Проклятие Каменного острова - Ирина Аркадьевна Алхимова

с братом так ничего и не изменилось. Для Мориса он по-прежнему оставался жалким, презираемым Крысенышем Ники.

Однако, несмотря на свое показное превосходство, Морис Де-Ар втайне завидовал младшему брату. Он не мог простить Николасу его успехи в учебе, умение дать отпор обидчику, выдержку и невозмутимость в любых ситуациях. Даже равнодушие к отцу и его деньгам. Морис всегда старался угодить родителю, но терпел неудачу за неудачей, потому что от природы был не слишком умен, ленив и слабоволен.

На обучение своего бастарда Де-Ар денег не жалел, но все, что детям богатых родителей доставалось просто так, по праву рождения, Ник приобрел себе сам. Его общение с отцом сводилось к коротким отчетам об успеваемости и нечастым совместным обедам. Как родившийся в Муравейнике паренек выживает в новой для себя обстановке среди чужих людей, Этьена не волновало, он просто наблюдал за процессом. В восемнадцать лет Николас поступил в Имперскую гуманитарную академию и в дом Де-Ара больше не вернулся.

За время учебы произошли события, которые снова резко изменили жизнь Ника. Однажды в пансион, где он снимал комнату, пришли двое респектабельного вида мужчин и представились поверенными в делах Корделии Стефании Мортимер-Холдер. Так двадцатилетний Николас узнал настоящее имя своей матери.

Они вручили ему запечатанный пакет, официальный знак с названием и адресом юридической фирмы и приглашение пройти у них стажировку. Не успев ничего понять, молодой студент в одночасье приобрел знатную родню, узнал секретную информацию и получил работу.

Запершись у себя в комнате, Николас просмотрел все записи, которые оставила ему мама. Ее голографическое изображение обращалось к нему, тогда еще маленькому мальчику, ласково называя его Ники, и доходчиво, подробно посвящало в семейные тайны. В ту ночь он впервые по-настоящему оплакал свою мать, а наутро проснулся другим человеком.

На первый взгляд, жизненные планы Николаса Холдера остались прежними, но цели и задачи совершенно переменились. Сохранение тайны требовало от него определенной осторожности, поэтому молодой адвокат старался не сближаться с людьми настолько, чтобы между ними встал вопрос о доверии. Но поскольку чужие тайны он хранил так же свято, как свои, клиенты охотно пользовались услугами его фирмы.

У состоятельных граждан Империи не принято было приглашать друзей и знакомых к себе домой, такой привилегией пользовались только родственники. Для прочих встреч использовали клубы или общественные павильоны, а еще держали так называемые «гостевые дома», где приглашенные могли с приятностью провести время и даже при желании остаться на ночь.

По известным причинам Николас приемов не устраивал, но часто на них бывал. Он держал апартаменты на верхнем уровне инсулы «Кордилина», а также юридическую контору в том же здании на пятьдесят седьмом этаже. Каждый вечер он показательно возвращался из конторы на верхний уровень, проводил там какое-то время, а потом отправлялся в свой настоящий дом, тайное убежище, о котором не знал никто, даже его ближайшие помощники.

После встречи в Звездном павильоне Николас потерял покой, сбился с привычного ритма и почти перестал спать. За последнюю декаду он виделся с Себастьяном Лангвадом и его невестой дважды: один раз в своей конторе, а потом на очередном приеме. С Анной они разговаривали мало. Чаще всего она молча слушала, но Нику казалось, что она внимает не словам, а их тайному смыслу, поэтому все его попытки скрыть свое влечение к ней были обречены на провал. Прекрасная гостья видела его насквозь.

Холдер ожидал, что Себастьян станет расспрашивать его о своей семье, но тот ни словом не упомянул мать или сестру. Лангвад говорил только о забастовке шахтеров на Кали, о задержке поставок, о штрафных санкциях… Складывалось впечатление, что собственное похищение волнует его меньше, чем добыча муранового сырья.

На первый взгляд, спасение Себастьяна выглядело чистым везением, счастливым стечением обстоятельств, но Ник, как никто другой, знал, что в жизни не бывает случайностей. К тому же младший Лангвад ему явно заговаривал зубы. Холдер не был новичком в своем деле и прекрасно понимал, что потенциальный клиент пытается отвлечь его внимание. Вопрос в том, от чего? Зачем было разыгрывать весь этот спектакль?

Ник не допускал мысли, что его кузен превратился в послушную марионетку своих «спасителей», но история с женитьбой на иноземной красавице вполне могла обернуться большим заговором. До сих пор семейная тайна Мортимеров была для Ника чем-то вроде абстрактного священного знания, но теперь она внезапно материализовалась и стала осязаемой.

Глава 4

Николас едва дождался конца рабочего дня. Он поднялся в свои апартаменты, но не стал там задерживаться, а сразу прошел к другому выходу, добрался на персональном лифте до нижнего уровня и затерялся в извилистых коридорах подземки. Он привычно, почти автоматически пересаживался из одного поезда в другой, произвольно меняя остановки, переходы и направления.

Этот непредсказуемый хаотичный маршрут служил только одной цели — сбить со следа потенциальных преследователей или отцовских шпионов. На самой дальней окраинной станции Ник отпер специальным ключом неприметную дверь с надписью «Генераторная» и оказался в капсуле индивидуальной ветки подземного тоннеля, которая автоматически доставила его на маленький личный перрон.

Когда толстая металлическая плита с тихим шелестом закрылась за его спиной, Николас с облегчением выдохнул. Наконец-то он дома! Сбросив одежду, Ник прошел прямо в комнату для личной гигиены и встал под душ. Упругие струи прохладной воды ударили в его поднятое кверху лицо, потекли по телу, смывая тревогу и напряжение, давая возможность хоть ненадолго расслабиться. Здесь Ник чувствовал себя в полной безопасности. Он стоял с закрытыми глазами, наслаждаясь покоем и привычным комфортом, поэтому пропустил момент появления неожиданной гостьи.

Анна легким движением избавилась от световой оболочки и с любопытством огляделась. Комната, в которую она попала, была просторной и напоминала обжитой, уютный грот. Ее потолок и стены так и остались грубо обработанной горной породой, но шелково гладкий плиточный пол и окно во всю стену придавали комнате своеобразную изысканность. Излишне самобытный интерьер оживляли красивые ковры и полупрозрачные драпировки.

Волшебница подошла к окну