Порочное влечение - Сандра Бушар

— Три мышки –  это просто нереально круто!  – хрипло, с сумасшедшим воодушевлением прошептал он мне прямо в губы, перед тем как прильнуть к ним с новым энтузиазмом, доводя до полуобморочного состояния. 

Господи, это было что-то с чем-то! Звезды буквально водили хоровод перед глазами, а ноги обмякли. Хорошо, что мужчина намного лучше владел собой, и, пока его умелый язык доводил меня до сердечного приступа своими нежными и в тот же момент требовательными движениями, не давая активно вступить в игру, руки аккуратно подхватили меня под попу и посадили на близстоящий рабочий стол.

Ассоциации тут же заиграли у меня в голове, добавляя общего градуса ситуации и делая меня в добавок абсолютно мокрой. Я медленно отодвинула мужчину от себя и тут же обвила его талию ногами, дабы он далеко не ушел:

— Знаешь, я очень соскучилась по твоей плети… Иногда мне снилась наша секс-качель, а порой я с тоской вспоминала о вагинальных шариках... — мои пальчики беззастенчиво прошлись по мелким пуговицам его накрахмаленной серой рубашки и под его тяжелое, сбивчивое дыхание осторожно расстегивали одну пуговицу за другой: — Боже, я бы отдала многое, чтобы повторить что-то из этого снова...

— Кажется, ты беременна... — констатировал мужчина и осторожно накрыл мою руку, прерывая процесс. На мой недоумевающий взгляд он нетерпеливо пояснил: — Если я не ошибаюсь, беременным запрещено заниматься любовью, а про секс-игрушки я вообще советую тебе забыть. Особенно про плеть – раз и навсегда.

Злобно хмыкнув, я плотнее придвинулась к мужчине и перенесла ладошку на его вмиг ставшую тесной ширинку. Пока руки дразняще описывали круги вокруг его возбужденной плоти через мешающую ткань, мой голосок обучающе пояснил ему:

— Я состою на учете в Москве у прекрасного доктора Мариновой. Она любезно объяснила, что, так как у меня нет никаких патологий и беременность протекает прекрасно, я могу спокойно заниматься сексом до пятого месяца включительно, а на поздних сроках гинекологи даже рекомендуют его для ускорения схваток. Так что… — в это раз мои руки более нагло расстегнули молнию, а затем и мешающий ремень.

Больше не говоря ни слова, мужчина сам стянул с себя брюки и опаляя меня черным, как ночь, и горячим, как адское пламя, взглядом, осторожно положил на стол, только перед этим одним резким движением сняв платье через голову. Его руки беззастенчиво, по-свойски, прошлись по моей набухшей голой груди и больно сжали и так возбужденные соски.

— Блядь, когда же ты уже научишься носить белье? Мне охренеть как не нравится, что все уроды могут пялиться на твои выпирающее соски и упругую задницу! — хрипло прорычал он, стягивая с себя рубашку, а затем, в каком-то диком нетерпении, срывая с меня черные гипюровые трусики-бикини. Кожа пылала от его страстных прикосновений, но мне хотелось еще жестче, сильнее, грубее… Не знала, что такое может произойти со мной, но я готова была вытворить что-то запретное, дабы он достал свой хлыст. Наверное, все дело в гормонах…

Мужчина, словно почувствовав это, неторопливо развел мои половые губы и дразняще проведя большим пальцем по клитору, пропустил его и вошел двумя пальцами в мое чертовски мокрое лоно, пока я тихо постанывала, моля его о разрядке. Предвкушающий стон все же сорвался с моих губ и я вымучено заглянула в смеющиеся глаза мужчины, который деловито осведомил меня, пока руки нагло блуждали по моим выжидательно ерзающим по деревянному столу ягодицам.

— Повторю тебе снова: о жестком сексе можешь забыть до конца беременности, как минимум.

Не успела я разочарованно закатить глаза, как головка его нетерпеливого нутра уже вошла в меня, заставляя глотать воздух с неописуемой жадностью, крепко схватив края стола, ведь до Роберта, увы, мне было не дотянуться.

Шаг за шагом его пульсирующий член входил в меня все глубже, заставляя мучительно выгнуть спину и тихо простонать:

— Ты намерен мучить меня так всегда?

— Каждый день!  — сквозь зубы отрезал он и, наконец, вошел в меня на полную длину, доставая из недр души грубый рык. Его руки властно сжали мою грудь, заставляя соски болезненно и в то же время сладко заныть. Внезапный толчок заставил прикусить губу до крови и заглянуть в помутневшие от желания глаза мужчины... — Каждый гребаный день я буду доводить тебя до крышесносных оргазмов и даже этого будет мало, чтобы я спал спокойно!

— Давай просто начнем с начала... — едва сдерживаясь, чтобы не закрыть глаза, я продолжала искать остатки сознания в помутненном разуме, реагирующем только на осторожные толчки и руки мужчины, блуждающие по моему обнаженному телу: — Прошу тебя, пусть прошлое не висит над нами камнем. Я давно простила тебя, еще три месяца назад, когда собиралась сесть в маши… Ах, черт!..

Рука Шаворского накрыла мой клитор и я, как кошка, прогнулась под его, дразнящим мою вибрирующую горошину, пальцем. Дыхание Роберта участилось, мое же стало слишком резким и в чем-то даже болезненным. Толчки стали все резче, ненасытные, глубже, заставляя в порыве страсти сжать грудь до острой боли.

— Подними.. меня... к себе… — жадно хватая ртом воздух в такт его толчкам, тихо простонала я и, когда увидела вопросительный прищур у него в глазах, тихо попросила снова: — Прошу… Я хочу чувствовать тебя всем телом.