Китай - Эдвард Резерфорд

– Я видел, как наложницы приходили и уходили. – Лю подумал немного. – У нее есть свои преимущества. По крайней мере, император умудряется с ней быть мужчиной. Бо́льшую часть времени он бессилен.

Я недоверчиво уставился на него. Он в таком тоне говорит о Сыне Неба! И кому? Евнуху, стоящему на самой низшей ступени!

– Это не секрет, – мягко произнес он. – По крайней мере, во дворце. Когда он был совсем юным, то имел обыкновение сбегать из дворца и навещать шлюх в городе. Это было его главным приключением. Но с тех пор… У него есть ребенок от другой наложницы. Но там девочка. Сама императрица, бедняжка, кажется, бесплодна. Лишь Драгоценная Наложница подарила ему сына.

– Разве это не делает ее положение безопасным, господин? – осмелился спросить я.

– Не совсем. По закону ее сына могут отдать другой матери. Императрице, например. Сын и дальше будет считаться наследником. Но Драгоценная Наложница останется ни с чем.

– Ваш слуга слышал, что императору нравится ее общество, – сказал я.

– Да. Он даже обсуждает с ней государственные дела. Правила запрещают посвящать в такие вопросы наложниц, но, похоже, его это не волнует. Он советуется с Драгоценной Наложницей, и она дает советы.

– Ее советы плохи?

– Нет. Может быть, она и невежественна, но суждения довольно здравы. – Господин Лю вздохнул. – Империя в ужасном положении. Полагаю, тебе это известно. Из-за тайпинов пришла в упадок бо́льшая часть долины Янцзы. Кстати, там прошли детские годы Драгоценной Наложницы. Она ненавидит тайпинов всей душой. Мы окружили их, но этой весной они снова вырвались из оцепления, дошли до Ханчжоу и повернули обратно, а затем разгромили наши войска под Нанкином. Кто знает, каким будет их следующий ход? Император боится их. В последний раз, когда тайпины подступили к Пекину, он хотел покинуть столицу и сбежать за Великую стену. Ты это знал?

– Нет, господин.

Я отлично помнил наступление тайпинов, но ничего не знал о поведении императора и был потрясен.

– Это она убедила его остаться, пока не успели просочиться слухи о его трусости.

– Но почему он хочет укрыться к северу от Великой стены, господин?

– Много веков назад, еще до династии Мин, монгольские императоры, семья Чингисхана, построили в степи огромный охотничий дворец под названием Шанду. Возможно, желая быть похожими на монгольских завоевателей, нынешние правители-маньчжуры построили подобное место, хотя и не так далеко на севере, на своих исконных охотничьих угодьях. Еще поколение назад они каждое лето отправлялись туда на большую охоту. Но это стало настолько дорого, что они отказались. Дворец потихоньку приходит в упадок. По-моему, император чувствует себя в большей безопасности на бескрайних равнинах. Осмелюсь предположить, что он скрылся бы в лесах Маньчжурии, если бы пришлось бежать.

Я очень удивился, что господин Лю говорил подобные вещи. Оглядываясь назад, я уверен, что он, должно быть, разочаровался в императоре. Мне хотелось бы думать, что как бы он ни злился на меня, но позволил себе поделиться мыслями, поскольку считал меня умным. Естественно, мне захотелось узнать больше.

– Император и варваров боится, господин? – осторожно поинтересовался я.

– Пиратов? Мы все еще не уверены, чего они хотят. Конечно, всегда есть опасения, что они могут объединиться с тайпинами.

– А Драгоценная Наложница?

– Презирает всех варваров. Говорит, что нужно уничтожить их. Может, у них корабли и пушки получше наших, но их мало. Ты знаешь, сколькими людьми правит наш император?

– Ваш слуга не знает.

– Около четырехсот миллионов. Только подумай об этом. В наземном сражении, если пираты будут палить из всех мушкетов и всех пушек, которые у них есть, скольких они успеют убить, прежде чем их сметет толпой? Двадцать тысяч? Сомневаюсь. Более того, хотя они действительно громили наши корабли и форты, но в прошлом году, когда они подошли к прибрежным фортам, мы хорошо подготовились и разгромили их. Драгоценная Наложница оказалась в фаворе. Даже император делает вид, что не боится.

– То есть все считают, что варвары снова явятся? – спросил я.

– Возможно. Но мы сейчас даже лучше подготовлены. Я лично видел.

Звучало неплохо. У меня появился вопрос.

– Такое впечатление, что это укрепляет позиции Драгоценной Наложницы, – предположил я. – Но у вашего слуги возникло ощущение, что вам кажется, будто она впадет в немилость.

– Да. Тебе стоит волноваться. – В его голосе я услышал удовлетворение. – Но ты сам все увидишь. Кстати, – продолжил он, – через два дня двор перебирается в Летний дворец. Тебе там понравится. – Он пристально посмотрел на меня. – Радуйся, пока можешь.

Когда длинная процессия выехала из Запретного города, я сидел в крытой повозке с дюжиной других евнухов. Утро было пасмурным, но теплым. Пока мы тащились по северо-западным пригородам, я особо не обращал внимания на пейзаж. Я был слишком занят вопросом, почему господин Лю так уверен, что Драгоценная Наложница впадет в немилость.

– Это дорога в рай! – воскликнул сидящий рядом со мной парень, а несколько других евнухов кивнули и улыбнулись.

Несмотря на то что господин Лю утверждал что все меня ненавидят, ехавшие со мной дворцовые служители были очень дружелюбны. Я мог бы задуматься, почему так, но не стал.

Сужающаяся дорога вилась между лесистыми склонами. Расстояние от пригорода до Летнего дворца составляло всего несколько миль. Хотя мы продвигались вперед со скоростью улитки, но все же миновали ворота до полудня. И я обнаружил, что слова этого парня были правдой: мы оказались в раю.

Как я могу описать самое красивое место в истории мира? Сейчас его называли Старым Летним дворцом, но сама резиденция императора была всего лишь одним из дворцовых комплексов в Юаньминъюане – Саду Совершенной Ясности. Под словом «сад» имелось в виду не небольшое огороженное пространство, а огромный парк с озерами, островами и лесистыми холмами, усыпанными храмами, зданиями, пагодами – всем, что радует глаз и успокаивает душу. Юаньминъюань был не единственным садом. К нему примыкали еще два или три больших парка, так что императорский рай простирался на много-много миль.

В тот первый день мне показалось, что я попал в картину, где из тумана в безмолвное небо тянутся горы, изогнутые мосты нависают над пустотой, а ученые мужи в крошечных хижинах отшельников на вершинах далеких скал заняты созерцанием.

Инь и ян называют двумя силами вселенной. Ян – мужская сила, яркое солнце, голубое небо и так далее, а инь – женское начало, земля, луна, полумрак. Подобно мужу и жене, ян и инь дополняют друг друга, нуждаются друг в друге, чтобы продолжить существовать. Наши философы проявили великую мудрость, утверждая, что в ян вкраплено немного инь, а в инь – немного ян. Внутри знаменитого круга «великого предела» видно, что каждая из двух взаимосвязанных фигур содержит точку противоположного цвета. Ян и инь должны пребывать в