Наследница - Елена Невейкина

Поприветствовав Элен, Юзеф рассказал, мешая русские и польские слова, как неудачно столкнулся с юношей, что желает загладить свою вину перед ним сытным ужином. Элен снисходительно кивнула парню на свободное место на лавке и распорядилась принести ещё порцию, не уточняя, что это будет. Парень начал жадно есть, время от времени вытирая ещё сочившуюся из носа кровь принесённым по просьбе Юзефа полотенцем. Не обращая больше на него внимания, Элен с Юзефом стали обсуждать вопрос о поездке и кандидатуре посланника.

— Может, ещё подождать? Потом найдём кого-нибудь? — спросил Юзеф.

— Ждать уже некогда, скоро осень, — ответила Элен. — Если дотянем до распутицы, ответа до зимы ждать придётся.

— До чего дотянем?

— Дороги раскиснут. Грязи будет много от дождей — понимаешь? — им даже не приходилось притворяться, Юзеф по-русски понимал далеко не всё. — Карета не пройдёт, застрянет.

— А верхом?

— Верхом, конечно, можно, только нужно найти такого человека, который был бы готов проделать весь путь туда и обратно верхом.

— Это недели две?

— Две? Нет, думаю, не меньше месяца в один конец, а может и больше. Да ещё там нужно время для того, чтобы найти Алексея да последить за ним. Так что, может пара месяцев понадобиться.

— Да, нужно поискать такого человека. Может, я?

— Нет, ты нужен мне здесь.

Парень с явным интересом начал прислушиваться к разговору, даже жевать стал медленнее, а потом и вовсе положил ложку.

— Ты что, наелся уже? — спросила Элен.

— Нет… Барин, вам что, нужен человек, чтобы куда-то съездить?

— А тебе что за дело?

— Может, я вам пригожусь?

— Ты?

— Ага. Я и верхом могу долго скакать.

— Да. Только вот… больно ты молод.

— Ну и что? Сами-то вы, барин, намного ли старше? А возраст тут не помеха, скорее — помощь: на меня внимания обратят меньше, потому как всерьёз не воспримут. Могу и вовсе деревенским пацаном прикинуться, если нужда будет.

— Ты ведь даже не знаешь, какую работу выполнять придётся.

— Почему же. Я так по вашему разговору понял, что проследить за кем-то нужно. Так мне это знакомо, приходилось этим заниматься. Возьмите меня, не пожалеете.

— Что ты не спрашиваешь, сколько мы денег дадим? — с трудом подбирая русские слова, спросил Юзеф.

— Да я… Вы же честные господа, это сразу видно. Вон, как меня накормили только за то, что случайно толкнули. От других я бы ещё и по шее получил, что б не путался под ногами. Так что думаю, не обидите.

— Ой, что-то не верю я, что всё так просто, — сказала Элен. — Сдаётся мне, что из города тебе хочется поскорее исчезнуть. Разве не так?

— Ну… да. А что здесь такого?

— Это что ж ты натворил? Может, преступление какое совершил, а мы тебе бежать поможем. Нужны нам такие проблемы?

— Что вы! Какое преступление! С дружками я поцапался. Платить они не хотят то, чего должны. Да ещё и убить грозились.

Это уже было сочинение на вольную тему. Но видимо лучшего экспромта он не сумел придумать.

— Может, возьмём? — спросил Юзеф.

— Хм. Ну, давай рискнём. Как звать-то тебя?

— Тришкой, — просиял парень.

— Тришкой? Это Трифон, что ли?

— Ага.

— Вот что, Трифон, знаешь, тут недалеко на берегу лодки привязывают? Приходи туда завтра к полудню.

— Зачем?

— Поговорим о поручении, которое тебе предстоит выполнить, и об оплате потолкуем. Там место голое, видно далеко, так что никто не подслушает. Придёшь?

— Приду, барин, обязательно приду.

На обратном пути Юзеф молчал, на реплики Элен отвечал односложно и неохотно. Она поинтересовалась причиной.

— Тебе не кажется, что одно дело появляться в таком виде в сумерках, и совсем другое — средь бела дня? А если узнает кто?

— Да ну, тебя, Юзеф! Что ты всё выдумываешь? Кто меня здесь узнать может? Я же не с визитами собираюсь!

— Но мы сюда не на крыльях прилетим. Мало ли, кто встретиться может.

— По-моему, всё это — бред. Закончили эту тему. Встреча уже назначена, говорить больше не о чем.

— Да зачем тебе понадобилось назначать её на полдень?!

— Во-первых, по той причине, о которой я сказала Трифону — чтобы быть уверенной в отсутствии посторонних людей. А во-вторых, чтобы как следует видеть собеседника. Когда во время разговора не видишь лица, трудно оценить искренность человека. Юзеф, давай не будем больше спорить, — уже мягко попросила она.

— А какой в этом смысл? — пожал он плечами. — Всё равно ведь будет так, как сказала ты, — и оба засмеялись.

На следующий день они пришли гораздо раньше полудня. Тропинка к реке прекрасно просматривалась. Незадолго до полудня появился Тришка. Заметив их, парень поторопился подойти. Условия оговорили быстро. Тришка оказался смышлёным, быстро запомнил, куда и зачем ему предстоит ехать. Элен парень понравился. Он не задавал лишних вопросов, внимательно слушал. В конце он спросил, как ему найти их по возвращении. Договорились, что ближе ко времени его возвращения они будут заглядывать в тот трактир, где впервые с ним встретились.

— Можешь оставить трактирщику записку, — предложила Элен.

— Я бы так и сделал, если бы грамоте обучен был, — ответил Тришка.

— Тогда передай ему на словах, когда будешь нас ждать.

— Это можно. Он меня знает.

Через два дня Тришка встретился с Юзефом у городской заставы, где получил от него коня, денег на расходы в пути и кой-какую одежду на случай ранних осенних холодов.

Два кречета

Тришка уехал. Началось ожидание. Но это не означало, что Элен сидела дома затворницей. Она продолжала вести светскую жизнь, успешно изображая наивную молоденькую польскую панну, с восторгом глядевшую на великолепие русской столицы. А посмотреть было, на что! Вспоминая тот Петербург, который она видела всего лишь год назад, Элен просто не верила своим глазам. Красивый, просторный город, так не похожий ни на один, до сих пор виденный ею; широкие улицы, прекрасные каменные дома. И людей на улицах много. И никакой травы между камнями! Да, прав был купец, с которым разговаривала Элен в прошлом году, всё преобразилось.

Благодаря своей активности Элен стала достаточно известной. Её часто встречали несущейся вскачь по лугам ближайших пригородов в сопровождении своего то ли брата, то ли телохранителя, то ли ещё кого-то (это — смотря у кого, на что хватало фантазии). Иногда она появлялась на разного рода представлениях. Однажды она заставила говорить о себе после того, как, будучи приглашённой на охоту, явилась туда без ружья и, не присоединившись к гону, дожидалась охотников, прогуливаясь недалеко от того места, где был назначен пикник. На удивленные вопросы она ответила, что никогда не охотится для удовольствия, поскольку не может видеть гибель живого существа, которое не понимает, в чём провинилось. Над ней пытались смеяться, шутили на этот счёт, но Элен как будто ничего не слышала. Она имела свои убеждения, а мнение других её, как всегда, интересовало мало.