжих.
Часовой, который сменился в шесть часов утра, припомнил даже, что, как только он занял пост, то есть в самом начале пятого, он увидел молодого человека на белой лошади, с крестьянским мальчиком позади; молодой человек спешился на площади и, отпустив мальчика с лошадью, постучался в «Колокол», куда его и впустили.
На этого позднего путника и пало подозрение.
Этот путник был не кто иной как Андреа.
На основании этих данных полицейский комиссар и жандармский унтер-офицер и направились к двери Андреа.
Дверь оказалась приотворенной.
– Ого, – сказал жандарм, старая лиса, искушенная во всяческих уловках, – плохой признак – открытая дверь! Я предпочел бы видеть ее запертой на три замка!
И в самом деле, записка и булавка, оставленные Андреа на столе, подтверждали, или, вернее, указывали на печальную истину.
Андреа сбежал.
Мы говорим «указывали», потому что жандарм был не из тех людей, которые довольствуются первым попавшимся объяснением.
Он осмотрелся, заглянул под кровать, откинул штору, открыл шкафы и, наконец, подошел к камину.
Благодаря предусмотрительности Андреа, на золе не осталось никаких следов.
Но как-никак это был выход, а при данных обстоятельствах всякий выход должен был стать предметом тщательного обследования. Поэтому жандарм велел принести хвороста и соломы; он сунул все это в трубу камина, словно заряжая мортиру, и поджег.
Пламя загудело в трубе, густой дым рванулся в дымоход и столбом взвился к небу, но преступник не свалился в камин, как того ожидал жандарм.
Андреа, с юных лет воюя с обществом, стоил любого жандарма, будь этот жандарм даже в почтенном чине унтер-офицера; предвидя испытание огнем, он выбрался на крышу и прижался к трубе.
У него даже мелькнула надежда на спасение, когда он услышал, как унтер-офицер громко крикнул обоим жандармам:
– Его там нет!
Но, осторожно вытянув шею, он увидел, что жандармы, вместо того чтобы уйти, как это было бы естественно после такого заявления, напротив, удвоили внимание.
Он в свою очередь посмотрел вокруг: ратуша, внушительная постройка XVI века, возвышалась вправо от него, как мрачная твердыня; и из ее окон можно было рассмотреть все углы и закоулки крыши, на которой он притаился, как долину с высокой горы.
Андреа понял, что в одном из этих окон немедленно появится голова жандарма.
Если его обнаружат, он погиб; бегство по крышам не сулило ему никакой надежды на успех.
Тогда он решил спуститься, не тем путем, как поднялся, но путем сходным.
Он поискал трубу, из которой не шел дым, дополз до нее и нырнул в отверстие, никем не замеченный.
В ту же минуту в ратуше отворилось окошко и показалась голова жандарма.
С минуту голова оставалась неподвижной, подобно каменным изваяниям, украшающим здание; потом с глубоким разочарованным вздохом скрылась.
Спокойный и величавый, как закон, который он представлял, унтер-офицер прошел, не отвечая на вопросы, сквозь толпу и вернулся в гостиницу.
– Ну, что? – спросили оба жандарма.
– А то, ребята, – отвечал унтер-офицер, – что разбойник, видно, в самом деле улизнул от нас рано утром; но мы пошлем людей в сторону Виллер-Котре и к Нуайону, обшарим лес и настигнем его всенепременно.
Не успел почтенный блюститель закона произнести с чисто унтер-офицерской интонацией это энергичное слово, как крики ужаса и отчаянный трезвон колокольчика огласили двор гостиницы.
– Ого, что это такое? – воскликнул жандарм.
– Видно, кто-то торопится не на шутку! – сказал хозяин. – Из какого номера звонят?
– Из третьего.
– Беги, Жан.
В это время крики и трезвон возобновились с удвоенной силой.
Слуга кинулся к лестнице.
– Нет, нет, – сказал жандарм, останавливая его, – тому, кто звонил, требуются, по-моему, не ваши услуги, и мы ему услужим сами. Кто стоит в третьем номере?
– Молодой человек, который приехал с сестрой сегодня ночью на почтовых и потребовал номер с двумя кроватями.
В третий раз раздался тревожный звонок.
– Сюда, господин комиссар! – крикнул унтер-офицер. – Следуйте за мной, в ногу!
– Постойте, – сказал хозяин, – в третий номер ведут две лестницы: наружная и внутренняя.
– Хорошо, – сказал унтер-офицер, – я пойду по внутренней, это по моей части. Карабины заряжены?
– Так точно.
– А вы наблюдайте за наружной лестницей и, если он вздумает бежать, стреляйте; это важный преступник, судя по телеграмме.
Унтер-офицер вместе с комиссаром тотчас же исчез на внутренней лестнице, провожаемый говором толпы, взволнованной его словами.
Вот что произошло.
Андреа очень ловко спустился по трубе на две трети, но здесь сорвался и, несмотря на то, что упирался руками в стенки, спустился быстрее, а
