Обратная сторона пути - Оксана Панкеева

— Вы что, тоже во всю эту хрень верите?

Кетмень еще раз оглянулся, как бы проверяя, не услышит ли их кто.

— Какая разница, верю ли я, веришь ли ты, верит ли сам Элмар… Главное, чтобы верили все остальные! Ты подумай головой! Конфедерация сейчас в такой заднице, что последние оставшиеся Оазисы уже опустили руки и даже не думают о сопротивлении. Ты бы видел, что творилось у нас, как разбегались по норам, на ходу срывая мундиры, и соревновались, кто быстрей сдастся в плен! Боевой дух на нуле, явись мы сейчас в любой Оазис, не то что военной помощи не получим — еще и выдадут, если увидят возможность откупиться нами от Повелителя. Чтобы поднять и расшевелить людей, чтобы они нашли в себе силы бороться дальше, чтобы хоть какая-то надежда на победу у них появилась, требуется не меньше, чем чудо. И если на роль этого чуда так удачно подходите вы с Элмаром, то вы им будете, что бы тебе ни говорили твоя скромность и честность.

— Я чувствую себя самозванцем, — проворчал Кангрем. — И это противно.

— Засунь свои чувства подальше и хотя бы просто молчи. Элмар спокойно вытянет вашу общую роль один, ты только не мешай ему. Хочет он ездить на граке — пусть ездит, это только на пользу. Ты сам видел, как эффектно он смотрится верхом и какое впечатление производит на людей. Хотят они на него молиться — пусть молятся. Тем охотнее за ним пойдут, когда потребуется.

— А с ним вы об этом говорили? Вы уверены, что он согласится дурачить людей?

— Вся прелесть ситуации в том, что ему не нужно никого дурачить. Он может все это проделать абсолютно честно. Он действительно освободил нас всех, он действительно сам, своими силами, взнуздал грака, и он, кажется, и впрямь склонен верить в пророчества. Ему не нужно притворяться героем, он такой и есть. От нас требуется всего лишь немного подыграть, и это тебе по силам, просто не выпендривайся и не спорь с ним.

— Но он действительно раздолбает машину, если будет так бухаться в кузов.

— В самом деле? Скорее, чем в ней кончится то, на чем она ездит?

— Вот если бы я знал, на чем она ездит и сколько его есть, я бы, может, и сказал точно, — проворчал Кангрем, пытаясь прочесть по непроницаемому лицу убаса истинную подоплеку вопроса. Он в самом деле забыл о вчерашнем разговоре или все же что-то заподозрил и теперь при каждом удобном случае будет проверять, ловить на слове и задавать провокационные вопросы?

— Разве нельзя разобраться по приборам?

— Вчера мне было не до того. Попробую сегодня разобраться. Вы бы и сами могли, все равно сидите рядом и ничем не заняты. — Он бросил взгляд на грака, топтавшегося в кузове, и добавил: — А народу что скажем? Думаете, они все прямо так и согласятся ехать рядом с этим чудовищем, которого до полусмерти боятся?

Убас усмехнулся.

— Оставь это Элмару и просто не вмешивайся. Переводи без комментариев, не криви физиономию и вообще никак не проявляй несогласия. Увидишь, все образуется само собой.

Кантор зевнул, лениво выругался и открыл глаза.

— Папа, — негромко, чтобы не разбудить Ольгу, но очень сердито прошипел он, — если бы ты сделал так пару лет назад, я мог бы тебя нечаянно пристрелить спросонок.

По перепсихованной папиной морде можно было предположить, что он не особенно рассчитывал вообще добудиться начинающего сновидца. Или что-то в этом роде.

Отвечать на провокационные заявления условно дееспособного сына он не стал, лишь приложил палец к губам и поманил рукой, после чего молча покинул комнату. Поняв это так, что он опять зачем-то понадобился почтенным мэтрам, Кантор осторожно выбрался из постели и принялся одеваться.

Ольга зашевелилась, не просыпаясь, переползла на середину кровати, потискала подушку и опять затихла.

За окном вовсю светило солнце и чирикали воробьи, хотя Кантору поначалу казалось, что его разбудили посреди ночи и до утра еще можно обежать хоть десяток снов. До сих пор не научился правильно чувствовать время в иной реальности… А может, дело просто в том, что он так уперся в эти поиски Доктора, что о времени вообще забыл. Можно, конечно, и через папу передать, но ведь хотелось самому найти дядюшку и обрадовать! А он, поди, опять в нижнем Лабиринте заблудших выискивает…

Наскоро поплескав водой на лицо и махнув расческой по волосам, Кантор натянул рубашку и на цыпочках прокрался к двери, таща в руках куртку и сапоги.

— Что там у вас опять случилось? — шепотом поинтересовался он, плотно прикрыв за собой дверь. — Такое впечатление, будто ты не ждал меня живым увидеть.

— Ты виделся сегодня с Элмаром? — встревоженно спросил папа, начисто проигнорировав заданный вопрос.

Кантор затянул на талии ремень и поднял один сапог.

— Да, виделся. Я все потом расскажу, объясни мне, из-за чего тебя так переколотило, что ты в полуобморочном мандраже будишь меня с утра и отвечаешь вопросом на вопрос?

Папа мгновенно расслабился.

— А, не обращай внимания. Раз ты видел Элмара сегодня ночью, значит, с ним все в порядке.

— А не должно? — удивился Кантор. — Вроде с ним все было стабильно и ровно, с чего вдруг такой переполох? Кстати, у меня новости, тебе докладывать или всем?

Папа подумал пару секунд и махнул рукой.

— Обувайся и пойдем. Сам доложишь. Мэтр Вельмир все равно велел и тебя привести, как будто ему меня мало. Заодно тебе там все объяснят, чтобы меня не доставал.

— Но хоть вкратце ты можешь сказать?

— Вкратце — Шеллар нашелся.

— Хвала небу! — совершенно искренне вырвалось у Кантора.

— Согласен, — не стал возражать папа. — Подробности потом. Пойдем, там уже, наверное, все собрались.

В лаборатории мэтра Силантия действительно собрались все придворные маги, к которым присоединились мэтр Алехандро, Казак, Мафей, внезапно нашедшийся Толик, и даже Жака зачем-то позвали. При виде Кантора почтенные мэтры так наглядно обрадовались, что он понял — у них действительно была причина за него беспокоиться, и папины навязчивые идеи здесь вовсе ни при чем. Если бы с Элмаром действительно что-то случилось, забредшему в его сон Кантору тоже не поздоровилось бы, это понятно. Вот только с чего они взяли, будто с Элмаром что-то должно было случиться именно сегодня?

— Элмар жив и здоров, — объявил папа, подталкивая Кантора вперед, словно ему пять лет и он сейчас должен встать на табуретку и рассказать стишок. — Диего был у него сегодня ночью и говорит, есть какие-то новости.

— Мы внимательно слушаем вас, дон Диего.

Вот почему у мэтра получается общаться с людьми на равных, несмотря на четыре века разницы в возрасте, а у папы — ну никак, все как с маленьким!